Ходок I - Александр Тув

— Не понял? — до Дениса стало доходить, что все будет несколько иначе, чем он себе представлял, — а разве вы не поможете… — он замялся, подбирая эвфемизм.

— Снимать надтелесные оболочки, — пришел на помощь врач. — Нет.

— Почему?!

— Повторяю! — врач буквально впился своим взглядом в зрачки Дениса, — Самое главное: в какой-то момент тебе покажется, что дальше терпеть боль ты не можешь. И ты захочешь уйти. Но! Поддаваться нельзя — ты должен протянуть как можно дольше — это нужно для того, чтобы все надтелесные оболочки ушли последовательно, а не вперемешку, как бывает обычно — это очень важно. Это главное условие успешного переброса. Оболочки должны отойти последовательно!

«Вот оно чё, Михалыч… — тоскливо подумал Денис, — раскатал губешки, хотел быстренько отделаться. А с другой стороны, когда мне в жизни везло?.. Никогда! Невезучий я…» — и тут же, поймал себя на вранье. Было у него в жизни везение, было, и еще какое! Три дня назад и было, когда с Айшат познакомился.

Даже сейчас, в преддверии кокона «Уловителя душ», где будет решаться его судьба, Денис с упоением вспоминал пленительные изгибы и впадины ее изумительного тела, мягкого, где нужно, упругого, где нужно, ее гладкую кожу, ее запах…

Но, изгибы и впадины, выпуклости и впуклости, даже точеные черты лица и стройные ножки, это далеко не все — Айшат оказалась превосходным психологом, и за три дня и три ночи, проведенные с ней, Денис вспоминал о предстоящем перебросе, буквально пару раз, и то так — мельком. Нет, он конечно понимал, что эта великолепная девушка вряд ли воспылала к нему внеземной любовью, разглядев его многочисленные достоинства (не было никаких достоинств — Денис самообманом не занимался), но она себя вела так, как будто они были!

Разумеется, он понимал, что Айшат не случайно оказалась поблизости, когда они с Шэфом выходили из Генетического Центра, что она — «товарищ старший лейтенант», а может «стратег-бакалавр», или «капитан-кондуктор», или еще кто… — он не знал, какие звания существуют в контрразведке отряда «Морской змей», он понимал, что рядом с ним она просто выполняет свою работу, но… она эту работу выполняла здорово! Вернее уже выполнила, к сожалению…

Денис не сразу понял, что ЭТО началось. Просто в какой-то момент показалось, что он неудачно лег в коконе, и начинает затекать правый бок, он попытался пошевелиться, а боль, как будто только и ждала сигнала: «На старт!» — пронзила все тело раскаленной иглой от пят до макушки.

Нельзя сказать, что боль была постоянной и непрерывной — нет, все было устроено хитрее — она накатывалась и откатывалась, как морской прибой — волна за волной, и каждая следующая волна была немножечко больше предыдущей — совсем немножко на воробьиный скок, но больше…. В какой-то момент Денис стал страстно желать, чтобы следующая волна стала последней, чтобы сердце, уже много раз дававшее сбой, наконец остановилось. Но! Опять это вечное «но»… совсем недавно, одну вечность назад, как раз перед тем, как улечься в кокон «Уловителя», Танг Аэрт приказал терпеть и не сдаваться, и Денис терпел.

Каждый раз, в коротком промежутке между схлынувшей волной боли и еще не пришедшей ей на смену, Денис говорил себе, что следующая — последняя! Что все — он терпит еще разок и сдается, что сил больше нет… Последнее, что он осознал, были хриплые, рвущие душу слова Высоцкого: «Терпенью машины бывает предел, и время его истекло…» А потом исчезли слова, исчезли мысли, исчезло все кроме боли, исчезло время, остался замкнутый круг — волна накатывается, волна откатывается. Огненная волна…

Сначала Денис увидел свое белое, блестящее от пота лицо, потом удивился, что видит его сверху, потом понял, что ему не больно, а потом почувствовал, что его куда-то тянет непреодолимая сила…

— Господин Эрцмаршал! — оперативный дежурный казался чем-то смущенным, — тут это… — он явно мямлил и запинался.

— Слушаю, — с трудом скрывая раздражение, отозвался Датаг Бренденвин. Последние дни из-за проблем с похищением Шэфа и Дэна и вскрывшимся предательством Главного ИскИна Островной Цитадели, спал он не более трех часов в сутки, смертельно устал и, естественно, это нашло какое-то отражение в его внешности. Чувствуя, что патрон сдерживается из последних сил, дежурный испугался, но, парадоксальным образом, именно контролируемый страх позволил ему взять себя в руки и начать докладывать более-менее четко:

— Двадцать минут назад, во время планового патрулирования района Старого Порта, патруль номер двести семнадцать…

— Если можно, без деталей — только суть, — прервал доклад Эрцмаршал.

…первый раз наверно дежурит, вот и боится всего…

— Да, да… — совсем смутился молоденький дежурный, — прошу простить…докладываю суть: у задержанного торговца «дымком», ну… то есть… «Розовым дымом»… — опять начал мямлить дежурный, но Датаг решил его не перебивать — толку никакого, только лишнее время потеряет, а если новость окажется никчемной — задушить мерзавца… собственными руками! Неимоверно хотелось спать, через полчаса было назначено совещание штаба, а он еще не со всеми докладами ознакомился… — был обнаружен мем-кристалл, который, при попытке открытия выдал сообщение, — тут дежурный прервался и глянул куда-то вбок, видимо, чтобы процитировать в точности: «Эрцмаршалу лично в руки, код архивирования — последние пять слов при неприятном разговоре». Вот… — дежурный с облегчением вытер рукавом вспотевший лоб. Дело было сделано — теперь ответственность за принимаемые решения лежала не на нем, а на начальнике, можно было расслабиться. А то, что пришлось обращаться с таким странным докладом к самому Эрцмаршалу!!! — так на все воля Единого, от судьбы не уйдешь. Помедлив мгновение, Датаг приказал:

— Торговца и кристалл ко мне! — и схлопнул окно.

В тощем досье на мелкого драгдиллера Мелькольма Аберзана не было ничего необычного, ну абсолютно ничего — стандарт: родился на Окраине; эмигрировал вместе с родителями в возрасте шести лет; контрольный чип не установлен из-за превышения критического возрастного порога; идентификационная карта выдана в двенадцать лет, согласно действующего законодательства; врожденная склонность к правонарушениям; попытка торговать легкими наркотиками; арест; подписка о сотрудничестве в обмен на свободу и нерегулярные подачки — более типичное досье придумать было невозможно, и на тебе — кристалл «Лично в руки…» — странно…

Когда он понял куда попал, невысокому, чернявому Мелькольму стало очень страшно. Так страшно, что он чуть было не осуществил акт спонтанного мочеиспускания. Остановило его только богатое воображение, живо представившее, что с ним сделают после вышеупомянутого акта! Одно дело срубить по легкому тысячу монет, а совсем другое, попасть в кабинет Эрцмаршала Службы Общественного Спокойствия Островной Цитадели и там обоссцаться!