Машина смерти - Клайв Касслер

— Это уже не имеет значения, — сказала она.

— Очень даже имеет. Если мы погребены под слоем ила, им понадобится какое-то время на то, чтобы нас откопать. Не хочу умереть от удушья, пока нас будут спасать.

Впервые она услышала реальное напряжение в голосе мужа. До сих пор он оставался деловитым, как обычно. Сильным, молчаливым Полом, которого она знала. Возможно, это было из-за нее. А может, он так же напуган, как и она. Ей пришлось сказать ему правду.

— У нас тут протечка.

Молчание, а затем Пол произнес:

— Протечка?

Гаме кивнула.

— Насколько все плохо?

— Пока еще не очень. Но времени на пререкания насчет воздуха у нас нет.

Он смерил ее долгим взглядом, а потом кивнул в знак согласия.

— Скажи когда.

Она опустила визор на глаза и вновь отвела Рапунцель к носу сухогруза. Только теперь уже к левому борту.

— Давай.

Пол повернул рычаг второго баллона, застопорил его и открыл клапан воздушного ресивера. «Групер» опять сотряс бурный звук выходящего кислорода, и Гаме напрягла зрение в поисках какого-либо указания на местонахождение их аппарата. Она повернулась, вгляделась, снова повернулась.

Ничего. Ничего ни с одной из сторон.

Ее охватил новый приступ ужаса. Что, если они находятся совсем не возле носа судна? Что, если лавина развернула «Киндзара-мару» или отнесла батискаф так далеко от корабля, что обнаружить их виртуально не представляется возможным? В таком случае сухогруз мог даже лежать поверх батискафа.

Находившиеся перед ней экраны визуального контроля замерцали. На мгновение она испугалась, что они вот-вот потеряют видеосигнал. Но экраны стабилизировались за исключением одной зоны возле самого верха. Что-то искажало поступавшее с камеры изображение.

Она надеялась, что это не трещина в объективе, которая была бы такой же фатальной для Рапунцель, как и протечка в обшивке «Групера» для них. Но камера продолжала работать, и Гаме поняла, что причина искажения картинки заключается не в трещине. Его вызвало нечто другое: пузырек воздуха, попавший в объектив.

Она воспроизвела мерцающее видео в замедленном режиме. Сомнений не оставалось: то были пузырьки, проходящие мимо Рапунцель. Она развернула робота так, чтобы он смотрел вниз. Там, почти прямо под ним, обнаружились продолговатые очертания «Групера». Не засыпанного, как они думали, но воткнувшегося носовой частью в ил и заваленного металлическими обломками с «Киндзара-мару».

Пол тоже это увидел.

— Я говорил, как сильно люблю мою женушку? — возбужденно воскликнул он.

— Я тоже тебя люблю, — отозвалась Гаме, направляя Рапунцель вниз, прямо к ним.

— У нее есть газовый резак?

Гаме кивнула, и, когда небольшая роботизированная машина подошла к ним, включила ацетиленовый резак и начала крушить одну из металлических балок, упавших на крышу «Групера».

Газовый резак прожег брус ровно за две минуты. Тот развалился надвое и упал на дно с гулким звуком. Обретя полную плавучесть, батискаф заворочался, будто встряхиваясь.

Казалось, «Групер» пытается плыть. Но их по-прежнему что-то держало.

— Видишь провода возле нашего хвоста? — спросил Пол. — Мы в них запутались.

Гаме заметила провода, выполнила новый маневр и навела резак на цель. Эта часть обломков оказалась не только более легкой, но и более громоздкой. Разрезая стальные тросы, Рапунцель приходилось убирать их в сторону, чтобы «Групер» не запутался снова.

Избавившись от проводов, батискаф содрогнулся и начал подниматься. Выбравшись из-под обломков, он резко пошел вверх.

Внутри это отозвалось дребезжанием, как будто кто-то посреди ночи решил попинать ногами пустые металлические банки. Но когда последний лязг утих, и жилы кабеля соскользнули с них со скоблящим звуком, они вырвались на свободу.

— Мы поднимаемся, — прокричал Пол.

Гаме перевела Рапунцель в режим автоматического подъема на поверхность и приподняла визор.

Вид воды, проносящейся за смотровым отверстием вместо кучи песка и ила, был прекрасен; ощущение подъема — пьянящим.

Гаме перевела дух, на секунду расслабилась, и тут раздался щелчок, вроде того, с каким разламывается надвое стеклянная тарелка. Она повернула голову.

Капли воды, проникающей внутрь «Групера», перешли в устойчивый поток.

Глава 21

Ресторан назвали «Эскарпа», что в переводе с португальского означает «вершина скалы». Имя пришлось кстати, поскольку здание, приземистое, широкое, сложенное из местного камня, расположилось на склоне холма в трех четвертях пути к вершине Пико-Альто. Прежде чем добраться до него, Курт и Катерина проделали нелегкий путь в восемь миль по петляющей горной дороге.

Им открывались возделанные поля, грандиозные виды, и даже встретилось заведение, предоставлявшее в распоряжение туристов дельтапланы и ультралайты, сверхлегкие самолеты. За все время их маленький «Фокус» не больше десяти раз выскакивал с асфальта на придорожный гравий при особенно резких поворотах. И всего лишь три из этих случаев грозили верной смертью, поскольку ограждения, то появлявшиеся, то исчезавшие на протяжении всего подъема, именно в этих местах почему-то отсутствовали.

В конце концов, наблюдая за тем, как ловко, именно в нужный момент молодая женщина переключает скорость, тормозит или жмет на газ, Курт пришел к выводу, что она — отличный водитель. Ясно, что дело свое Катерина знала, а на этом подъеме, похоже, просто решила проверить его нервы.

Остин решил не реагировать и, открыв люк в крыше машины, небрежно заметил, что долина смотрится особенно шикарно, когда между ней и ними практически ничего нет.

— Нравится? — спросила Катерина.

— Нет слов. Вы только какую-нибудь корову не сбейте.

Отсутствие желаемой реакции, похоже, лишь еще сильнее ее раззадорило. Курт же едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

Теперь, сидя за столом и любуясь скатывающимся за остров и опускающимся в океан солнцем, они получили, наконец, возможность сделать заказ. Катерина уступила это право Курту, и он выбрал фирменное здешнее блюдо: Bacalhau — Gomes de S, соленую португальскую треску с ароматным кассеролем[10] и свежими, выращенными здесь же, на острове, овощами.

Остин пробежал глазами перечень вин и, хотя в нем значились названия отличных французских и испанских напитков, подумал, что к местному блюду лучше всего подойдет местное же вино. Его производили на Азорах с шестнадцатого века, и некоторые сорта считались очень хорошими. Большую часть винограда, как ему говорили, здесь до сих пор собирали вручную. Не оценить столь нелегкий труд было бы непростительно.