Машина смерти - Клайв Касслер

Она кивнула, выгнулась в другую сторону и проверила, сколько у них осталось кислорода. Еще на девятнадцать часов. Девятнадцать часов ожидания смерти. Внезапно Гаме осознала — эта мысль никогда прежде не приходила ей в голову, — что в «Групере» тесно, как в гробу. Как в могиле.

Волна клаустрофобии накатила с такой силой, что женщина задрожала и подумала, что уж лучше бы они погибли от оползня, или что она могла бы открыть люк и дать воде затопить «Групер». Желание иррациональное, паническое, но поразительно реальное для человека в ее ситуации.

— «Матадор», это «Групер». Вы нас слышите?

Гаме взяла себя в руки, отгоняя уже готовые прорваться слезы.

Сидеть в стесненном пространстве аппарата с наклоненной головой было неудобно, и она легла, закрыла глаза, прислонившись щекой к холодному металлическому полу — так засыпает на плитках ванной тот, кто пил всю ночь.

Нервы немного успокоились, по крайней мере, до тех пор, пока Гаме не открыла глаза и не заметила то, чего не видела раньше: каплю воды, сбегавшую вниз по металлической пластине. Надежда на то, что это лишь конденсат, испарилась, когда за первой каплей последовала вторая, а затем и третья.

Кап… Кап… Кап…

Возможно, у них и нет этих девятнадцати часов.

— «Матадор», это «Групер»…

Говорить об этом Полу не было никакой нужды: вскоре он и сам все увидит, да и все равно они ничего не могут с этим поделать. На глубине 16 000 футов давление снаружи равнялось примерно 6800 фунтов на квадратный дюйм. Медленные маленькие капли быстро станут быстрыми ручейками, когда вода раздвинет пластины, и в какой-то момент их начнет заливать мощными ледяными струями, способными сбить человека с ног. И тогда все будет кончено.

Гаме оглядела кабину в поисках других протечек. Таковых она не обнаружила, но внимание ее привлекло кое-что еще: свет, исходивший от крошечных экранов ее визора виртуальной реальности.

Она взяла прибор в руки. Экраны все еще функционировали. Она увидела металлическую стену и плавающие вокруг осадочные отложения.

— Рапунцель выжила, — прошептала Гаме.

— Что там у тебя? — спросил Пол.

— Это прямая передача. Рапунцель все еще работает.

Гаме надела визор, а затем и перчатки. Какое-то время ушло на то, чтобы сориентироваться, но она быстро поняла, что Рапунцель работает вхолостую. Ей пришлось развернуть своего небольшого робота на триста шестьдесят градусов. Открытая вода проникала через ту же зияющую дыру, которой Рапунцель воспользовалась, чтобы попасть на корабль.

— Я ее вывожу.

— Удивительно, что мы все еще с ней на связи, — заметил Пол.

— Фалы, которыми она соединена с «Групером», достигают восьми футов в длину. Должно быть, они торчат из ила.

— Значит, нас засыпало не очень сильно. Возможно, у нее получится нас откопать.

Гаме вывела Рапунцель из отсеков судна. Пол наблюдал за ее действиями по монитору, установленному на панели управления.

— Подними ее, — сказал он. — Нам нужен вид с высоты птичьего полета.

Кивнув, Гаме подняла Рапунцель на высоту в сто футов, вполне достаточную для получения лучшего вида. Впрочем, и с такой высоты ее камеры были способны передавать на экраны полученные при низкой освещенности изображения корабля и дна океана.

Лавина изменила пейзаж. «Киндзара-мару» лежал теперь на боку, словно отброшенная в сторону игрушка. Нос почти весь зарылся в ил, и дно под сухогрузом стало более плоским и ровным. Гаме решила, что лавина передвинула судно на сотню ярдов или около того.

— Есть идеи, где мы? — спросила она.

— Мы направлялись к носовой части, — ответил Пол. — Даже не представляю, что случилось после оползня.

Гаме провела Рапунцель к носу корабля, а затем подняла над зоной осадочных отложений. За десять минут возвратно-поступательных пассов ни она, ни Пол так и не обнаружили каких-либо признаков своего батискафа.

До чего ж необычная ситуация, пришло в голову Гаме. Как это странно: осознанно искать себя самого, даже не представляя, где находишься.

После очередной серии пассов она спросила:

— Видишь что-нибудь?

— Нет.

Провода, передававшие сигналы Рапунцель и получавшие ее команды, должно быть, торчали из ила, но всего на пару футов — слишком мало, чтобы заметить что-то на усеянном обломками дне.

По-прежнему лежа на спине, Гаме сдвинула Рапунцель с места за счет нового пасса и локтем ощутила прикосновение ледяной воды. На секунду она приподняла визор. Позади нее образовалась небольшая, с пару столовых ложек воды, лужица. Капли просачивались уже одна за другой.

Она вновь опустила визор на глаза. Нужно поторапливаться.

— Может, стоит приблизить ее ко дну, — заметил Пол.

Это бы увеличило разрешение изображения, но сузило поле обзора. Хватит ли времени?

— Я подниму ее выше, — сказала Гаме.

— Но нам и так мало что видно.

— Выпусти немного воздуха, — попросила она.

Пол ответил не сразу.

— Не знаю. Даже если они нас не слышат, на «Матадоре» должны понимать, что мы в беде. Скоро они пришлют сюда ДУА.

— Это нам поможет, — Гаме ничего не оставалось, как поддержать мужа.

Он все еще колебался.

— Даже если они вышлют ДУА, им нужно будет выяснить, где мы находимся, — добавила она через пару секунд.

— Хорошо, — согласился, наконец, Пол, возможно, отвечая на прозвучавшее в голосе жены отчаяние, а может, осознав, что она права.

— Помести Рапунцель на ту глубину, какую считаешь оптимальной подходящей, — добавил он. — Скажи мне, когда будешь готова, и я выпущу воздух из того баллона, к которому мы сейчас подключены. Он наполовину пуст.

Гаме провела Рапунцель над носом затонувшего сухогруза и позволила ей подняться к границе зоны видимости. Это дало им самое широкое поле зрения.

— Готова.

Пол повернул и застопорил рычаг. Вытянув другую руку, он нажал на кнопку аварийного выпуска воздуха. Послышались шипение проходящего по трубкам газа, звуки взрывающихся пузырьков и вспенивания встревоженной воды. Все это длилось секунд пятнадцать, а потом медленно пошло на убыль. В установившейся затем тишине было нечто жуткое.

— Видишь что-нибудь? — спросил Пол.

Гаме вела Рапунцель вперед, поворачивая голову вправо и влево, выискивая ленточку пузырьков. Не заметить их было просто невозможно, но ни ей, ни Полу этого не удавалось.

— Они должны быть где-то здесь.

— Я ничего не вижу.

— Открывай еще один баллон.

Траут покачал головой.

— Два баллона — это четверть всего нашего запаса воздуха.

— Это уже не имеет значения, — сказала она.