Фильм, книга, футболка - Мэтт Бомонт

— Потому что я пытаюсь объяснить тебе, почему потеря работы — это не самое страшное, что бывает в жизни.

— Тут нам с тобой не по пути, милая.

— Скажу так: когда бы ни случилось что-нибудь плохое, я вспоминаю об этом порнофильме, и мне становится легче.

— Вот теперь нам с тобой совсем не по пути.

— Я снялась в нем от отчаяния. Тогда у меня были не лучшие времена. Однако как бы плохо ни пошли мои дела сейчас, так низко я больше не упаду.

Боб Булл: Я не пуританин. Я не возражаю против легкого возбуждения от фотографий на третьей странице «Сан» и не трачу время на брюзжание насчет того, что пора положить конец радостям процесса размножения. Но любой порядочный человек понимает, что должна быть какая-то граница. Поправьте, если я ошибаюсь, но когда такой грандиозный фильм, как «Титаник», опускают до непристойностей, это безусловно переходит все границы.

Я отправился искать Грега. Ему предстояло узнать, что «Блэксток» держит меня не только за таланты в области стратегического мышления, но и за моральные принципы из закаленного титана.

У меня мелькнула мысль, что, наверное, Мэгги чувствовала себя примерно так же, когда ей сообщили, что «Аргисы» начали вторжение[6]. Она не отступила ни на йоту — и так же сделает Роберт Джеральд Булл.

Вероника Д: Затем Ребекка провозгласила:

— Мне действительно плевать, кто что обо мне думает. Я иду завтракать.

— Погоди, я еще не закончила твою прическу. — Я попыталась не дать ей встать с кресла. — Да и вообще, ты же никогда не завтракаешь.

Но она уже была за дверью.

Кэрри Фуллер: Я пыталась не обращать внимания на телефонные звонки, но в конце концов не выдержала.

— Кэрри, я знаю, ты в бешенстве, но дай мне хотя бы объяснить, — выпалил он, не дав мне даже «алло» сказать.

— Что ты собираешься объяснять? Я на шестом месяце, а ты последняя сволочь — вот и все объяснения.

— Ты права, что ненавидишь меня. Черт, я сам себя ненавижу. Прости меня.

Молчание.

— Мне жаль, мне ужасно жаль.

Вновь молчание.

— Нам надо поговорить. Ты должна понять, что я люблю тебя.

— Пошел к черту, Грег, — сказала я и повесила трубку.

Грег Фуллер: Я задавался вопросом, перезвонить мне Кэрри или не стоит, когда подвалил Боб Булл и избавил меня от этих колебаний. В руке он сжимал видеокассету.

— Ты это видел? Я требую немедленно убрать из моего фильма эту развратную извращенку! — заявил он. — И у меня серьезнейшие претензии к агентству, которое ее пригласило.

Я глянул на надпись от руки на наклейке кассеты — «Титаник». Понятно, значит, копия, которую я вчера конфисковал, была не единственной.

Я глубоко вздохнул и сказал:

— Это не версия Джеймса Кэмерона, понимаю, Боб. Да, я это видел. А ты?

— Вообще-то нет, но…

Я понял, что ситуацию еще можно попытаться спасти. Я начал со своего неизменного способа — логических аргументов:

— Боб, — начал я объяснять, — съемки Ребекки в этом фильме были случайным заблуждением, в котором она сейчас глубочайше раскаивается. Та Ребекка, что на этой пленке, — это не та Ребекка, которая украсит твою рекламу.

Не похоже было, чтобы я его убедил — но он ведь только что высказался прямо и открыто, нельзя же было ожидать, что он так сразу даст задний ход.

Я продолжил раскрывать тему:

— Порнография сейчас — это совсем не то, что было раньше. Сейчас новые времена, и порно — это новый Дисней. По всей Европе открываются секс-гипермаркеты, они растут вокруг, как магазины ИКЕА. У них даже есть игровые комнаты для детей. — (Тут я немного слукавил. Однако я не видел ничего невозможного в том, что в пригородах Амстердама, в помещении, соседнем с голландским эквивалентом «Мира диванов», дети будут кувыркаться в бассейнах с яркими разноцветными пластиковыми мячиками, в то время как родители обшаривают стеллажи в поисках качественно отснятой порнухи.) — Готов биться об заклад — любое исследование эффективности покажет значительное повышение рейтинга «Блэкстока», если общественность все-таки узнает об эксгибиционизме Ребекки.

Казалось маловероятным, что Роджер Кнопф, не говоря уж об остальном совете престарелых директоров, хоть раз в жизни смотрел порно или хотя бы выбирал из огромного количества программ для домашнего просмотра что-нибудь кроме детских каналов «Никелодеон» или «Бум-шмяк!». Впрочем, это не важно, я наконец-то почувствовал, что Боб чуточку смягчился. Совсем чуточку, и я двинулся вперед.

— Конечно, вряд ли когда-нибудь этот день наступит. Этот фильм нигде не всплывал много лет, к тому же мы конфисковали каждую копию, которая обнаружилась здесь. К слову, эту тоже надо уничтожить.

К моему удивлению, он запросто протянул мне кассету — видно, был еще глупее, чем я думал.

— Спасибо, Боб. Я передам ее Тодди, и от пленки даже пепла не останется.

Насколько я мог судить, Боб уже не был так уверен в своей позиции, но и не был окончательно разубежден в ней. Пришло время заставить его ладони слегка вспотеть:

— Если ты намерен возложить всю вину на нас, я целиком и полностью пойму тебя. Для этого мы здесь и находимся. «Согласны с приговором» — это не те последние слова, которые принято говорить в компании «Фуллер Шайдт», но, возможно, другого мне не остается. Нам будет очень жаль потерять такого клиента, как «Блэксток». Но думаю, не нужно объяснять тебе, что как ты считаешь справедливым предъявить претензии нам, так же и твой совет директоров будет искать козла отпущения. Если тебе придется уйти именно тогда, когда ты начал оказывать серьезное влияние на развитие целого сектора производителей, это будет просто трагедия.

Пока до него доходило, я порылся в воспоминаниях.

— А ведь всего несколько месяцев назад мы начали работать вместе. Помнишь, Боб, мы еще классно это отметили, — улыбнулся я.

— Феноменально оторвались, — согласился он.

— Роскошный был ужин.

— Роскошный.

— А потом «Трэмп».

— Увидеть Криса де Бурга и Рода Стюарта — мечты становятся явью, — вздохнул он.

— А потом — чудесная ночка в «Хонидью».

Он, похоже, был несколько смущен упоминанием стриптиз-клуба, в котором мы закончили этот вечер, но сумел-таки выдавить улыбку, впрочем, без всякой теплоты.

— А ты знал, что у Макса в этом клубе доля?

Боб и представления об этом не имел — конечно, откуда ему было это знать? Макс запускал свою вилку во все тарелки. Всем, кто соглашался слушать, он рассказывал о своих экстранеожиданных интересах в сфере ресторанов и фитнесс-клубов. Однако он был менее чем словоохотлив в отношении темных и рискованных предприятий, одним из которых и был «Хонидью».

— Я тебе раскрою один секрет, — продолжал я, — только Максу не говори. По всему этому клубу стоят скрытые камеры, даже в приватных кабинетах. Ему нравится собирать домашнюю видеотеку из таких кассет.

Меня прервало появление Кевина. Боб сказал, что ему надо поразмыслить над своим окончательным решением, но я ни минуты не сомневался, что в конце концов он примет мою точку зрения. Если его когда и попросят обосновать свое мнение, он, разумеется, приведет все возможные разумные доводы. Не будет же он говорить, что серьезное деловое решение основано не на логике и реалиях, а на том, что он до поноса испугался, что весь мир и его жена (особенно его жена) узнают, что Ребекка Ричардс — не единственная, чьи гениталии запечатлены на пленке.

Тиш Уилки: Мои труды в отношении Ребекки дали положительный эффект. После нашей беседы в лимузине она прямо-таки вплыла в свою гримерную. Пушистые облака сработали.

Еще я вела наступление на Веронику. Я призвала всю свою внутреннюю позитивную энергию и спросила ее, что означает буква «Д». Она никогда никому не рассказывала этого, даже Ребекке. Но она явно ощутила теплоту, которую я излучала, и ответила мне. «Д» значило Дапошлабыты, похоже, фамилия была польская или вроде того. Я и не знала, что в Польше живут такие, как она, а потом решила, что она может быть польско-афроамериканского происхождения, из тех семей, которые нацисты не успели уничтожить. Так печально — очевидно, в будущем мне нужно будет обращаться к ней максимально тактично.

Я поздравляла себя с прогрессом, когда разразилась катастрофа. Я увидела в «Миррор» ужасную фотографию Ребекки. Они изобразили ее так, будто это какой-то жуткий инопланетянин с неизвестной болезнью. Я знала, что она будет очень расстроена, увидев это, поэтому взяла ножницы и прошлась по всему павильону, вырезая ее фотографию из каждой газеты, которую мне удавалось найти. Некоторые члены группы повели себя из-за этого странно, но я им объяснила:

— Слушайте, на другой стороне листа — всего лишь нудная статейка о Терри Блэре; не так уж много вы теряете.