Измены - Джина Кэйми

— Я бы что-нибудь поел, — тихо сказал Росс Леонор. — А ты?

На лицо Леонор нахлынуло выражение полной расслабленности.

— Я бы не против.

Они поспешили отойти, оставляя Лорис наедине с женой Кэла.

Несмотря на то, что больше всего на свете ей хотелось уйти, Лорис решила, что не может. Она подозревала, что Джулия Энн преувеличивает, видимо, даже выдумывает свое физическое бессилие, но боль, промелькнувшая в глазах, когда Кэл покинул ее, была слишком естественной.

— Кэл человек настроения.

Продолжительный взгляд Джулии Энн дал ясно понять, сколько она терпит от такого человека.

— Но я уверена, что вы не должны говорить ему этого. Я понимаю, что вы работали очень тесно с ним эти месяцы и сами знаете, как трудно с ним бывает порой.

Лорис не знала этого, но оставила свое мнение при себе. Ей было намного интересней услышать о Кэле мнение его жены.

— Когда он в репетиционном периоде, он просто невыносим. О, я не хочу, чтобы вы подумали, что я принижаю его, — поспешила она добавить. — Обычно Кэл прекрасный муж и отец. У нас потрясающие отношения. Но мне кажется, что театр вносит что-то негативное в них. Поэтому я так возражала против того, чтобы он вообще занимался режиссурой.

Лорис помолчала, ей ужасно захотелось сделать глоток вина.

— Не занимался? Но почему?

— Ему предложили потрясающую работу, — ограничилась Джулия Энн. — И очень ответственную. У него не останется времени на все остальное.

— Но у Кэла огромный талант, — возразила Лорис, с большей эмоциональностью, чем ей хотелось бы. — У него есть все, чтобы стать одним из ведущих режиссеров театра. Он не может это оставить.

Джулия Энн расстроенно махнула рукой.

— Режиссура в любом случае никогда не была больше чем хобби для него.

Лорис непонимающе уставилась на женщину, вспоминая часы, когда Кэл рассказывал ей о своих надеждах и мечтах. Было похоже, что они говорят о разных людях.

— Некоторые женатые мужчины заигрывают с другими женщинами, — самодовольно пояснила Джулия Энн, — а Кэл играет с ними в режиссера.

Та небольшая симпатия, которую она почувствовала к Джулии Энн, мгновенно улетучилась, как только Лорис поняла, что с самого начала была во всем права. Но неужели Кэл не сознает этого.

Во время их беседы Кэл отошел, чтобы налить себе любимого ликера У.О. Вечер, на который он возлагал такие надежды, был полностью испорчен. Небольшой радостью было то, что его жена не преуспела в том, чтобы сорвать ему представление; по воле случая этого не произошло. Алкоголь не помог ему успокоиться и контролировать злость, беспощадно кипевшую у него внутри. Он старался возродить, по крайней мере в своих мыслях, ту радость, что была раньше.

Он вспомнил овации публики, о том, что пять раз вызывали на «бис» и тот момент, когда Лорис бросилась в его объятия. Он воспроизвел звук ее смеха, возбужденное ощущение ее скользящего взгляда, полного любви.

Он налил себе двойную порцию Неожиданно перед ним плюхнулся пустой бокал.

— Я бы тоже хотела выпить.

Кэл обернулся и, к своему удивлению, увидел Пат. Она избегала его после разговора на задней площадке сцены.

— У.О., о'кей?

Она пожала плечом.

— У.О., алкоголь для растирания А что еще есть?

Кэл мог ей сказать, что она уже достаточно выпила и что она зря все еще злится на него. Он налил ей хлебной водки, невзирая на ее протесты, кинул туда несколько кусочков льда.

— А что ты здесь скучаешь в одиночестве? спросила она. — Я было подумала, что у тебя компания больше чем достаточная.

Она посмотрела через плечо на Лорис и Джулию Энн.

— Эта парочка так дополняет друг друга, как никто. Интересно, что у них может быть общего?

Позволив ей высказать это саркастическое, язвительное замечание, Кэл отпил У.О. Пат осушила залпом свой бокал.

— Твоей жене понравилось представление?

— Подумай, ты сейчас можешь говорить мне какие угодно слова. Самое главное, что спектакль прошел успешно, несмотря… ни на что.

Потянувшись мимо него, она взяла бутылку и налила себе чистого напитка.

— Этот поганый Дэвид Файн не заметил нашего успеха.

— Ты имеешь в виду, он не показал вида?

— О, все нормально, он показал. Ты единственный, кто не видел этого. По крайней мере, не успел, он ушел с отвращением.

У Кэла вырвались грубые проклятия, привлекая внимание окружающих.

— Мы добьемся того, что он еще вернется.

— Потребовался целый месяц ежедневных звонков, чтобы добиться того, чтобы он пришел к нам и потом написал о нас в прессе. Он настолько загружен, что ему пришлось отменить какие-то встречи, чтобы быть здесь, а затем смотрел на нас, как на кучку дилетантов-любителей, которые не могут даже начать спектакль вовремя! Нам же необходима его рецензия, Кэл!

— Ты не должна мне этого говорить!

Она все равно высказалась до конца.

— Хорошей заметкой в «Войсе» я бы смогла заполучить критиков из «Ньюс» и «Пост», может быть, и из «Таймс». А теперь, к черту, как я могу предположить, что найду людей, желающих поддержать нас и вложить деньги в такую коммерчески рискованную пьесу, как наша? Нам был необходим его чертов отчет!

Рука Кэла сжала бокал с такой силой, что Пат была уверена, что стекло лопнет. Она была в плену своей собственной злости и разочарования, поэтому не сознавала, какую причиняет боль. Она положила свою руку на его, пытаясь успокоить и дать ему понять, что, несмотря ни на что, она останется его другом.

— Я знаю, что это не мое дело, но ты имеешь врага в собственном доме.

Она выразила ту самую мысль, которая у него уже давно сформировалась в голове. Он медленно поставил бокал и хотел сказать что-то, но не стал. Пат почувствовала, что он испугался, что, если проронит хоть слово, полностью потеряет контроль над собой.

Джулия Энн просто не могла понять, почему ее муж отказывается разговаривать с ней всю дорогу домой, несмотря на все ее подстрекательства.

— Я не выйду из машины, пока ты мне не скажешь, что тебя так взволновало, Кэл, — сказала она, когда он припарковал машину на углу в нескольких шагах от их дома. — Это из-за того, что я сказала или сделала что-то предосудительное?

Он громко и язвительно рассмеялся.

— Предосудительное? Ты просто безжалостно спрятала ключи от машины, чтобы не дать мне приехать на премьеру.

Ее глаза расширились, изображая младенческую невинность. Но Кэл не собирался с ней спорить. Он знал, что это плохо кончится. Та ярость, которая угнетала его весь вечер, стала вновь подниматься в нем с такой силой, что грозила вырваться наружу.