Измены - Джина Кэйми

Джина Кэйми

ИЗМЕНЫ

ПРОЛОГ

Она прищурилась. Яркий свет флуоресцентных ламп больно резал глаза.

«Зачем я пришла сюда?» — недоумевала она, закрывая глаза от беспощадной белизны ванной. Стены, потолок, раковина и ванна — все было из сверкающего белого мрамора и отделано золотом высокой пробы.

Ей всегда казалось, что декор ванной комнаты был слишком пышным — голливудский вариант в старинном стиле римского патриция. В этот момент она старалась вспомнить, для чего она пришла сюда и что ей здесь надо. Последнее, что она вспомнила, — кто-то вставляет иглу шприца ей в руку; должно быть, ввели довольно большую дозу лекарства.

Она не знала, сколько спала. Она умирала от жажды. Вот для чего она пришла сюда.

Она уже собралась взять стакан, как вдруг заметила на полке над раковиной золотую бритву со своей монограммой. Этой бритвой она делала полоски в кокаине, который вдыхала. Как полувоспоминания сна, бессвязные образы стали более четкими. Желая покончить с ними, она оторвала взгляд от бритвы и посмотрелась в зеркало.

Она была такая же, как и прежде, во всей своей пышной красоте: длинные волосы цвета платины, немного растрепанные, создающие впечатление, будто она только что встала с постели; большие голубые глаза с двойной бахромой накладных ресниц; чувственный, соблазнительно приоткрытый рот с влажными, блестящими губами.

Единственная и неповторимая Лара Лайтон — пленительный секс-символ Голливуда и постоянный предмет грязных шуток.

«Неужели я никогда не освобожусь от этого?» — подумала она и не поняла, почему на ней все еще одежда, в которой она была на съемках. Халат из кружева цвета слоновой кости плотно облегал возбуждающие формы ее «тела, которое рождает тысячи фантазий».

Вдруг на нее нахлынуло все происшедшее за сегодняшний день… Обеими руками она схватилась за зубчатый край раковины. Мрамор был таким же холодным, как и растущее в ней неистовство. Она знала, что это еще не конец. Завтра он заставит ее повторить все еще раз, и нет никакой возможности покончить с этим.

Или есть?

Она оттолкнулась от раковины и долго задумчиво смотрела на отражение того, чем она сейчас стала. Затем медленно, почти вяло, словно выполняя долгую, утомительную работу, она стянула один ряд накладных ресниц, затем второй и бросила их в раковину. Они лежали там, похожие на причудливых сороконожек. Она повернула до отказа кран в форме дельфина — вода хлынула потоком, и она с улыбкой наблюдала, как ресницы, кружась, уходили в водосток.

Взяв мыло, она стала смывать слои театрального грима, не обращая внимания на то, что вода была словно кипяток. Она сняла контактные линзы, менявшие цвет ее глаз со светло-серых на ярко-голубые, и, быстро зайдя за перегородку из золотой филиграни, бросила оттеночные линзы в унитаз и спустила воду.

«Уже лучше», — решила она, посмотрев на себя в зеркало. Начинали проявляться черты Лорис Касталди, и она уже могла узнать себя. Теперь ей необходимо было навсегда уничтожить Лару Лайтон.

С чувством безрассудного веселья, которого у нее уже давно не было, Лорис вытащила заколки, крепившие роскошный, платинового цвета шиньон к ее длинным волосам. Она потянулась, взяла золотую бритву и начала срезать с накладки локон за локоном, пока не осталась только сетка.

«Будет ли этого достаточно, чтобы покончить со всем?»

И она взяла в руки прядь уже своих волос. Легкое движение — одним прикосновением лезвия — и целая охапка ее густых волос плавно опустилась на ковер. И срезая прядь за прядью, она все свободнее и спокойнее себя чувствовала. Она пробежала рукой по голому черепу, похожему на голову младенца, с нежным пушком. Теперь никто не спутает ее с Ларой Лайтон! Она уже не помнила, когда ощущала себя такой свободной. Она засмеялась. Ей не терпелось посмотреть на его лицо, когда он увидит, что она сделала с его творением.

Неожиданно Лорис подумала, что он всегда может положить еще больший слой грима на лицо, а у нее самой еще есть несколько пар таких линз и шкаф, полный париков.

Взгляд ее остановился на блестящей бритве. Это и был ответ на ее вопрос. Она смотрела, как бритва заскользила по левому запястью. Нежная, излучающая свет кожа никогда не казалась такой волнующей; твердая поверхность бритвы заблестела еще ярче. Она пару раз провела заостренным концом по тонким голубым венам — быстрые легкие движения. Просто так, без всякой цели, — и очень удивилась, обнаружив, что это ее действие вызвало потрясающее ощущение.

С пытливой отрешенностью она подумала, каким глубоким должен быть разрез, чтобы стать всеразрушающим. Она воткнула острие бритвы в кожу немного левее вены и стала наблюдать, как кровь закапала в раковину. Она глубоко вздохнула, выдохнула и провела бритвой прямо поперек запястья.

Было совсем не больно. Она изумилась тому, что все было так просто. Затем тонкая красная полоса на запястье стала раскрываться медленно, как лепестки у цветка. Внезапно хлынула кровь, обагряя всю зубчатую раковину. Она никогда не думала, что в ее теле так много крови. Бросив бритву в ванну, она повернула кран, но вокруг было так много крови, что вода не успевала ее смывать.

Вдруг она испугалась. В первый раз за все это время осознав, что она натворила. Она никогда не думала, что может быть столько крови!

Схватив полотенце с филигранной перегородки, она торопливо повязала его вокруг запястья; оно промокло за несколько секунд. Кружевной халат прилипал к телу, а пряди волос, разбросанные у ног, окрасились в малиновый цвет. Она развязала полотенце, чтобы заменить его другим, более широким, и окаменела от вида зияющей дыры в левом запястье.

Вырвавшись из-под контроля, кровь начала бить струей, быстро заполнила рану и стала переливаться через край. Теперь ей стало по-настоящему страшно, и у нее возникла мысль крикнуть о помощи. Но она еще больше испугалась, поняв, что она сделала с собой. Теперь он наверняка запрет ее в сумасшедшем доме, а ключ выбросит; страховка покроет все его убытки.

Кровь капала с кончиков ее пальцев. Лорис достала из ванной золотую бритву. «Как же могло случиться, что я дошла до такого?» — со злостью подумала она, вонзая бритву в правое запястье…

1

— Лорис, малышка, пожалуйста, посиди смирно. Как я могу причесать тебя красиво для папы, когда ты все время крутишь головой?

— Но, мамочка, ты уже причесала.

Уставшая от бесконечной суеты своей матери, девочка развалилась на заднем сиденье лимузина, подняла ноги и закинула их на бархатную кромку сиденья. Мать вздохнула и расческой сбросила ее ноги, утешая себя тем, что все внимание водителя приковано к дороге. Стеклянная перегородка между ними была закрыта, но мать понизила голос до шепота.