Призрак Безымянного переулка - Татьяна Степанова

– Девочка нашлась цела-невредима.

– Только вот со следами пыток и сексуального надругательства.

– Мне никто никаких обвинений не предъявлял! Наоборот, по настоянию моего адвоката передо мной извинились тогда!

– А с какой стати вас тогда вообще задержали?

– Я не знаю. Может, кто-то из соседей… Девочка Апостоловых умственно отсталая. Я встречал ее в подъезде, как и все другие соседи. Да, порой я разговаривал с ней – из жалости, проявлял сочувствие, угощал шоколадом. Это был больной убогий ребенок из бедной семьи – отец-алкаш их бросил, едва понял, что Лиза родилась больная. Я просто проявлял сочувствие. И меня же за это потащили на допрос и заперли в камере! Это произвол!

– Наверняка были основания, – безжалостно парировал Лужков.

– Вы не имеете права! И вообще, там все давно закрыто и забыто.

– Не забыто. Мельников умер, убит. А он в детстве дружил с этой больной девочкой, заступался за нее. И вот жил себе припеваючи, бизнесом ворочал, недвижимость скупал. А столкнулся с вами как с продавцом комнаты, и через три дня – на тот свет.

– Что вы этим хотите сказать?

– Ровно то, что сказал. – Лужков рассматривал его как этакую невидаль.

– Да я понятия не имел, что риелторы мне в качестве покупателя предложат фирму Мельникова!

– Вот именно. Встретились вы совершенно случайно. Через много лет после тех событий.

– Да этот мальчишка… Они все тогда, вся их компания, были такие расторможенные! Те девчонки, Алиса – внучка директрисы нашей фабрики. Они вели себя вызывающе, нагло!

– Двенадцатилетние школьники.

– Я не улавливаю предмета нашего разговора, – повысил голос Изотов. – Вы что, приехали обвинять меня в убийстве?

– Я вас просто допрашиваю как свидетеля по делу.

– А, ясно. Но у меня есть опыт такого вот общения с правоохранительными органами. Я сейчас позвоню в адвокатскую контору. И слова вам больше не скажу без моего адвоката.

Подошедшая к беседке Катя по их лицам поняла: разговор на повышенных тонах уже закончен.

И вся эта дорога в такую даль, похоже, проделана зря.

Или не зря? Учитывая спонтанные показания жены Изотова о том, что ее муж в тот самый вечер вернулся домой поздней ночью.

Глава 29

Шрамы

– Изотов, конечно, тертый калач, – сказал Лужков в машине на обратном пути, – и наш приезд его встревожил. Но у нас ничего против него нет. Двадцать три года назад тоже ничего против него не было. Мы никогда не узнаем, почему именно его задержали в связи с делом Апостоловой. С Грималевым понятно, там был конфликт и даже подростковая драка. А вот с этим типом не ясно. И спросить не у кого, давно все уволились, и я никого в ОВД не знаю.

– Соседей всегда проверяют по делам о пропаже несовершеннолетних, соседей-мужчин, – заметила Катя. – Жильцы могли рассказать, что он заговаривал с Лизой, угощал ее сладостями. Он и сам этого не отрицает.

– Однако удерживать девочку и пытать в комнате в коммунальной квартире он не мог, – заметил Мещерский. – Лизу держали в другом месте. Где?

– Если бы Апостолова тогда могла что-то рассказать или кого-то опознать – одно. – Лужков вздохнул. – А так это была просто отработка подозреваемых. Задержали, взяли мазки на анализы для биологической экспертизы. Изотов все отрицал, как и сейчас. И его выпустили. И вот прошло столько лет, он снова появляется в Безымянном, сталкивается с Мельниковым, и тот мертв.

– Изотов наверняка за все эти годы не раз бывал в Безымянном, за комнату надо платить, он общался с жильцами, – сказал Мещерский.

– Да, но Александр Мельников тогда еще не занимался в Безымянном скупкой недвижимости. Я вот не люблю такие совпадения. – Лужков нахмурил светлые брови.

Тут у Кати зазвонил мобильный. Это оказался старший группы экспертов-криминалистов.

– Помните шрамы у двух убитых? – спросил он, поздоровавшись.

– Шрамы?

– Следы на ребрах с правой стороны у двоих мужчин – великана и того, другого, возрастом пятидесяти лет? Шрамы странные, в форме треугольника, и нанесены при жизни с последующим заживлением. Так вот, я тут проглядел справочную литературу. Такие повреждения в правом боку в конце девятнадцатого века и начале двадцатого наносили себе члены секты скопцов.

– Секты скопцов? – Катя нажала кнопку громкой связи, чтобы ее спутники слышали.

– Скопцы, или, как они себя называли, «белые голуби», – объявил старший группы экспертов. – Подобные раны, по их поверьям, связаны с раной от копья в бок, полученной Христом. Можно предположить, что эти двое из семи убитых принадлежали к этой секте.

Мещерский достал айфон и открыл «Википедию» на слове «скопцы». Крутя одной рукой руль, протянул айфон Лужкову. Катя и участковый начали читать.

– Блин. – Лужков покачал головой. – Ну, слышал я, конечно, про них. Они себя кастрировали.

– Этого по трупам мужчин из склепа уже не установить, – сказала Катя.

– У Мельникова – повреждение половых органов. Яйца разбиты в результате ударов. – Лужков вчитывался в текст «Википедии».

Катя не знала, что сказать на это его замечание.

– Да это было сто лет назад! Вот только у Мельникова… Ну, если рассматривать это как факт символической кастрации… Ну, не знаю, я просто не знаю. Скопцы? – Лужков умолк.

– Я завтра поеду в Историческую библиотеку, – нарушил молчание Мещерский, тормозя на светофоре и забирая айфон. – Кажется, настало время кое-что почитать.

– Тогда я с тобой, – подхватила Катя.

А сама подумала про совпадения. Вот и тут тоже. Как и в случае с Изотовым. Но когда начались все эти совпадения? Нет, не с момента убийства. Не тогда, когда тело Мельникова разрезало трамваем.

А раньше, когда из провала в полу старого фабричного цеха на мир глянули кости и черепа.

А ведь та пожилая дама, тетка Алисы Астаховой, ее предупреждала.

Интересно, а что ей известно про все это?

– У меня завтра приемный день для населения участка, – сообщил Лужков с досадой. – Освобожусь не раньше пяти. Вы езжайте в свою Историческую библиотеку, раз ничего лучше не придумали. А я постараюсь переговорить с секретаршей Мельникова и зайду в паб, там как раз смена бармена, который работал в ту ночь. Допрошу этих свидетелей.

Глава 30

Процесс

Мещерский на следующее утро забрал Катю из дома и отвез в Историческую библиотеку.

Место показалось Кате приятным. Переулок в центре Москвы, где располагается Историчка, тесен и узок для массивного особняка и пристроенных новых зданий. На желтом фасаде – грязные потеки дождя. Подъезд старинный, но неказистый. Зато внутри деловитость и уют.

У Сережки имелась читательская карточка. Катя оформила себе разовое посещение зала периодики – так подсказал Мещерский. Он взял в библиотеку свой ноутбук и, пока Кате оформляли пропуск, уже сделал какие-то запросы онлайн по электронному каталогу.

В старых публичных библиотеках особая атмосфера. Катя окунулась в тишину, в скрип натертых воском паркетных полов, глотнула книжной пыли, присутствующей в воздухе, несмотря на современные кондиционеры. Сев за стол, включила зеленую лампу на мраморной подставке. И поняла, что ей тут нравится.

В библиотеке не хотелось суетиться. Но Мещерский сразу развил кипучую деятельность.

Катя и этому радовалась. Хандра и сплин покинули его – надолго ли? Но пусть хоть на время. Он увлекся расследованием.

Вот только она не знала, какие сведения, какую информацию, полезную для раскрытия убийства Александра Мельникова, Сережка надеется откопать в Исторической библиотеке.

Он показал ей список своих запросов в каталоге онлайн. Предметный каталог, каталог периодики дореволюционных изданий, алфавитный каталог.

Везде одно: «скопцы», «скопческие секты России», затем уголовные дела и судебные процессы, связанные со скопческими сектами. И еще – мыловаренная промышленность начала двадцатого века, фабрика «Товарищество провизора Костомарова», промышленники Костомаровы, Вторая мыловаренная фабрика Москвы, фабрика «Театр-грим», Безымянный переулок – история, городское административное деление и благоустройство в начале двадцатого века.

Первым пришел ответ по поводу «скопцов», «скопческих сект» и «судебных процессов», связанных с ними.

Электронный библиотекарь посоветовал обратиться к старому карточному каталогу на букву «С».

Катя и Мещерский пошли вдоль рядов картотечных шкафов из темного дуба. И вот Мещерский выволок наружу два ящичка с пожелтевшими карточками.

Они сели рядком и начали шелестеть ими, перебирая.

На «скопцов» много чего нашлось. Но все в основном касалось основателя секты Селиванова и его взаимоотношений с императором Александром Первым. А дальше – исторические труды Мельникова-Печерского, материалы исторических исследований о сектах Сибири и Кавказа, материалы судебного процесса середины двадцатых годов.