Младшая сестра - Лев Маркович Вайсенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шамси приносит с улицы камни, с силой швыряет их в дверь. Дверь содрогается, душная пыль окутывает Баджи, но она все так же молчит. Наконец Шамси приходит в себя: незачем зря ломать дверь — лучше взять девчонку измором; вылезет же когда-нибудь, проклятая, из своей норы!
— Ты нас не хочешь впускать, ну, и мы тебя не выпустим. Посмотрим, кто кого осилит! — говорит он, захлопывая наружный засов подвала. — Посидишь до утра — опомнишься!.. — Косо поглядывая на окно Ругя, он завершает: — Пусть посмеет кто-нибудь открыть!..
Долго сидит Баджи взаперти. Вдруг слабый стук в дверь. Баджи вздрагивает.
— Кто там?
Никто не отвечает. Через минуту стук повторяется. И так несколько раз. Баджи решается выглянуть в крошечное треугольное оконце, вырезанное вверху двери. Что за черт! Это Бала с палкой в руке кружит по дворику и, проходя мимо двери подвала, всякий раз ударяет в нее палкой: все сегодня стучали в эту дверь — чем он хуже других?
В этот вечер входную дверь запирает Фатьма — вместо Баджи. Подойдя к подвалу, она злорадно кричит в оконце:
— Читаешь русскую книгу?
Баджи упрямо молчит.
Большая луна всходит на небе. Баджи видит ее в треугольном оконце. Потом луна исчезает за облаками, в подвале становится совсем темно, скребутся мыши. Баджи страшно, она не может уснуть. В середине ночи дом снова наполняется шумом: это Ругя украдкой собралась снести Баджи поесть, но натолкнулась на Ана-ханум. Та будит Шамси. Ну, теперь младшей жене несдобровать!..
Измученная, разбитая, встречает Баджи восход солнца.
Дочери муфтия, богатые девушки, такие, как в Исмаилие, и, может быть, даже Фатьма имеют право читать книжки, хотя они мусульманки. Но она, Баджи, этим правом не обладает. Есть, видно, два закона для мусульманок: один для них, другой — для нее.
Впервые за дни своей жизни в этом доме Баджи поняла, что ей плохо, что она здесь чужая, окружена врагами, — и слезы, горькие, как ее жизнь, хлынули из глаз.
Баджи разглаживала ладонью листы книжки — измятые, мокрые от слез, запачканные кровью. В тусклом свете подвала вглядывалась она в знакомые картинки, в непонятные строки, пытаясь разгадать их смысл.
Что в них таилось? Какой неясной силой звали они к себе и что сулили?..
Ответа не было.
Но, видно, и впрямь жила в них какая-то странная сила, если в знак дружбы подарена была эта книжка при расставании; если, завидя ее, визжали враги, точно коснувшись змеи; если почтенный торговец схватился из-за нее с девчонкой; если сама Баджи, плененная этой неясной силой, пролила ради нее свои горькие слезы и кровь.
Часть третья
Царя нет
Азербайджанцам теперь будет хорошо!
Однажды весной Шамси вернулся из магазина позже обычного. Молча поужинав, он объявил домочадцам:
— Русского царя больше нет!
Жены заохали, зацокали языком. Они не знали, к добру весть или к худу, не знали, как вести себя.
Баджи подумала: русского царя, за которого ее заставляли пить водку, из-за которого она получила пощечину, больше нет? И вдруг обрадовалась: так ему и надо!
Фатьме показалось, что отец недоволен, и в угоду ему она захныкала.
— Чего ты ревешь, дура? Азербайджанцам теперь будет хорошо! — сказал Шамси.
Слезы Фатьмы тотчас высохли.
— Азербайджанцам теперь будет хорошо! — разом затараторили женщины на всевозможные лады.
— И мне тоже, дядя? — осмелилась спросить Баджи. За два месяца, прошедшие после события с русской книгой, она обратилась к нему впервые.
Шамси вспомнил прокушенный палец… Неблагодарная! Злодейка!.. Но он в этот день был слишком взволнован, чтоб ответить Баджи так, как, по его мнению, следовало бы ей ответить.
— Тебе тоже, — буркнул он великодушно.
Баджи весело хлопнула в ладоши.
Пустые вы головы, бабы, ни в чем не разбираетесь, — сказал Шамси озабоченно: он уже был не рад, что так поспешно поделился новостью с женщинами — еще разнесут весть по свету, а потом окажется, что царь сидит на троне цел и невредим — неприятностей не оберешься; с другой стороны, если царь действительно свергнут — верно ли, что к лучшему свершившаяся перемена?..
В один из ближайших дней стало известно, что на собрании в Исмаилие губернский казий провозгласил, что новое правительство в Петрограде как нельзя лучше соответствует духу ислама. Шамси сначала было удивился: еще совсем недавно губернский казий возносил жаркие моления за долголетие и здравие царя. Однако особенно задумываться над этим вопросом Шамси не пришлось — факты сами за себя говорили: царя нет. Временное правительство существует, а живой пес, как известно, сильней дохлого льва. Да пошлет аллах долголетие и здравие уважаемому Временному правительству.
В ту же пору появились в городе воззвания, призывающие азербайджанцев признать и поддержать новое правительство, как наилучшее для них. Эти воззвания были подписаны богачами — хаджи Зейнал-Абдин Тагиевым, Муса Нагиевым и другими, имена которых Шамси произносил с благоговением; они были подписаны знатными и образованными людьми из ханов и беков — офицерами, докторами, юристами, инженерами; духовными пастырями — закавказским шейх-уль-исламом, отцом шиитов, и закавказским муфтием, отцом суннитов. Воззвания эти были подписаны людьми, с которыми Шамси хотя и не был лично знаком, но имена которых много говорили уму и сердцу праведного мусульманина, короче говоря — людьми, заслуживающими доверия. Оно подкреплялось и тем, что подписаны были воззвания не где-то там далеко, в Петрограде, неизвестными людьми, а здесь, людьми местными и богатыми, которых, по мнению Шамси, нельзя было подкупить, так как у них самих хватало денег, чтоб подкупить — если на то пошло — кого угодно.
«Да пошлет аллах долголетие уважаемому Временному правительству!» повторял Шамси на людях вслед за казием.
С глазу на глаз он все же спросил Абдул-Фатаха, что это такое — Временное правительство.
Абдул-Фатах откашлялся.
— Прежде, Шамси, ты знаешь, был русский царь. Он один правил страной. А теперь будут править вожди разных партий. Это и есть Временное правительство.
— Но зачем, объясни, прошу тебя, возносит наш казий моления за такое правительство? — спросил осторожно Шамси. — Разве коран одобряет такую власть, когда правят вожди партий, а не царь, поставленный над людьми самим богом?
— Вполне! — ответил Абдул-Фатах. — Тому даже есть доказательство. В давние времена в одну из войн мусульманам грозила опасность и пророк готов был заключить мир с врагом; посоветовавшись, однако, с вождями партий, он уступил их мнению — продолжать войну; война была продолжена, мусульмане одержали победу. Вот как
