Пурпурная сеть - Мола Кармен

Никому ничего не сказав, Ческа и Сарате закрылись в одном из кабинетов ОКА.

— Если Элена сообщила тебе, где находится, то не для того, чтобы ты забрал оттуда машину, а чтобы дать понять, что она в опасности.

— Извини, но инструкции к ее сообщениям не прилагаются. Мы поговорили, я поехал в Каньяда-Реаль, увидел ее машину и забрал, пока ее не разобрали на части.

— Ладно, бесполезно обсуждать то, что уже сделано. Что дальше?

— Попробуем разобраться, зачем она поехала в Каньяду. Нужно попытаться влезть в ее голову и понять, что она искала в таком странном месте.

Сарате знал, что главным мотивом всех действий Элены была надежда найти сына, но утаил это от Чески, а теперь собирался рассказать, но не успел: в кабинет без стука вошла Марьяхо.

— Посмотрите, что я нашла. Наш дружок Ярум, он же Касто Вейлер, задолжал Андони Аристеги двести шестьдесят тысяч евро.

— Неужели? — воскликнула Ческа. — Это многое объясняет!

— Не хочу показаться идиотом, но я не понял, что именно это объясняет.

— Сарате, очнись! Ярум назвал его имя вовсе не для того, чтобы помочь нам. Он хотел, чтобы мы вцепились в эту кость и освободили его от кредитора.

— А кредитор вел свои счета весьма скрупулезно. Видите? «260 000 € на игру в поместье».

— На игру в поместье? — переспросила Ческа. — Это как?

Марьяхо пожала плечами.

— Нужно с ним поговорить, — предложил Сарате. — Он здесь?

— Сегодня утром его увезли, мы не могли его больше задерживать.

— Нужно попросить, чтобы вернули, — решила Ческа. — Я этим займусь.

Микроавтобус наконец остановился. Кто-то открыл пассажирскую дверь.

— Сюда, — произнес женский голос.

Больше никто не сказал Элене ни слова, пока они не вошли в дом. Ей помогли подняться по лестнице. Щелкнул замок.

— Можете снять капюшон. Мы сожалеем о доставленных неудобствах, но это необходимо для вашей же безопасности. Меня зовут Карла, я ваша горничная.

Элена стояла в комнате, обставленной в деревенском стиле. Окна были закрыты ставнями, поэтому увидеть, что за ними, она не могла. Девушка, которая привела ее сюда, лет двадцати, была одета как официантка: черные брюки и белая рубашка. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не повязка на одном глазу.

— Хотите шампанского? — спросила она. — Сейчас вам принесут что-нибудь поесть, вы, наверное, проголодались. Дорога была долгой и утомительной.

— Где мы?

— Извините, этого я сказать не могу. До начала представления еще часа три. Если хотите, можете поесть и немного отдохнуть.

Карла вышла и заперла за собой дверь. Элена осмотрелась. В ванной комнате было все необходимое: зубные щетки, паста, гель для душа, туалетная вода, даже махровые халаты. На комоде стоял поднос с закусками. Элена очень проголодалась, ведь утром она даже не заехала к Хуанито. Она съела сэндвич с ростбифом, руколой и пармезаном и клубничное пирожное со сливками и выпила вина; Элена предпочла его шампанскому, которое налила ей Карла. Инспектору очень хотелось попросить граппы, но она решила довольствоваться тем, что ей предложили.

Дверь снова открылась, и вошла Карла.

— Все понравилось? Хотите что-нибудь еще?

— Нет, спасибо. Было очень вкусно. Мне дадут другую одежду?

— Таких указаний я не получала. Мне сказали, что после представления вы вернетесь в Мадрид. Даже не будете здесь ночевать.

— Что у тебя с глазом?

— Я его потеряла, — ответила горничная без всяких эмоций.

Элене очень хотелось узнать, что это за представление, но она понимала, что таких вопросов задавать нельзя.

— Вам лучше немного отдохнуть. Ночь будет долгой, увлекательной и очень эмоциональной, — сказала девушка, прежде чем снова оставить Элену одну.

Глава 44

Ческа и Сарате смотрели через монитор на Ярума. Тот сидел в наручниках в допросной, глядя прямо перед собой.

— Непростой тип, — наставлял Ческу Сарате. — Я сам видел, как он доводил Элену до белого каления. Он скажет, что читает твои мысли и разбирается в твоих проблемах. Не попадайся в ловушку, не теряй самообладания. Не психуй, потому что нам надо выяснить, что он знает, а не поучаствовать в битве интеллектов.

— Ты меня за дуру принимаешь? К тому же я с ним уже общалась.

Когда они вошли в допросную, Ярум встретил их, как добрых друзей:

— Слава богу, это вы. Меня бы смутила встреча с вашей инспекторшей.

— Почему же?

— Она так взвинчена из-за своего сына! Эта женщина может в любую минуту сорваться, с ней надо быть начеку. Вы снимете с меня наручники? Вы ведь знаете, я не склонен к насилию, а в них так неудобно!

Ческа сняла с Ярума наручники. Он, морщась, тер запястья, словно те и вправду невыносимо болели.

— Не слишком ли старомодная штука эти наручники? В каком-то фильме я видел, что теперь надевают стяжки. Хотя от них, наверное, нарушается кровообращение. Не знаешь, что хуже.

Полицейские, не отвечая, листали бумаги и делали вид, что никуда не спешат, но задержанный не умолкал и продолжал насмехаться над ними:

— Меня умиляет, как вас учат вести дознание. Сначала нужно напугать меня молчанием, а потом один из вас будет изображать хорошего полицейского, а другой — плохого. Если хотите, мы продолжим игру, но начальница должна была предупредить вас, что меня освобождают, потому что у вас ничего на меня нет. Ну да, получал черный нал, не платил НДС. Штраф — и домой.

— Почему вы считаете, что инспектор может в любую минуту сорваться?

— Разве вы ничего не знаете про ее сына?

— А что мы должны знать?

Вопрос Чески смутил Сарате. Он не ожидал, что разговор свернет в эту сторону.

— Если она вам ничего не говорила, то не мне это делать. Но у вас есть повод для беспокойства. Разве вы не заметили ее возбужденного состояния? Конечно, я обладаю экстрасенсорными способностями, но тут и без них все понятно. Эта женщина одержима. Если вы, ее предполагаемые друзья, ей не поможете, то я даже не знаю, кто сможет помочь бедняжке.

— И где же ее сын? — отважилась спросить Ческа.

— Где он на самом деле, я не знаю. Я знаю, где он по ее мнению. Представьте: в «Пурпурной Сети». Но я не имею к этому никакого отношения.

— Вы продавали ссылки на их мероприятия, так что какое-то отношение все же имеете, — вмешался Сарате, не отрывая взгляда от Чески, которая только сейчас узнала о возможной связи «Сети» и сына Элены.

Но Ярум не слушал Сарате. Он сконцентрировался на Ческе и смотрел на нее так, как будто только что заметил.

— Что же, в отделе нет ни одного нормального человека? — спросил Касто Вейлер, изображая искреннее удивление. — Начальница сходит с ума из-за своего сына, а вы, Пакита, из-за отсутствия нормальной личной жизни. Вам бы хотелось иметь любящего мужа, детей, квартиру в таунхаусе, белый минивэн, а приходится довольствоваться абонементом в спортзал и случайным сексом в машине. Я вот только не знаю, с кем…

— Молчать! — сорвалась Ческа.

— Спокойно, — вмешался Сарате, испугавшись, что сейчас она ударит подследственного.

Ярум улыбался: ему удалось вывести Ческу из себя, и теперь от ненависти к нему она забудет и о вопросах, которые хотела задать, и о сведениях, которые хотела получить. Пора переключаться на ее напарника.

— Не спрашивайте, откуда я все это знаю, это не имеет значения. Думайте лучше о том, как помочь себе, ведь никто другой вам не поможет. Лучше бы вам сейчас уйти отсюда, для вашего же блага. Не хочу обременять свою совесть нервным срывом у полицейской, которая могла бы принести пользу Испании. Я с большим уважением отношусь к полиции, не думайте, что это не так.

Ческа глубоко дышала, пытаясь расслабиться. Ярум продолжал болтать, не давая ей сосредоточиться, — возможно, в этом состоял один из его приемов: не давать противнику прийти в себя.

— Вам решать, но, если вы останетесь, я докопаюсь и до других подробностей вашей жизни. И, возможно, вы не захотите этого слышать, предпочтете, чтобы ваш коллега этого не знал.