Четыреста капель крови - Вадим Кленин

хотя бы поймет то, что я им внушу. Да и попробовать разбудить гиганта необходимо. Зомби он или нет, но если его пробудить, наверняка сумеет за себя постоять. А я за него спрячусь.

Она двигалась по траве быстрее цветков и сумела незаметно для призраков пройти к самому животу стального дракона.

«Интересно, если ему вонзить коготок к ступню, он очнется?» – Блондинка склонила голову, пытаясь выбрать место, где укол будет особенно болезненным.

Тем временем второй призрак, наконец, отвлекся от своих размышлений и, увидев жест Кузьмы, сердито спросил:

– Чего ржешь, как заклинивший клоун?

Блондинка уловила в вопросе странные нотки. Будто голос принадлежал неживому организму. В звуках были слышны посторонние скрипы и легкое гудение – так вдалеке жужжит майский шмель.

Если бы сейчас у дракоши было побольше времени, она бы наверняка снова плюхнулась на попу, решив не торопить события. Уж больно по-разному считывались мысли этих двух призраков. Если у самца они шли легко, буквально сразу выскакивали изо рта, нигде не задерживаясь, то вот у самки… Они возникали как-то по-особенному – неожиданно, вдруг. А сами звуки будто складывались из многих песчинок в одну большую гору. Некоторые тона и вовсе задваивались, вибрировали и повторялись, словно лесное эхо.

– Ничего смешного я не вижу, – продолжила меж тем Стелла. – И вообще, Кузя, сколько нам придется проторчать на этой планете, пока мы соберем новые панели? Вне анабиоза мы стареем гораздо быстрее!

– А…, – махнул рукой все еще смотрящий вдаль Кузьма, – не волнуйся за свою красоту. Пару месяцев. От силы три. Сама посчитай. Две недели, чтобы перевезти и расконсервировать завод и андроидов. Пару дней на программирование. Потом, собственно, производство и монтаж. Воду сольем сразу в космосе – сама рассеется в атмосфере планеты. В самом конце наберем новую, и снова – в полет.

– А что, если заводик не заработает?

Призрака словно отвлекли от просмотра потрясающей картины. Он встряхнул головой, поморщился, немного помедлил, а потом, хитро улыбнувшись, ответил:

– Тогда нам с тобой придется остаться тут. Как Робинзону и Пятнице, например. Или, скорее, как Адаму и Еве. – Блондинка по голосу почувствовала, как тот плотоядно улыбнулся.

Неужели призраки жрут друг друга? Как те же дикие приматы? Но Кузьма снова ее удивил:

– Воссоздадим, так сказать, человеческую цивилизацию на отдельно взятой планете.

– Смешно, – мрачно ответила Стелла. Слова у нее снова вышли быстрее, чем сформировались в голове. И Блондинка отметила, что на самом деле этот призрак соврал: ей было совсем не смешно. – А если серьезно? Ты же не думаешь, что нас тут бросят?

– Бросить, конечно, не бросят, – Кузьма, наконец, перешел на серьезный тон. – Но понимаешь, какая штука. Пока наше сообщение дойдет до адресата – пройдет лет пятнадцать-двадцать. У почты ведь нет таких двигателей, как у нас. Да и сама знаешь – вспышки звезд, космические вихри, гравитация разных космических тел могут серьезно повлиять на время доставки. Даже если на Земле найдется полностью заправленный, готовый к отлету космический корабль, то спасатели будут тут примерно лет через тридцать пять-сорок. Но дело даже не в этом.

– А в чем?

– Мы вынуждены будем раскрыть координаты этой системы епископам из Патриархии. После этого путь в дальний космос нам будет закрыт и придется остаться тут. Иначе, когда вернемся на Землю, а тем более – на Хадар, придется отвечать за свою болтовню перед гильдией контрабандистов. Поверь мне, болтунов они ой как не любят.

Он тяжело выдохнул и мрачновато продолжил:

– Тайный схрон со свинцом перестанет быть тайным. Капитанам придется снова рисковать своим здоровьем. Ну, или сокращать прибыли, оставляя часть трюма для запаса свинцовых панелей, которые придется везде таскать с собой. А ведь отсюда не только на Хадар удобно прыгать.

Он махнул рукой.

– Так что дедушку Кузю и бабушку Стеллу в обоих раскладах не ждет ничего хорошего. Если, конечно, вообще сможем выжить. Планетка-то не самая миролюбивая.

Кузьма снова замолчал и продолжил осматривать равнину. Взгляд становился все более серьезным.

– Ты о чем? – не дождавшись продолжения, поторопила Стелла. Хотя вопрос был коротким, Блондинка почувствовала, что той хотелось сказать гораздо больше. Но ее мозг как-то странно загудел, словно получил команду на отмену давно лелеемого пожелания.

– Да все о том же, – продолжил призрак, – если мы не сможем развернуть завод, то придется организовать стоянку здесь, на поверхности. А она небезопасна.

Стелла огляделась вокруг. И, видимо, ничего опасного не заметив, спросила:

– Почему же? Миленькая планета. Опять же, воду я видела, когда садились. Тут что, какие-то опасные вирусы? Тогда зачем шлем снял? Да и мы всегда можем вернуться на корабль и лечь в капсулы гиперсна. Встретим спасателей из Епархии еще достаточно молодыми.

– Проблема в том, моя дорогая, что резерв безопасного нахождения на корабле тоже заканчивается. На орбите бомбардировка радиацией нашей защиты, конечно, меньше, чем во время полета. Да и магнитное поле планеты тоже кое-как защищает. Но мы подошли к пределу, иначе сюда было не допрыгнуть в один заход. Еще один земной год, максимум – два, и сама защита начнет фонить, как ядерный реактор. Мы столько нахватались, пока летели, что подошли к пределу.

– И что тебя напрягает? У тебя ж, считай, в трюме небольшой поселок роботов. Высадимся здесь, а лучше где-нибудь на живописном берегу моря – построим уютный домик. Роботы будут пахать, а мы попивать нектар с амброзией и есть шашлык. В чем проблема?

– Поселок, говоришь… – Кузьма помолчал, словно что-то вспоминая. – Это хорошо, что ты про поселок вспомнила. Про эффект Булычева знаешь? А мы тут столкнемся с ним в полный рост.

– Что за эффект? Не слышала про такой, – сказала Стелла, но Блондинка опять услышала фальшь.

– Жил в XX веке такой писатель. У него в одном то ли романе, то ли повести – сейчас уже не вспомню – инопланетные флора и фауна сожрали почти весь экипаж звездолета, потерпевшего крушение на неизвестной планете1. Кстати, там люди были вынуждены покинуть корабль, в том числе – из-за радиации, хотя у нас другой случай. В конце двадцать второго века, когда начали изучение дальнего космоса, в честь писателя назвали процесс освоения недружелюбных планет, где изнеженным цивилизацией людям приходилось опускаться до натурального хозяйства. Самим сажать зерна, добывать огонь и ходить на охоту. И, конечно, отбиваться от хищников с помощью примитивных орудий –