Их было десять - Александр Александрович Тамоников

они сейчас отошли, чтобы заманить их в новую ловушку? Окажется, что лес кишит партизанами с кучей пулеметов! Нет, второй раз так обознаться опасно, собственная шкура дороже…

Но приказ есть приказ, и его надо выполнять!

Несколько человек, самых дисциплинированных, неохотно поднялись и побрели к краю поля. Следом потянулись остальные, с опаской прислушивались к доносящимся из ближайшего леса звукам.

Тем временем капитан Шубин успел присоединиться к остаткам своей группы. Ему, конечно, хотелось поблагодарить своих товарищей за то, что они так вовремя пришли ему на помощь. Но события разворачивались дальше, а разведчик никак не мог прийти в себя. Он лишь понимал, что сейчас не до разговоров – по пятам продолжают идти немцы.

Ефрейтор Кликунец с бойцами спас его от смерти, но при этом привлек внимание фашистов, выдав присутствие группы. Теперь разведчики оказались в опасности – немцы могут начать поиски в лесу, у смельчаков не получилось отсидеться в убежище до прихода подкрепления с нашей стороны.

Пожилой ефрейтор, задыхаясь от бега, взмахнул рукой, останавливая остальных. Он поспешил к капитану:

– Не ранены, товарищ командир?

Глеб замотал головой:

– Я в порядке. А вот Марцев наш погиб.

– Знаю, товарищ капитан. – Кликунец тоже был омрачен потерей, но он, как и Шубин, понимал, что не время сейчас горевать о мертвых, надо думать о живых.

– Как действуем дальше?

Глеб покачал головой – вступать в бой нельзя, придется скрываться от преследования любыми способами. А сделать это легче всего поодиночке.

Он повернулся к бойцам:

– Товарищи, я знаю, как командир, я должен вам объяснить, как действовать, куда идти. Но я… на моих глазах только что погиб наш товарищ, рядовой Марцев, и я понимаю, что смерть совсем рядом. Я на все готов, чтобы спасти вас. Но не знаю точно, что для этого надо сейчас сделать. В одном я уверен: когда мы разобьемся по парам, у нас будет больше шансов уйти от погони. От этой точки на полкилометра в любую сторону – территория, где мы можем найти укрытие. Приказываю найти укрытие и дождаться подхода наших. В ближайший час-два начнется запланированное наступление батальона, надо продержаться до этого времени.

Шубин нервно оглянулся на гряду деревьев: вот-вот оттуда покажутся немцы; наверняка они уже опомнились после засады и теперь идут по следу.

Основательный Кликунец ухватил подвижного Гошу Борисевича за рукав и приказал:

– Бежим вон туда. Там, смотри, три дерева, а между ними дрезга, спрячемся.

Становой откашлялся:

– Товарищ командир, предлагаю уйти в западном направлении. Рядом железная дорога.

Шубин удивился, но сразу же доверился парню и приказал:

– Кликунец и Борисевич прикрывают. Остальные за мной, укроемся ближе к полотну.

Пять человек во главе с командиром бросились бежать в том направлении, куда указал Становой. На бегу Шубин переспросил:

– Почему ты решил, что там дорога?

– Карту видел старую, от завода в Мухортовке должно быть полотно, по нему возили сырье. – Становой задыхался, но старался не отставать от командира. – Я уверен, есть, я запах чую, как собака. Металлом и ржавчиной пахнет, а еще пропиткой для шпал. Вот сюда, левее!

Разведчики спустились в низину, миновали овраг и поднялись по его склону на другую сторону.

– Точно почуял! – радостно воскликнул капитан. Перед ними, утопая в валежнике и высокой прошлогодней траве, тянулись ржавые рельсы.

Кто-то за его спиной указал:

– Товарищ командир, смотрите! Паровоз! Там можно укрыться!

На путях и вправду застыл почерневший от времени «ФД».

Капитан отрицательно покачал головой:

– Нет, слишком заметно! Немцы сразу обратят на него внимание. Я предлагаю так: Становой и Кикин укрываются и держат под прицелами проход. Дальше, с двух сторон полотна, – я и Афанасьев. Остается только место за паровозом, но не внутри. Ерошко, встанешь на крайней позиции.

– Так точно, товарищ командир.

Серьезный невысокий парень завертел головой, чтобы как можно быстрее выбрать место для укрытия.

Шубин напутствовал:

– Стрелять только по моей команде. Помните, наша задача – сохранить свои жизни, а не вступать в бой. Надо вытерпеть, уверен: скоро придет подмога.

Разведчики согласно кивали, они тоже понимали, что силы для боя не равные, для них будет лучше не выдать себя противнику. Но удастся ли отсидеться до прихода наших – вопрос.

Кликунец с Борисевичем в это время устроились за ворохом валежника. Пожилой ефрейтор подбадривал молодого солдата:

– Ты уж потерпи, Гоша, наберись сил. Если что, не суйся, я сам.

– Что сам? – не понял напарник.

Но Игнат не ответил – молча ткнул парня локтем в бок. Между черных стволов показались серо-зеленые силуэты. Их было много. Из цепи, которую они подорвали гранатами, выжили человек тридцать. Именно они и пробирались сейчас по лесу в поисках русских. Солдаты шли медленно, нехотя осматривали кусты и деревья. Зато их офицер, лейтенант Хофман, напоминал молодого пса на охоте. Он метался из стороны в сторону, пинал кочки, то и дело вскидывал свой парабеллум, целясь в невидимого врага.

Кликунец почувствовал, как рядом с ним напрягся Борисевич. Парень страшно нервничал от того, что они находятся под носом у фашистов, но изо всех сил сдерживался, помня приказ капитана не выдавать себя ни звуком, ни движением.

Лейтенант Хофман был возбужден неслучайно. Он звериным нутром чуял, что в этом буреломе прячутся люди. Он вдруг выхватил у ближайшего солдата автомат и нацелил его прямо на притаившихся разведчиков.

Борисевич не смог сдержать тихого вскрика – смерть взглянула на него прямо из черного автоматного дула. В этот момент сидящий рядом Игнат Кликунец закричал во весь голос те немногие слова, что знал на немецком:

– Нихт, нихт! Не стреляйте! Сдаюсь! Капитулирен, капитулирен! Нихт!

Он вылез из бурелома с поднятыми вверх руками, жертвуя собой, чтобы увести немцев от их с Гошей убежища.

– Руки вверх, бросай оружие! – заорал во всю глотку ошалевший лейтенант.

Радости его не было предела: наконец-то его охота увенчалась успехом – он поймал русского! Ему было все равно, в пылу азарта он даже не заметил, что тот не выполнил приказ и не отдал свою винтовку. Вот она – маленькая победа!

Кликунец начал неловко и медленнее, чем надо, выбираться из-за кучи.

– Не надо, не надо! – Борисевич начал горячо шептать, пытаясь остановить ефрейтора.

Но тот лишь коротко мотнул из стороны в сторону головой – надо! Пожилой солдат окончательно решил пожертвовать собой, чтобы спасти товарища и дать ему возможность сменить позицию.

Как только Игнат выбрался на ровное место, довольный Хофман бросился к нему со всех ног. Он видел, что у русского нет оружия, а значит, бояться нечего. Унтер с размаха ударил