Горны Империи - Олег Верещагин

– Угу, – Денис хихикнул. Привычно сунул палец в сливочный крем, привычно получил по затылку, привычно облизал палец. – А мне как к гостям выйти? В форме?

– А что тебе с ними делать? – удивилась Валерия Вадимовна.

– Ууу!!! – взвыл Денис. – Нечестно! Совсем! А что я ребятам буду писать?!

– Тогда не в форме, – отрезала Валерия Вадимовна. – И будешь петь, если попросят.

– Ладно, – кивнул Денис. – У тебя пригорает.

– УЙДИ!!! – взревела Валерия Вадимовна. – Стой, куда пошел! Что за бестолочь!

Денис вспомнил сегодняшнюю женщину с дочерью.

И засмеялся. Нет. Ничего похожего.

Гости начали собираться к семи вечера, как и было назначено. Денис отметил позже, что никто не приехал на машине – прибывали в конных экипажах. Ни у кого нет? Не может быть. Боятся, скорее всего. А ведь в принципе, думал Денис, нечего им пока бояться. Они расхищают не социалистическую собственность – ведь «Энергия» пока не национализирована, национализированы услуги поставок энергоносителей. Выходит, они воруют… у себя. Мальчишка даже хихикнул, хотя уже садились за стол.

Третьяковы оделись вызывающе – в национальную одежду, что обычно делалось на праздники (как, например, на уже близкий Праздник Мужчин). Денис подумал – в который раз, – что предки, создававшие эту одежду, знали, что к чему. Даже удивительно, что перед Безвременьем о ней почти забыли. Впрочем… вспомнив людей той поры, Денис хмыкнул. Эта одежда подчеркивала достоинства человека. И беспощадно выделяла недостатки. А множеству людей тех лет было что скрывать. Но Третьяковы – высокий плечистый Борис Игоревич, стройная, гордая Валерия Вадимовна, рослый для мальчишки, гибкий Денис – были типичными имперцами. И первое, что они получали от гостей, – комплименты. Завистливые. Поэтому – искренние.

Сами гости были, словно в униформе, в дорогих парах и тройках разных цветов, но темных. Денис, встречавший их у нижней ступеньки дома (на верхней стояли старшие), запоминал всех – глядя прямо в глаза и не двигаясь (Третьяков-старший кланялся в пояс, Валерия Вадимовна чуть наклоняла голову).

Градоначальник Безгин Иван Павлович один явился с женой – Безгиной Лючией Францевной. Градоначальник был располневший, хотя еще нестарый человек с, прямо сказать, глупым (или поглупевшим?) лицом. А его жена напомнила Денису борзую – высокая (выше мужа), неприятно худая (стройностью это не назовешь), с широким ртом. Во вкусе ей, правда, было не отказать – переливчато-зеленое платье, старательно подобранные украшения (колье, серьги и три кольца – серебро, бриллианты, изумруды), однако она очень не понравилась Денису из-за того, что, белозубо-зубасто улыбнувшись (а глаза остались неприятно-ощупывающими), сказала-пропела вполне милым голосом, окинув мальчишку взглядом:

– Где продаются такие статуэтки?

– Делаем сами, но не у всех получается, – ответила Валерия Вадимовна спокойно.

Денис стрельнул в мать и слегка махнул ресницами. В глазах матери плясали огоньки насмешки.

Начальник отделения полиции Кенесбаев Кенесары Ержанович был чистокровным казахом со всеми недостатками этого народа – кривоногой коротконогостью, плосколицестью, полнотой и вообще какой-то, на арийский взгляд Дениса, несоразмерностью пропорций и неприятными чертами лица. Но – у Кенесбаева оказались неожиданно умные и доброжелательные глаза, причем не наигранно – а на самом деле.

Государственный контролер безопасности Есипов Игорь Григорьевич – высокий, худой, в нелепо сидящем костюме. Денис вдруг как-то толчком понял, что этот человек крепко пьет. Но – снова странность – Есипов вел себя тоже искренне-доброжелательно и как-то растерянно, но хорошо улыбнулся Третьякову-старшему, сказав: «Я очень рад вашему прибытию, честное слово, очень рад…»

Управляющий компании «Энергия» Шульце Арнольд Оттович. Вот уж если есть воплощение именно арийского типа – так это и был управляющий. Высокий, с фигурой легкоатлета, энергичной челюстью, светловолосый… и с такими глазами, которые можно увидеть у дохлой рыбы. И по цвету, и по выражению. И дело было не в природном чем-то. Шульце именно так смотрел. Как будто подставил миру два закрашенных мутной блеклой краской окна.

Начальник службы безопасности компании «Энергия» Пинаев Олег Никитьевич. Денис сказал бы, что это профессиональный офицер. Невысокий, темноволосый, крепкий. И неприятный. Какой-то… как телекамера. Может быть, конечно, это следствие профессии… а может – и нет. Денис сейчас еще не взялся бы сказать точно.

Врач-контролер компании «Энергия» Семская Дарья Аркадьевна. Полноватая женщина, со вкусом одетая и похожая на эклер, в который переложили плохо сделанного масляного крема. Это сравнение пришло Денису в голову сразу. Вообще-то на врача она и правда была похожа, почему-то так сразу и подумалось: врач. Но эта эклерность сильно раздражала.

Директор Совета латифундистов Пахомов Алексей Антонович. Загорелый, энергичный, самый молодой из всех прибывших мужчин – лет двадцати пяти, не больше, он явно старался показать силу, пожимая руки Денису и Третьякову-старшему. Кстати, рукопожатие и правда было сильным. Само по себе это было бы ерундой, но мальчишке и этот гость не понравился чисто по ощущению…

Полномочный представитель государственной конторы «Заготмясо» Митрохин Сергей Сергеевич. Ну-у, этот чиновник был типичным. Как раз именно таким, какими себе и представлял Денис это племя (и каковых пока что тут не встречал). Исполненный собственной значимости, немолодой, вальяжный и, на взгляд Дениса, совершенно должности не соответствующий.

Директор школы Амиров Николай Игоревич. В то, что этот невысокий пузанок с отечным лицом и явным алкогольным тремором рук и странным румянцем на дряблых щечках – директор школы, Денис поверил не сразу. А когда понял, что это правда, впал в уныние. Мда. Такое – это уже вообще…

Редактор газеты «Наш светоч» Балаганов Александр Остапович был высокий, рыжий и худой, с манерами приятельски-неприятными, как будто все вокруг его старые знакомые, о которых он таааааааакое знает… но молчит почему-то. Или за что-то.

В общем, компания подобралась еще та. Мальчишка именно так и подумал, идя в зал следом за гостями.

Сразу же начались дежурные охи и ахи, восхищение столом, сервировкой, вкусом гостей и прочие ничего не значащие любезности. Впрочем, Денис был уверен, что стол не только красиво накрыт, но все в самом деле очень вкусно.

– Прошу простить отсутствие прислуги, – усмехнулся Третьяков-старший, когда гости расселись.

– А мы ведь вам предлагали полный штат исключительно за наш счет! – тут же с веселой укоризной напомнил Шульце.

Борис Игоревич вежливо наклонил голову:

– Благодарю, боюсь, что это обошлось бы дороже, чем свободный найм, которым я скоро займусь.

Шульце ответил не менее вежливым поклоном, но на миг его рыбьи глаза вдруг сделались глазами хищника.

– Наш сын Денис, – весело сказала Валерия Вадимовна, – как раз и поработает прислугой сегодняшний вечер.

Спасибо, мамочка.

Впрочем, Денис ничего не имел против на самом деле. Это было даже забавно. Когда он наполнял вином бокал жены градоначальника, та заметила с улыбкой:

– Не ожидала, что в империи детей готовят к роли официантов. Мне казалось, что у вас это одна из позорных профессий!

– Прислуживать за столом даме – значит быть не официантом, а всего лишь мужчиной, сударыня, – негромко, но отчетливо сказал Денис. Наступила изумленная тишина. – Прислуживать же гостям дома – всего лишь быть вежливым человеком. Что из этого является позором в ваших глазах?

Лючия Францевна покраснела и неестественно громко засмеялась:

– О, так он умеет разговаривать!

– Только когда надо прояснить ситуацию непонятливым, сударыня, – чуть поклонился Денис.

За столом дружно и искренне засмеялись. Все, даже муж Безгиной, который уже успел «пригубить» полбокала.

– Вино из нашего «Высшего вкуса», – заметил Пахомов. – Дороговато даже для меня.

– Мы редко пьем, Алексей Антонович, – ответил Третьяков-старший. – Но для гостей все самое лучшее. Кстати, – он поднялся, – предлагаю тост. За присутствующих здесь дам.

Этот тост выпили стоя и при общем молчаливом одобрении. Денис опять застыл у стола, как статуя. Внутренне он посмеивался; ему, пожалуй, нравилось играть эту роль. Поймав на миг взгляд отца, он уловил одобрение и предупреждение: «Так держать – но не переиграй!»

Потом – после короткой еды с восхвалением – кажется, тоже искренним – кулинарных умений Валерии Вадимовны – началось то, что в Петрограде называлось «треп», а в Верном – «трындеж». То есть разговор всех и обо всем, не имеющий при этом ни малейшего смысла. Денис немного удивился. Обычно взрослые этим не занимались. Они за столом или вспоминали прошлое, или шутили, или пели, или вели серьезные разговоры о серьезных вещах. Здесь же… Видимо, все эти слова о погоде и природе были чем-то вроде дани местному этикету. Но даже за этим бездельным разговором Денис вдруг ощутил, что все гости сейчас как будто идут по темному коридору, напичканному ловушками, прощупывая и проверяя каждый шаг.