Война с демонами. Мертвые демоны (сборник) - Питер Бретт

Там, где сходились ветви, нашлась ямка. Терн завернул леденцы в сухие листья и спрятал, моля Создателя, чтобы не пошел дождь. Затем спрыгнул на землю и побежал домой.

За ужином братья и сестры следили за ним, как кошки за мышью. Терн держался поближе к матери, пока не пришло время ложиться спать.

Едва захлопнулась дверь общей спаленки, близнецы пригвоздили его к полу и обыскали карманы, а потом и постель.

– Где ты их спрятал, Терновник? – Силач прочно уселся ему на живот и перекрыл доступ воздуха.

– У меня был только один, и я его съел!

Терн сопротивлялся, но ему хватило ума не повышать голос. За крик братьям будет порка, но ему придется хуже.

В конце концов мальчики сдались, встряхнули его напоследок и улеглись.

– Это еще не все, Терновник, – предупредил Силач. – Если застукаем с леденцом – накормим землей.

Вскоре они заснули, но у Терна все еще бешено колотилось сердце, а во дворе заверещали демоны, испытывавшие метки. Терну из-за них не спалось, он вздрагивал при каждом взвизге и вспышке магии. Крепыш пнул его под одеялом:

– Кончай ворочаться, Терновник, или запру тебя на крыльце.

Терн содрогнулся и вновь ощутил настойчивое желание опорожнить мочевой пузырь. Он встал и поковылял по коридору в уборную. В доме не было видно ни зги, но раньше темень ему не мешала. Он тысячу раз вслепую находил дорогу к шторке.

Однако сегодня все иначе. В доме притаился демон. Терн не понимал, откуда он это знает, но чувствовал, как тот рыщет во тьме и дожидается случая прыгнуть.

Сердце уподобилось ярмарочному барабану, и Терн вспотел, несмотря на прохладную ночь. Стало трудно дышать, будто на нем до сих пор сидел Силач. Впереди послышался шорох, Терн подпрыгнул и возопил. Он огляделся и различил движущийся во тьме размытый силуэт.

Ужаснувшись, развернулся и бросился в общую комнату. Огонь почти догорел, но Терн поработал мехами и упорно подкладывал в очаг торфяные брикеты, пока помещение не наполнилось светом. Тени исчезли, и демонам стало негде спрятаться.

В комнате оказалось пусто.

«Крошка Терн боится пшика», – любили распевать его братья и сестры. Он проклял себя за дрожь в ногах. В постель нельзя. Намочит простыни, и близнецы его убьют. Нельзя и по коридору, в уборную. Одна только мысль об этом нагнала страху. Можно поспать и здесь, у огня, или…

Терн подкрался к двери родительской спальни.

«Не смей входить, когда скрипит кровать», – говорила мать. Терн прислушался: все тихо. Он повернул ручку, бесшумно скользнул внутрь и притворил дверь. Забрался в середку постели и угнездился между родителями. Мать обняла его, и Терн заснул крепким сном.

Крик разбудил его еще затемно. Родители резко сели и подняли заодно беднягу Терна. Все непроизвольно вдохнули и принялись кашлять и задыхаться.

Дым был везде. Родители держали Терна, но он их не видел. Все затянуло серой пеленой, которая хуже тьмы.

– Вниз! – каркнула мать, соскальзывая с постели и волоча за собой Терна. – Дым идет вверх! Внизу воздух чище!

Отец с грохотом свалился с другого края и пополз к ним.

– Выведи Терна через окно, – велел Релан, кашляя в кулак. – Я подниму остальных и приду.

– В ночь? – спросила Заря.

– Любимая, здесь нельзя оставаться. В огороде надежные меченые столбы. Всего двадцать ярдов от дома. Ты доберешься, если поспешишь.

Заря схватила Терна за руку и сжала так, что он пискнул.

– Намочи в умывальнике полотенце и прикрой от дыма рот.

Релан кивнул и взял ее за плечо:

– Будь осторожна. Дым привлечет много алагай. – Он поцеловал ее. – Иди.

Заря вслепую пошла к окну, таща за собой Терна.

– Терн, вздохни три раза поглубже и третий вдох задержи. Не выдыхай, пока не выберемся из окна, а как только коснемся земли – беги в огород. Понятно?

– Да, – ответил Терн и закашлялся, казалось, на целую вечность.

Наконец приступ кончился, и он кивнул матери. На третьем вдохе они встали, и Заря распахнула ставни. Взяла Терна на руки, свесила ноги с подоконника и тяжело спрыгнула на землю. Во дворе, как и предупреждал Релан, сновали демоны, так и мелькали в дыму. Терн с матерью бросились в огород, пока подземники не заметили.

Очутившись за метками, Заря резко остановилась:

– Будь здесь. Я помогу отцу с остальными.

– Нет! – вскричал Терн, хватаясь за юбку. – Не бросай меня!

Одной рукой Заря сгребла рубаху Терна, другой влепила затрещину. Голова взорвалась, и он отшатнулся, выпустив юбку.

– Мне некогда с тобой нянчиться, Терн! – сказала мать. – Слушай меня! Ступай туда, где растет свиной корень, и схоронись в листьях. Недрилы терпеть его не могут. Я скоро вернусь.

Терн всхлипнул, утер слезы, но кивнул, и мать устремилась к дому. Лесной демон заметил ее и ринулся наперерез. Терн взвизгнул.

Но Заря сохранила самообладание и выполнила тот самый танец, что утром показывал Релан. Через минуту подземник поплелся налево, а она рванула направо и скрылась в проеме окна.

Терн, как во сне, побрел в заросли свиного корня. Устроился среди толстых побегов, переломав их и перепачкавшись в липком соке. Одна штанина насквозь промокла. Все-таки обмочился. Близнецы сживут его со свету, когда увидят.

Терн затаился, дрожа и внимая крикам родных. Он слышал, как они зовут друг друга; обрывки фраз приплывали на волнах ночного дыма. Но никто не пришел, а вскоре стало светать, и серый дым озарился гадким, пульсирующим сиянием. Терн поднял глаза и увидел, что из окон льется призрачный оранжевый свет.

Демоны загалдели и в нетерпении закогтили землю, дожидаясь, когда выйдут из строя метки. Лесной демон ломанулся в дом и был отброшен магией. Огненный попытался вскочить на крыльцо – и тоже тщетно. Но даже Терн видел, что магия слабеет и тускнеет.

Когда на крыльцо сунулся лесной демон, сеть ослабела достаточно, чтобы он прорвался. Магия заплясала на его шкуре, и подземник заверещал в агонии, но все-таки вышиб входную дверь. Из помещения вырвался столб пламени, похожий на плевок огромного огненного демона, и лесняга опрокинулся, вереща и дымясь, но стая огненных тварей проникла в брешь и скрылась в доме. Ночь наполнилась их ликующим визгом, который частично заглушил вопли родных.

Из боковой двери с криком вывалился Силач. Его окровавленное лицо почернело от сажи, одна рука безвольно повисла, и рукав пропитался кровью. Он заполошно озирался.

Терн выпрямился:

– Силач! – Он принялся прыгать, размахивая руками.

– Терн!

Силач увидел его и побежал к огородным меткам, но не привычными скачками, а все сильнее хромая. Из дома с воем бросились вдогонку два огненных демона, но Силач, мчавшийся к зарослям свиного корня, успел прилично оторваться.