Война с демонами. Мертвые демоны (сборник) - Питер Бретт

Но вот впереди показался торфозаготовительный поселок Топь, и Раген отвлекся от тяжких раздумий. Скоро он утешится теплой едой и веселой беседой в доме своего друга Релана. Красийские товары стоили дорого в Форте Райзон, но много меньше, чем в герцогстве Милн. Его седельные сумки разбухли от игрушек для детей, шелка и специй для Зари и кувшина кузи для Релана.

Раген улыбнулся. Не только для Релана, но и для себя. Они в последний раз будут пить, пока не распробуют корицу, и проведут так всю ночь, пугая Зарю и детей байками о дорожных приключениях.

При виде выгоревшего дома у Рагена перехватило горло. Болотники залили последние уголья, и двор смердел едучей смесью пепелища и крови.

Увы, Раген отлично знал этот запах. Как всякий вестник. И сколько ни сталкивался с подобным, привыкнуть не мог.

Он так и видел семейство Дамадж – его призраки носились по двору и отдыхали на крыльце, наслаждаясь долгими летними вечерами.

А сейчас болотники укладывали немногочисленные останки на поддон для последующего сожжения, действуя под надзором местного рачителя, который старался сложить хоть какое-то подобие тел, дабы обеспечить им достойные похороны.

Это было чересчур. Раген сполз с лошади и, силясь вдохнуть, согнулся почти пополам так, что голова оказалась между колен.

Кто-то тронул его за плечо, и он, подняв глаза, встретился с добрым взглядом рачителя Вереска. Тот тоже едва не плакал.

Трудно сглотнув, Раген каркнул:

– Кто-нибудь выжил?

Вереск устало пожал плечами:

– Останков хватило только на одного близнеца, но это, возможно, части обоих.

Раген кивнул:

– Даже когда сорванцы были живы, я не знал, где кончается один и начинается второй.

Вереск издал звук вроде смешка, уместного при столь мрачной шутке.

– Терн и вовсе как в воду канул.

– Ищут? – вскинулся Раген.

– Я отправил людей прочесать болото, но… Мальчонка – совсем кроха. Крупный демон мог проглотить его целиком.

Это правда, но Раген отказывался верить. Релан был ему другом, и, если два его сына могли уцелеть и где-то прятались, израненные и перепуганные, долг Рагена их найти.

– Обождите с костром, – сказал он. – Я сам посмотрю.

Вереск кивнул:

– Мы отнесем поддон в Праведный дом, чтобы я разбросал пепел по меченой земле. Даю тебе срок до вечернего рога.

Двор Дамаджей затоптали множество болотников, явившиеся кто помочь, кто поглазеть, но в огороде Раген нашел что искал. Следы. Судя по всему – Зари и Терна. Заря оставила мальчика в зарослях свиного корня. Толково придумано.

Потом она побежала домой, и ее растерзали.

Раген выдохнул сквозь слезы. Терн очутился в надежном месте, но жар и дым, очевидно, стали нестерпимыми. После тщательного поиска Раген выяснил, где мальчонка выбрался с огорода, чтобы добежать до мусорной тележки, а оттуда рвануть на болото.

Раген напал на новый след только через час – заметил в грязи леденцы, облепленные муравьями. Терн здорово натоптал под златодревом.

– Терн! – позвал Раген, задрав голову. – Ты наверху, малыш?

Не получив ответа, он вздохнул, уцепился за ветку и подтянулся. Завтра будет крепатура.

Ямка, где ночевал Терн, нашлась легко. К ложу из примятых листьев пристала кукурузная шелуха, в которую были завернуты леденцы, а сама выемка провоняла свиным корнем.

Дальше след потерялся, и Раген несколько часов проходил по болоту, зовя Терна. Он обыскал и свалку, зная, как много времени проводили там мальчики Дамаджей, но тоже впустую.

Протрубил большой рог, возвещая сумерки, и Раген с тяжелым сердцем оседлал Ночку и помчался к Праведному дому. Если бы нашелся хоть один след мальчика после того, как он спустился со златодрева, Раген разложил бы свой круг и ждал бы всю ночь, не донесутся ли крики.

Но это лишилось смысла. Раген знал правду, какой бы горькой она ни была. Он продержался бы дольше, чем большинство других, но шестилетний мальчик – один, в открытой ночи?

Терн мертв.

Хотя болотники пренебрегали еженедельным посещением Праведного дома, у погребального костра собрался весь поселок, желая отдать дань уважения даже той семье, которая не вполне вписывалась в местное общество. Все были серьезны, но плакали, помимо Рагена и рачителя, немногие. Только Тами Тюк рыдала открыто.

Когда служба кончилась, Мейсен Тюк сплюнул:

– По крайней мере, я больше не должен этой поганой Заре восемь ракушек.

Его братья загоготали.

Раген сгреб шутника за рубаху и придержал. Хрустнуло, и изо рта Мейсена вылетели обломки зубов.

Тюки бросились на подмогу, но Раген схватил его за руку, пригнулся и перебросил через себя, превратив в снаряд, поваливший помощничков наземь.

– Вы заплатите по десять каждый Праведному дому за похороны, – прорычал Раген, – иначе – Создатель свидетель! – я позабочусь, чтобы вы больше не получили ни одного письма.

Гласная Марта подоспела мгновенно. Она встала между ними, но трудно было сказать, на чьей она стороне, потому что взирала на всех одинаково свирепо.

– Это не понадобится, вестник. – Она взглянула на братьев Тюк. – Вы слышали. Раз вы, ребята, не уважаете мертвых – ступайте домой за кошельками.

Те не двинулись с места, и Раген подумал, что гордость понудит их вступить в заведомо проигрышную схватку. Ему даже хотелось, чтобы они бросились на него. Несколько сломанных костей научат их уважать усопших и напомнят, как им повезло, что выжили.

Другие болотники бесстрастно наблюдали за сценой. С Мартой наверняка согласились не многие, но всем хватило ума не перечить вестнику, тем более уровня Рагена. От воли вестников зависели целые состояния.

Рачитель Вереск подошел к Марте, упер руки в бока и уставился на Тюков. Позади него бушевало пламя, добавляя зрелищу мрачности. Братья Мейсена дотронулись до шляп и быстро зашагали прочь. Мейсен сплюнул кровавый сгусток и махнул своему семейству, чтобы шли следом.

– Праведный дом предлагает тебе на сегодня ночлег, вестник, – сказал Вереск, когда костер догорел.

– Благодарю, рачитель, – ответил Раген. – У меня есть кувшин красийского спиртного, который я привез Релану. Ты почтишь меня, если выпьешь со мной.

Вереск закашлялся, недоверчиво глядя на крохотную чашку.

– Косит вернее, чем пинта моего лучшего эля, а на вкус что твоя огненная слюна! Такое пойло не может не угодить под запрет!

– Оно и угодило, – усмехнулся Раген. – Всем, кто им торгует, дама рубят большие пальцы, а порка положена даже тому, у кого найдут.

– Не может быть, – покачал головой Вереск. – Релан говорил, что в Красии только его и пьют.