Война с демонами. Мертвые демоны (сборник) - Питер Бретт

– Подъем, лежебоки! – крикнула она. – Первый рог уже четверть часа как протрубил, завтрак горячий! Кто не управится, останется голодным до полдника!

В голову Терна врезалась подушка.

– Отпирай ставни, Терновник, – буркнул Силач.

– Почему всегда я? – спросил Терн.

Вторая подушка шлепнулась о него с другой стороны.

– Потому что, если там демон, мы с Силачом смоемся, пока он будет тебя пожирать! – выпалил Крепыш. – Шевелись!

Близнецы вечно терроризировали его на пару… хотя какая разница? Им по двенадцать лет, и каждый возвышался над ним, что твой лесной демон.

На ходу протирая глаза, Терн доковылял до окна и отпер ставни. Небо стало красно-лиловым, и Терну хватило света, чтобы различить рыскавших по двору демонов. Мать называла их недрилами, но отец – алагай.

Пока близнецы потягивались в постели, давая глазам привыкнуть к свету, Терн выскочил из комнаты, чтобы первым поспеть за шторку уборной. Он почти успел, но в последнюю секунду его, как всегда, оттеснили сестры.

– Девочки первые, Терновник! – сказала Небо.

В свои тринадцать она была опаснее близнецов, но с хилым Терном запросто справилась бы и десятилетняя Солнышко.

Он решил перетерпеть завтрак и первым уселся за стол. Сегодня шестак. В этот день Релан ел бекон, и детям разрешали взять по ломтику. Бекон шипел на сковороде, и Терн, прислушиваясь, втянул его запах. Мать, напевая под нос, помешивала яйца. Заря была кубышкой с могучими руками, которыми могла и заключить в объятия, и приструнить всех пятерых детей сразу. Ее волосы покрывал зеленый платок.

Заря с улыбкой взглянула на Терна:

– В общей комнате еще прохладно, Терн. Будь паинькой, разведи огонь.

Терн кивнул, перешел в общую комнату их домика и опустился на колени перед очагом. Поднял руку, нашарил заслонку. Выдвинул ее и начал укладывать сырье. Из кухни доносилось пение матери:

Чтобы очаг согревал нас с тобой,Заслонку – долой, заслонку – долой!Уложим листья, траву и щепки,Сверху придавим торфом крепко,Раздуем угли, чтоб пальцем не тронь,И сядем смотреть, как бушует огонь.

Терн вскоре покончил с делом, но к тому времени, как вернулся, братья и сестры уже поспели за стол и не оставили ему места, зато себе накладывали на тарелки яйца и жаренные с луком помидоры. На столе дымились лепешки, Заря нарезала тонкими ломтиками бекон. У Терна заурчало в животе. Он потянулся за лепешкой, но Солнышко шлепнула его по руке:

– Дождись своей очереди, Терновник!

– Смелее надо быть, – послышалось сзади, и Терн оглянулся на отца. – Когда я учился в шарадже, излишне робкие оставались голодными.

Его отец, Релан асу Релан ам’Дамадж ам’Каджи когда-то был воином-шарумом, но улизнул из Копья Пустыни, спрятавшись в повозке вестника. Теперь он стал сборщиком мусора, но щит и копье так и висели на стене. Все дети уродились в него – жилистые и смуглые.

– Они здоровее меня, – сказал Терн.

– Да, – кивнул Релан, – но сила и рост – еще не все, сын мой.

Он глянул на входную дверь:

– Солнце скоро взойдет. Пойдем посмотрим.

Терн замялся. Отец уделял основное внимание старшим братьям, и быть замеченным – здорово, но он не забыл о демонах во дворе. Материнский окрик заставил обоих обернуться.

– Не смей его выводить, Релан! Ему всего шесть! Вернись за стол, Терн.

Терн хотел подчиниться, но отец придержал за плечо:

– Шести лет достаточно, любимая, чтобы алагай схватил его, когда побежит, вместо того чтобы замереть. Или когда замрет, а надо бежать. Детям не будет добра, если над ними трястись.

Он вывел Терна на крытое крыльцо и притворил дверь, не дав Заре возразить.

Небо посветлело и окрасилось в цвет индиго, до рассвета остались считаные минуты. Релан разжег трубку, и по крыльцу растекся привычный сладкий запах. Терн задышал всей грудью – дым отцовской трубки надежнее меток.

Он завороженно огляделся. Крыльцо было родным местом, заставленным, как и весь дом, разнородной мебелью, которую Релан спас с поселковой свалки и старательно починил.

Но в призрачном предрассветном свете все выглядело иначе – зловеще и блекло. Большинство демонов уже скрылись от восходящего солнца, но один обернулся на скрип половиц и свет, прорвавшийся из двери. Он заметил Терна с отцом и крадучись направился к ним.

– Не выходи за черту, – предупредил Релан и указал черенком трубки на полосу меток. – Даже храбрейшие воины не делают этого без нужды.

Лесной демон зашипел на них. Терн узнал его – недрила каждую ночь восставал у старого златодрева, на которое любил забираться он сам. Глаза демона не отрывались от Релана, но отец хладнокровно выдерживал его взгляд. Демон прыгнул и ударил огромными сучковатыми руками в меточную сеть. В воздухе соткалась серебристая паутина магии. Терн с криком бросился в дом.

Отец поймал его за руку и больно дернул, остановив:

– Бег привлекает их внимание.

Он развернул Терна, и тот убедился – взгляд демона обращен к нему. Подземник глухо зарычал, из угла его пасти потянулась тонкая струйка слюны, похожая на желтоватый древесный сок.

Релан присел на корточки, взял Терна за плечи и заглянул в глаза:

– Ты должен уважать алагай, сын мой, но никогда не поддаваться страху перед ними.

Отец мягко подтолкнул мальчика к меткам. Демон продолжал ошиваться невдалеке, до него не было и десяти футов. Он разинул пасть и заверещал, обнажив ряды янтарных зубов и шершавый бурый язык.

У Терна затряслась нога, и он упер ее в пол, стараясь унять. Мочевой пузырь приготовился лопнуть. Терн закусил губу. Братья и сестры сживут его издевками со свету, если вернется в мокрых штанах.

– Дыши, сын мой, – сказал Релан. – Прими свой страх и доверься меткам. Изучи их повадки, и инэвера, ты не умрешь на когтях алагай.

Терн понимал, что должен верить отцу, который выходил в открытую ночь с одним копьем и щитом, но желудок и мочевой пузырь не успокоить словами. Он скрестил ноги, чтобы не обмочиться, и понадеялся, что отец не заметит. Взглянул на горизонт, но тот оставался оранжевым без намека на желтизну.

Он уже видел, как братья с хохотом катаются по полу, а сестры скандируют: «Зассыха! Зассыха! Полили Терновый Куст!»

– Смотри на меня, я научу тебя хитрости наживок, – велел Релан и разрешил мальчику на шаг отступить.

Сам же на цыпочках направился к меткам, глядя лесному демону в глаза и рыча в ответ.

Релан подался влево, и демон повторил его движение. Отец выпрямился и подался вправо; демон сделал то же самое. Релан медленно раскачивался, и подземник, как отражение в воде, последовал за ним: шаг влево, потом в исходное положение и вправо. Затем Релан сделал по два шага в обе стороны. Потом три. Демон исправно обезьянничал.