Гимназия №13 - Андрей Жвалевский

Последним шел пегий волк. Он на прощание опять показал зубы – то ли огрызнулся, то ли улыбнулся – и прокашлял:

– Пракшчай, Волкхов…

Стая с мягким топотом спустилась на этаж ниже и вдруг словно перестала существовать. Антон, как ни напрягался, не мог больше уловить ни одного звука, ни одного шага. Только вопросительный взгляд в спину – это его волк спрашивал, нужен ли он еще.

– Иди, – сказал Антон, – спасибо.

Волк исчез. Только после этого Антоха позволил себе подойти к девчонкам.

– Они ничего бы нам не сделали, – сказала Люба деревянным голосом. – Они просто хотели нас напугать.

Лёля ничего не ответила – ее зубы отбивали чечетку.

Когда Столовой увидел Лёлю, сразу бросился готовить какое-то снадобье. Люба, которая уже почти приобрела нормальный цвет лица, напросилась в помощницы к Столовому, и тот даже не стал отказываться.

Антон остался один на один с Лёлей. Ему очень захотелось крепко обнять ее и не отпускать, пока не успокоится. Но он представил, как это будет выглядеть со стороны, и сдержался.

Ограничился тем, что принес из кухни стакан теплого компота. Лёля судорожно выпила его и стала приходить в себя.

– Спасибо, – произнесла она. – Но Люба права. Если бы они хотели нам что-то сделать, то давно бы…

Лёля замолчала, как будто воздух в ней кончился. Антон сбегал еще за компотом.

– Ты совсем их не боялся, – сказала Лёля, одолев второй стакан.

В ее голосе совсем не было восхищения, только подозрительность. Антоха подавил закипающее раздражение и неопределенно пожал плечами.

И тут Лёля вдруг улыбнулась:

– А еще спасибо, что ты сам сдержал слово.

– А что, – удивился Антоха, – мое слово мог сдержать кто-то другой?

Лёля мотнула головой и достала из кармана уже знакомую веревочку с узелком.

– Этот узелок волшебный? – уточнил Антон.

– Вроде того, – ответила Лёля. – Если бы я его разорвала, тебе пришлось бы выполнить обещание помимо воли. Но ты молодец, сам справился.

И Лёля быстро, как будто даже и не глядя на веревочку, развязала узелок.

– Все? – ядовито осведомился Антон. – Теперь я тебе ничего не должен?

– Не должен, – сказала Лёля и добавила: – А вообще, я дура. Ты был прав. Надо было сначала разобраться, а потом ломать. Из-за меня Кощей теперь действительно бессмертный…

Тут из кухни объявился Столовой, который тащил большую кастрюлю. За ним торжественно двигалась Люба, неся в руках стакан и половник. Запах от чана шел густой и бодрящий. Пахло какими-то травами, из которых Антон опознал только мяту и валериану, а еще, кажется, там был липовый цвет.

– Сейчас, деточка, – причитал Столовой, водружая кастрюлю на стол. – Сейчас мы тебя отпоим. Ишь ты, повадились по коридорам всякие шастать! Ну ничего, ничего…

С самого «утра» Лёля отправилась на крышу, чтобы как следует поговорить с Перуном. Антона она взять отказалась. То есть сказала: «Конечно, иди, если ты считаешь это необходимым…», но таким тоном, что даже непроходимый тупица понял бы – идти не стоит.

Лёля взяла с собой Любу и Мишку. Антоха, изнывая от ожидания, даже рассказал Севке с Машей про свой сон и про то, какие они во сне были странные. Маша отмахнулась – подумаешь, во сне всякое увидеть можно, а Севка вдруг заинтересовался.

– Серые, говоришь? – он задумчиво поскреб нос.

– Одежда серая, – уточнил Антон. – От пыли.

– Что-то такое нам кто-то уже говорил…

Севка вдруг радостно улыбнулся и даже прищелкнул пальцами:

– Кот!

И он гордо посмотрел на друзей – вот, мол, какой я умный. Маша и Антон не разделили его радость.

– Васька, что ли? – спросил Антоха. – А он тут при чем?

– Не знаю, – пожал плечами Севка, – но он это говорил. Про команду черно-белых. И серых. И еще кого-то… не то вечного, не то мудрого…

Маша сидела, углубившись в толстенную книгу, но тут хмыкнула:

– Вы что, серьезно обсуждаете бред, который несет это животное? Кто-нибудь его кормил, кстати?

Мальчишки переглянулись.

– Да мы сами поесть толком не успеваем, – начал оправдываться Антон.

– Ладно, я к нему схожу, – вздохнула Маша.

– Я с тобой, – подскочил Севка. – Заодно и спрошу его про черно-бело-серое.

Антон остался в зале один. Минутку подумал, улыбнулся… И, стараясь не бежать от нетерпения, отправился в подвал.

Паляндра сидела на ступеньках и опять курила, задумчиво глядя вдаль, как будто что-то видела за стеной мрака. Волосы ее были заплетены в косу, черное платье она сменила на черные джинсы с бесформенной рубашкой, и со спины выглядела совсем девчонкой.

– Здравствуй, дорогой, – ласково сказала она, не оборачиваясь.

– Здравствуйте… – тихо сказал Антон, останавливаясь в нескольких шагах.

– Давай на ты, – предложила Паляндра, – ни к чему нам с тобой все эти этикеты. Только мешают.

– Давайте… То есть давай.

– Ты ведь просто поболтать пришел?

– Ну вроде того…

– Присаживайся, – Паляндра махнула рукой на ступеньку рядом с собой. – Будь как дома.

Антон уселся рядом и закашлялся. От терпкого запаха духов и табака у него защипало глаза.

– Ой, извини, не подумала… – Паляндра выбросила сигарету и наконец повернулась к нему. – Резкие запахи не для тебя.

– Почему? – спросил Антон.

– Волчье обоняние.

– А откуда вы знаете? – удивился Антон.

– «Ты знаешь», – поправила его Паляндра. – Я про тебя многое знаю. Мы с тобой одной крови. Ну почти одной.

– А Лёля другой? – спросил Антон и покраснел.

Он и сам не понял почему, и главное зачем спросил именно про Лёлю.

– Лёля другой, – задумчиво сказала Паляндра и резко добавила: – Ты пришел сюда о ней поговорить?

– Нет! – испугался Антон, – Я пришел… Я к тебе пришел.

– Хорошо, – улыбнулась Паляндра, – тогда поговорим обо мне. Что ты обо мне думаешь?

Тут Антон совсем смутился.

– Не знаю… Вы… ты странная… Столько лет в кандалах, а говоришь… и выглядишь…

Он сбился, не в состоянии подобрать слово. Видно, смесь запахов духов и табака закружила ему голову.

– …очень современно? – подсказала Паляндра. – Женщина в моем возрасте должна следить за модой. Если спросишь про возраст – откушу ухо.

Последняя фраза прозвучала вроде как шутка, но в то же время…

Антон не рискнул спрашивать про возраст, хотя секунду назад именно этот вопрос вертелся у него на языке.

– Я подслушивала, – усмехнувшись, пояснила женщина. – Слух у меня отличный, а заняться последние тысячу лет было особо нечем… Но разве это плохо?

– Нет, ты вообще хорошая, – сказал Антоха. – Я думаю, что ты гораздо лучше, чем все о тебе думают.

– Ну уж… – засмеялась Паляндра. – Далеко не все обо мне думают. Но ты прав, если уж думают, то не очень лестно… Кстати, я ж тебе должна. За сломанную иголку проси чего хочешь!

– Три желания? – ухмыльнулся Антон.

– Я что, похожа на золотую рыбку? – притворно изумилась Паляндра. – Одного хватит, я ведь все-таки Кощей.

И Паляндра скорчила такую гримасу, что Антон покатился со смеху.

– Умрешь от смеха! – взвыла Паляндра, и Антон расхохотался еще больше.

– Вот так всегда, – притворно взгрустнула Паляндра. – Несерьезные вы, люди… только соберусь кого-нибудь съесть, а он смеется… Ну, так чего тебе надобно, старче?

– Не надо мне ничего, – сказал Антоха.

– Что так? – удивилась Паляндра.

Он пожал плечами.

– Ничего толкового придумать не могу, а бестолкового просить не хочется.

– Типа мудрый? – усмехнулась Паляндра.

– Типа фантазии мало, – парировал Антон.

– Ладно, вот тебе за честность, – Паляндра вложила Антону в руку брелок с руной , – а то обидно поди, у некоторых есть, а у тебя нет.

– Не обидно, – соврал Антон, но на всякий случай покрепче сжал руну в кулаке.

– Ладно, иди, Волков, теперь мы в расчете. Но если просто поболтать, то всегда пожалуйста, я к твоим услугам.

– До свидания, – сказал Антон и встал.

– Пока! – сказала Паляндра. – Хочешь мудрую мысль напоследок?

Антоха промолчал, и Паляндра восприняла это как согласие.

– Уничтожить черный можно, только уничтожив все, – сказала Паляндра.

– Что? – спросил Антон.

– Ты когда-нибудь пробовал взять краски и смешать все цвета?

– Нет, – удивился Антоха.

– Тогда у Севы спроси. Он наверняка пробовал.

Паляндра задумчиво закурила, глядя куда-то в стенку, Антон еще секунду постоял и тихо ушел.

Севка и Маша сидели на корнях дуба и безнадежно наблюдали за Васькой.

Кот ел.

Неторопливо, обстоятельно, культурно и сосредоточенно.

Было ясно, что пока его тарелка не опустеет, говорить с Васькой бесполезно. Да и потом, скорее всего, тоже будет бесполезно, потому что кот завалится спать. Возможно, до конца дня.

Севка украдкой показал Маше кулак. Именно Маша настояла на том, что котику нужно принести побольше еды, тогда он точно разговорится. Маша в ответ показала язык. Она не собиралась отдавать Ваське все, но Севка проболтался. И вот теперь обоим приходилось сидеть и ждать, когда котик сначала поест, потом отдохнет, а уж потом соизволит общаться.