В ожидании дождя - Кристина Райс

когда это произойдет? — спросила я, пытаясь понять, сколько времени у нас осталось.

— Когда Рада войдет в возраст занять место вожака. В тридцать лет, — ответил он, его голос был полон уверенности.

— А до этого? — продолжала я, не в силах оторваться от мыслей о будущем.

— Будет расти, играть, учиться. Что еще делают дети? — сказал он с легкой улыбкой.

— Она уже рассуждает не как ребенок, — заметила я, беспокойство вновь охватило меня.

— Ничего. Пройдет, если уже не прошло. Такие всплески бывают в экстренных случаях, — успокоил он, словно зная, о чем я думаю.

— То есть, я… Какая же я тварь, — сказала я, схватившись за голову. Моя кроха. Что же я наделала?

— Не переживай. Все будет хорошо. Слышишь? Завтра вы встретитесь, еще успеешь ей надоесть, — произнес он, обнимая меня и гладя по спине, словно я была хрупким стеклом.

Я почувствовала, как его слова проникают в меня, и, наконец, верила. Конечно, вопросов было еще куча, но сейчас это уже не имело значения. Я просто могла спокойно дышать, сидя в его крепких и надежных объятиях.

А потом, как будто меня клюнул петух, я вдруг вспомнила.

— А что значит «Я твоя»?

Как Вам Маркус в моем видении?

Глава 22

На рассвете, когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь облака, мы начали собираться в путь. Выйдя из пещеры, я наконец смогла осознать, где находилась, и, что более важно, кто из моих сопровождающих выжил в столкновении с вивернами. Вчера я не поднимала этот вопрос, боясь услышать правду. Я хотела как можно дольше оставаться в неведении, наслаждаясь тишиной и спокойствием, но от реальности не убежать.

Мы потеряли почти половину существ. Из четырнадцати мешков (семь связок, по два мешка) осталось только восемь. Что внутри, посмотрю позже. Многие были ранены и хромали, их тела были истощены. Но раны заживут, а вот жизни тех, кого мы потеряли, не вернуть. Я подняла взгляд на Маркуса, ища поддержку, и получила ее. Его уверенный взгляд и крепкое плечо говорили о том, что мы справимся с этим горем вместе.

— Все хорошо, — произнес он, глядя мне в глаза. — Главное, не смей себя винить. Твоей вины здесь нет. Ты ничем бы не смогла им помочь. Если кого и винить, то меня. Но даже мои силы, рассчитаны только на защиту территории.

— Но Рада создавала воздушные волны, — возразила я, вспоминая, как она использовала свои способности. Пусть и неосознанно.

— А я вызываю дождь, — ответил он с легкой улыбкой. — У каждого свое предназначение. То, что нужно племени. Рада — защитник, я — созидатель. Но каждый из нас может активировать защитные камни.

— А что за камни? — спросила я, чувствуя, как любопытство начинает подавлять горечь утрат.

— Увидишь, — сказал он, его голос стал более решительным. — Пошли. Нам нужно отправляться.

Я кивнула, и, несмотря на тяготы, что легли на наши плечи, внутри меня зародилось чувство надежды. Но все равно, когда проходила мимо величественных зверей, мысленно просила у них прощения. В итоге, из пятидесяти четырех, в новый дом придут только двадцать восемь. Это жестоко. Каждый из них был не просто существом, а частью нашей семьи, частью племени. Я чувствовала, как их утрата давит на сердце, словно камень, который невозможно сдвинуть.

Собравшись с мыслями, я сделала шаг вперед, готовая встретить то, что ждет нас впереди. Мы находились на вершине горы, на неком плато перед пещерой. По бокам были углубления, в которых укрылись выжившие. Вид с горы был удручающим — вокруг царил туман, и ничего не было видно. Маркус взял меня за руку и повел по тропе, которая вскоре начала виться между двух скал. Дорога не была тяжелой, но на вершине воздух был непривычным. Голова кружилась, и приходилось идти вслепую, доверяя впереди идущему лису и двум щенятам, что не отходили от меня ни на шаг.

— Привыкай, — произнес Маркус, его голос был уверенным и спокойным. — Ты, для них всех, как мать. Родители вожака стаи — родители для всей стаи. Таков порядок. Ты разве не чувствовала все это время тягу к ним?

Я остановилась на мгновение, чтобы обдумать его слова. Внутри меня возникло множество эмоций, которые трудно было сформулировать.

— Я не понимала, что я чувствовала, — призналась я, глядя в туман. — В одно время мне вообще показалось, что я люблю медведя как мужчину.

— Не смей даже предполагать такое! — резко поддался ко мне Маркус, и я чуть не упала. Его глаза горели гневом. — Ты моя пара. Медведь — пара Рады. Вот ты и чувствовала более сильную связь с ним, чем с остальными. Но не сравнивай связь с детьми с нашей связью.

Я почувствовала, как внутри меня нарастает протест.

— Как будто я что-то к тебе чувствую. Лично для меня все одинаково.

— Ты о чем?

— Это ты о чем, Маркус? Я не из этого мира. Я многое не понимаю. Ни о связях, ни о чувствах, ни о парах. Я не знаю, что у меня внутри. Но и кидаться на шею к тебе, у меня нет никакого желания. Друг? Брат? Товарищ? Или вообще муж дочери? Для меня все одно! И не смей больше повышать на меня голос. Мне, конечно, приятно твое присутствие, но не смей ставить условий!

Маркус замер, его лицо выражало недоумение.

— Я не понимаю! — произнес он, и это было очевидно.

— Поздравляю. Я в таком состоянии с первого дня здесь. Ни хрена, не понимаю. А теперь, будь добр, иди дальше. Я хочу скорее увидеть Раду.

Он молча, опустив голову, продолжил путь. Но моей руки не выпустил, только крепче сжал. Я чувствовала, как его ладонь обхватывает мою, и это странное сочетание силы и нежности заставляло меня задуматься о том, что между нами происходит.

Тишина вокруг нас была подавляющей, лишь звук наших шагов и цокот когтей за спиной, нарушали мрачное спокойствие. Туман окутывал нас, создавая атмосферу уединения, но в то же время давил на меня, как будто я была зажата в ловушке. Я пыталась разобраться в своих чувствах, но их многообразие лишь запутывало меня еще больше.

— Маркус, — наконец, произнесла я,