#На изящном: мифы в искусстве. Современный взгляд на древнегреческие мифы - Мария Аборонова

class="p1">Понятно, что изначально разборки начались между лагерем Гера – Афина, оскорбленных победой Афродиты в споре за Яблоко, и хитрой победительницей. Но они смогли быстро собрать вокруг себя союзников.

У Фетиды попросту не оставалось вариантов, в войне участвовал ее сын, а ей было предсказано, что он умрет под Троей от стрелы Аполлона[242].

Арес не планировал влезать в женские разборки, но Афродита вновь умело сыграла на его чувствах. «Ты разве не любишь меня? Разве ты не на все для меня пойдешь? Как ты можешь меня не поддержать?» – и другие стандартные приемы женской манипуляции помогли Афродите перетянуть бога войны на сторону лагеря троянцев[243]. Арес возглавил армию троянцев, но ненадолго. В одном из первых же боев ахейский боец Диомед, поддерживаемый Афиной, ранил сначала Афродиту, а потом Ареса – и тому пришлось уползать залечивать раны на Олимп к Зевсу[244]. Вроде бы патриархальный мир, а ключевую роль в Троянской войне в итоге сыграли богини. Прогрессивная Древняя Греция. Зевс сначала выдал длинную речь, перечисляя, чем ему не нравится Арес, как ему надоела его прическа, стиль в одежде и постоянные склоки, которые он устраивает на земле. Но потом все же признал, что все-таки он его сын от Геры и не виноват, что пошел характером в невыносимую мать, и помог залечить раны[245].

Как только войска собрались под Троей, Гера с Афиной сразу выехали на место и начали поддерживать ахейцев[246]. Геру, конечно, раздражало, что в битве участвует внебрачный сын бывшей возлюбленной Зевса – Ахиллес, но она старалась концентрироваться на мести Афродите.

Пока боги решали свои вопросы, Ахилл поругался с Агамемноном. Конечно, из-за бабы. Они оба пленили разных женщин со стороны троянцев: Агамемнон – Хрисеиду, дочь жреца троянского храма Аполлона, а Ахиллес – Брисеиду. Отец Хрисеиды молил Агамемнона вернуть ему дочь, и тот согласился, но только в обмен на Брисеиду. Уж не знаю, с чего он занял такую принципиальную позицию. Может, ему просто хотелось иметь наложницу с именем, заканчивающимся на «что-то там рисеида».

А Ахиллес в свою пленницу уже успел влюбиться и пережил расставание тяжело. Настолько тяжело, что счел уместным в разгар войны отказаться в ней участвовать.

– Ты, подлец, забрал у меня женщину, а я больше меч в руки не возьму.

– Ну и не бери, – сказал Агамемнон, – вот тебе лук.

– Лук тоже не возьму!

– Пойдешь голыми руками воевать? – с надеждой уточнил Агамемнон.

– Вообще никуда не пойду! – уперся Ахиллес[247].

Без участия Ахиллеса троянцы начали теснить ахейцев, их потери увеличились. Фетида, переживавшая за успех сына, попросила Зевса отстранить богов от участия в войне, пока Ахиллес не помирится с Агамемноном, и всем богам пришлось удалиться.

Геру не очень устраивал подход «здесь играем, здесь не играем, здесь селедку заворачиваем», поэтому она пошла на очередную хитрость. Ей удалось убедить Афродиту выдать ей специальный секс-пояс, чтобы соблазнить и усыпить бдительность Зевса и предоставить Посейдону возможность незаметно собрать подкрепление для войска Менелая[248].

Отстранение отразилось и на Аресе. Пока он вынужденно сидел на Олимпе, его смертный сын Аскалаф, бывший аргонавт, смертный герой, погиб[249]. Арес, узнав об этом, уже было хотел ослушаться приказа Зевса и броситься в бой, но его остановила Афина. Не зря она считалась самой мудрой. Она описала Аресу, что ждет всех богов, если тот сейчас направится к Трое, напомнила, что вообще-то не он один заинтересован в том или ином исходе войны.

– Мы тут все сидим ждем, когда Зевс передумает. Да сколько ж у тебя еще есть детей?!. А сколько у нас всех тут детей! – Афина покивала в сторону Фетиды, которая уже вся извелась из-за Ахиллеса. Остановив драму, Арес успокоился и согласился подождать.

В то время на земле Агамемнон пытался помириться с Ахиллесом и предложил забрать Хрисеиду обратно.

– Ее зовут Брисеида! – заорал на него Ахиллес. – Даже имя ее не запомнил! Тебе все бабы на одно лицо, а я ее любил!

– Хрисеида-Брисеида, какая уже разница? Забирай всех. Женщин, золото, коней. Главное – вернись на поле боя, а то троянцы без тебя рубят наших направо и налево, никого не боятся. Наши воины теряют боевой дух и подумывают бежать. Я тут на днях пошутил, говорю, а давайте все поедем домой? Ну ее, эту Елену, Трою, коня им к воротам. Так все с такой скоростью ринулись к кораблям, что в процессе побили несколько олимпийских рекордов Геракла в беге на короткие дистанции.

– Не вернусь, – категорично отказался Ахиллес.

У меня есть смутное ощущение, что дело было не в глубоко оскорбленном достоинстве, а в том, что Ахиллес прекрасно усвоил, что мать ему говорила про неизбежную смерть от руки Аполлона у стен Трои, потому все эти годы он искал достойную причину, чтобы отсиживаться в палатке. Просто так ведь нельзя не воевать. Он же Ахиллес, на него вся надежда. А тут вроде как он и ни при чем, это все Агамемнон.

На помощь Агамемнону пришел друг Ахиллеса – Патрокл. Очень близкий друг. Очень (как Гилас для Геракла). Они росли вместе, если что. Про Патрокла нужно знать, что в его биографии есть очень странный эпизод: в детстве он убил друга, играя в кости. Похожие проявления неожиданного насилия мы видели у маленького Геракла, так что сила убеждения Патрокла явно с возрастом только увеличилась.

– Раз ты не участвуешь, отдай мне свои доспехи, чтобы мирмидоняне решили, что я – это ты, и пошли за мной в бой. Там мы сможем напугать троянцев, и они отступят. Ты по-прежнему не будешь участвовать в войне, мы победим, все будут думать, что это ты помог…

– Да не вопрос, делай что хочешь, – согласился Ахиллес, устав слушать сбивчивый монолог Патрокла. – Я из палатки выходить не собираюсь.

Патрокл надел доспехи Ахиллеса и так воодушевился произведенным на троянцев эффектом, что забыл о том, что в отличие от Ахиллеса не неуязвим, и предательски умер, пронзенный копьем Гектора (наследника троянского престола).

Вот это уже было слишком. Ахиллес надел новые доспехи, которые заботливая Фетида привезла от Гефеста[250], помирился с Агамемноном и пошел мстить троянцам за убийство Патрокла.

* * *

Обещанное Зевсом Фетиде условие участия богов в войне было выполнено, олимпийцы ворвались в центр боевых действий и с новыми силами начали драться друг с другом. Сколько же у них за все годы накопилось претензий друг к другу… По традиции первыми выбыли Арес и Афродита: их одного за другим уложила Афина[251]. Начинаю думать, что Афина занималась кроссфитом, когда кроссфита еще