Полёт: воспоминания - Леонид Механиков

Мне ответили, что это вымысел. Тогда связался по телефону непосредственно с начальником погранзаставы, который докладывал об этом, и в разговоре со мной он всё подтвердил.

После этого я разбудил Хрущёва, сообщил ему о самолёте-нарушителе. Он поручил найти министра обороны маршала Малиновского, чтобы тот немедленно позвонил. Министр после разговора с Хрущёвым учинил жестокий нагоняй своей службе. Хрущёв приказал сбить самолёт ракетой».

Допустим, памяти Александра Шелепина можно довериться. В документах, с которыми приходилось знакомиться автору настоящих заметок, не отмечено, что самолёт в 5 часов 36 минут обнаружен радиотехническими средствами. Но правомерен вопрос: как пограничники до наступления рассвета могли обнаружить самолёт на высоте 20000 метров?

Так или иначе, к шести часам утра система ПВО СССР была приведена в высшую степень готовности. Сигнал тревоги поднял офицеров и солдат во всех зенитных ракетных, истребительно-авиационных, радиотехнических частях и подразделениях Средней Азии и Казахстана, Сибири, Урала, а чуть позже и Европейской части СССР, Крайнего Севера. На командный пункт Войск ПВО страны прибыли главнокомандующий Войсками ПВО Маршал Советского Союза Сергей Бирюзов, его первый заместитель маршал артиллерии Николай Яковлев, начальник Главного штаба генерал-полковник авиации Пётр Демидов, командующий истребительной авиацией генерал-лейтенант авиации Евгений Савицкий, командующий зенитными ракетными войсками генерал-полковник артиллерии Константин Казаков, другие генералы и офицеры боевого расчёта.

Маршал Сергей Бирюзов периодически связывался с командирами соединений, уточнял обстановку, требовал пресечь нарушителя.

Активничал и генерал-лейтенант авиации Савицкий. Он отдал приказ командирам авиационных частей: «Атаковать нарушителя всеми дежурными звеньями, что в районе полёта иностранного самолёта, при необходимости — таранить».

По воспоминанию генерал-полковника в отставке Георгия Михайлова и полковника в отставке Александра Орлова, служивших в то время в Главном штабе Войск ПВО страны, когда в начале седьмого всё командование Войск ПВО страны и усиление боевого расчёта заняли свои рабочие места на КП, который в то время находился во дворе дома N3 Министерства обороны на Фрунзенской набережной в Москве, обстановка складывалась достаточно нервозная. В 10 часов на Красной площади должен был начаться парад, а затем демонстрация, на которых руководство партии, правительства и Вооружённых Сил, включая главнокомандующего войсками ПВО страны, должно было находиться на трибуне мавзолея. К 8.00 утра на КП Войск ПВО страны уже был сделан вывод, что маршрут полёта самолёта-шпиона через район Свердловска пойдёт далее к Белому морю, а аэродром посадки, вероятно, будет в Буде в Норвегии. Телефонные звонки от министра обороны Маршала Советского Союза Родиона Малиновского из Кремля и лично от Никиты Хрущёва следовали один за другим. Содержание их было примерно следующим: «Позор. Страна обеспечила ПВО всем необходимым, а вы дозвуковой самолёт сбить не можете!». На что маршал Сергей Бирюзов отвечал: «Если бы я мог стать ракетой, то сам полетел бы и сбил этого проклятого нарушителя!» Указания Никиты Хрущёва подливали, как видно сейчас, горючего в огонь, охвативший огромный куст советской системы противовоздушной обороны. Вот выдержка из исторического формуляра одного из соединений ПВО, дислоцировавшегося на севере страны.

«1 мая 1960 года в 8 часов 37 минут в связи с нарушением воздушной государственной границы в районе Туркестанского военного округа иностранным разведчиком U-2 подразделения соединения приведены в боевую готовность для выполнения боевой задачи. Первый эшелон дежурных средств приведён в готовность через 8–9 минут… Передислоцировано 7 самолётов: два Су-9 на аэродром…, один МиГ-19ПМ, два МиГ-19С на аэродром… Время готовности к вылету после получения приказания 9-18 минут…» На одном из самолётов сделал бросок к предполагаемому маршруту иностранного разведчика капитан Василий Поляков, который два месяца спустя севернее мыса Святой Нос пресечёт полёт американского разведчика RB-47. Так закрывался Север. Обстановка на Урале, куда направлялся самолёт-нарушитель, была ещё жарче.

Предоставим ещё раз слово бывшему военному лётчику майору в отставке Борису Айвазяну: «Напряжённо было у нас и до Пауэрса. Каждодневно боевая тревога. Беспокойство доставляли американские самолёты и воздушные шары, нарушавшие наши границы. Шары сбивали. Я тоже уничтожил один — с шестого захода. В полку шутили, мол, не смог с первого захода снять неподвижную цель. А ведь в неподвижности вся сложность, попробуй попади, когда МиГ несётся с огромнейшей скоростью на маленький шар, который, кажется, мчится на тебя. Мы постоянно находились на аэродроме, в высотнокомпенсирующих костюмах, в готовности немедленно взлететь. Наш замкомполка Герой Советского Союза Александр Вильямсон часто говорил, что не сегодня — завтра может быть реально бой. В таком состоянии и встретили мы, уральцы, непрошеного гостя. Разумеется, такое же напряжение, как сейчас выясняется, было и у американцев. Разве не волновались причастные к полёту? Пауэрс до пересечения нашей границы сделал на U-2 27 вылетов, пробыл в воздухе 500 часов, но, как пилот признался позже, нервничал, и его одолевал страх».

Можно ли было пресечь шпионский полёт до Урала? Разумеется, но только в районах дислокации зенитных ракетных комплексов. Маршал Родион Малиновский в мае 1960-го отмечал, что самолёт был сбит в таком месте, чтобы лётчик не мог прикрыться случайным нарушением нашего воздушного пространства. Заявление министра обороны было, скорее всего, рассчитано на общественность страны, зарубежную аудиторию и не соответствовало истине. А правда состояла в следующем. Истребители не доставали U-2, который шёл на высоте приблизительно 20.000 метров (со средней скоростью 750 км/час). Ракетные дивизионы молчали по другой причине. Маршрут полёта до Урала в основном проходил вне зоны их огня. Мешали и различные случайности. Так, один из ракетных дивизионов, в зону огня которого U-2 вошёл, не нёс 1 мая боевого дежурства, и его расчёт оказался не в состоянии открыть своевременно стрельбы по нарушителю.

И, тем не менее, козырей на руках у пилота Локхид U-2 Френсиса Пауэрса не было. Советская система ПВО с каждой минутой набирала обороты. В связи с подъёмом в воздух истребителей-перехватчиков и необходимостью расчистить небо от всей другой авиации, находившей в воздухе, по решению руководства страны был дан сигнал «Ковёр». По нему все самолёты и вертолёты, не задействованные для уничтожения нарушителя, сажались на ближайшие аэродромы. Это позволило радиолокационным станциям надёжнее вести цель. Словом, выполнить боевую задачу предстояло уральцам, воинам объединения, которым командовал генерал-лейтенант Евгений Коршунов.