Гневное небо Тавриды - Василий Минаков

Увеличиваю шаг винтов. Вой стихает. Подбираю штурвал. Мы в воздухе. С удовлетворением воспринимаю два четких толчка - сработали замки шасси. Все!

Да, сколько раз ни взлетай... А особенно на чужой машине. Как курсант, контролируешь каждое свое движение, каждую реакцию самолета: убрать шасси, закрылки, парировать крены, выдержать скорость, следить за высотой...

- На вой "юнкерса", правда, похоже? - нарушает мои размышления Прилуцкий. - Когда он пикирует.

- Точно, ага! Как еще наши зенитки не лупанули! Теперь можно шутить, а за те пять секунд... Будь мирное время, и сединой можно было вполне чуб украсить.

- Уж если сначала не повезет...

Да, Сиваш весь закрыт туманом. Выходим к морю. То же и тут. В десяти-пятнадцати километрах от берега - туман до самой воды. Вести поиск в таких условиях бесполезно даже и днем.

- Что будем делать, штурман? Может быть, в Севастополе бухты открыты?

- А ты думаешь, там еще что-то осталось?

- Посмотрим?

- Посмотрим.

У Севастополя - никакого тумана. Район Херсонесского маяка, бухты Стрелецкая, Круглая, Камышовая, Казачья полыхают разрывами снарядов, бомб...

- Ну вот видишь, не опоздали!

- Да... Все зенитки из города сюда вывезли... Отражая налет наших дальних бомбардировщиков, гитлеровцы организовали четырехслойный заградительный огонь. Сплошной фейерверк! Но самолеты идут и идут... Вот один факелом врезался в воды Казачьей бухты, в лучах прожекторов промелькнул парашют. Должно быть, только одному удалось выпрыгнуть. И куда? Вся бухта кипит от взрывов...

- Похоже, мы мало что можем прибавить тут, командир.

- У нас свой счет, штурман. Какая разница, где? Все равно обмен выгоден: за торпеду - кораблик!

- Только в придачу еще самолет не отдай! Жестков тебе за свою птичку...

Но зениткам противника не до нас. Лупят вверх, где густо висят бомбардировщики дальней.

В отблесках взрывов и пожаров выбираем цель в Казачьей бухте. Снижаюсь до тридцати, выхожу на боевой.

- Сброс!

Только тут замельтешили шары "эрликонов". С набором высоты разворачиваюсь в сторону Херсонесского маяка. Жуковец докладывает:

- Торпеда сработала! Вижу взрыв и столб дыма. Баржа горит!

- Юго-западнее маяка, в километре, вижу еще три,- докладывает штурман. Курс - от бухт.

- Драпают, гады! Уже нагрузились. Жаль, мы их раньше не обнаружили...

- Успеем еще догнать утром!

- А праздник?

- До праздника тут...

Приземляемся перед рассветом. Немировский все еще на КП.

- Противник стянул много плавсредств к Севастополю и Херсонесу...

- Видели.

- Предстоит жаркий день. Отдохните часа четыре и приезжайте. Задание получите сразу. Вот так...

На нашем счету "Тейя"

Шли последние дни боев за освобождение Крыма. Севастополь был наш, остатки разгромленной немецкой группировки отступили на мыс Херсонес и отчаянно оборонялись, прикрывая эвакуацию своих войск морским путем. Поздно вечером 9 мая майора Буркина и подполковника Мусатова вызвал к аппарату командир дивизии: завтра к рассвету всем составом обоих полков быть в готовности к нанесению ударов по плавсредствам противника, готовящимся к выходу из бухт Севастополя.

Рано утром воздушная разведка донесла: из Казачьей бухты вышел конвой в составе сорока четырех единиц, курс двести семьдесят. Второй конвой обнаружен в трех-пяти километрах западнее Херсонесского маяка: шестнадцать плавединиц, среди них два груженых транспорта водоизмещением свыше трех тысяч тонн.

Такого нам еще видеть не приходилось.

Соответственным было и решение командования: к разгрому отступающего врага привлекалась почти вся авиация Черноморского флота. Общий замысел: выполнить задачу несколькими массированными ударами групп торпедоносцев и топмачтовиков во взаимодействии со штурмовиками и пикирующими бомбардировщиками.

С восходом солнца наши соседи были уже в воздухе. Об этом первом ударе рассказал потом Володя Ерастов.

В пятидесяти километрах юго-западнее Севастополя их группа обнаружила конвой, состоящий из транспорта в три тысячи тонн, десяти быстроходных десантных барж и шести сторожевых катеров. Вражеских истребителей над ним не было. Командир полка подполковник Мусатов, лично руководивший боем с самолета управления, приказал потопить до предела нагруженный живой силой и техникой транспорт.

Три штурмовика круто взмыли вверх, группа топмачтовиков перестроилась для атаки. Триста шестьдесят бомб малого калибра буквально засыпали палубы судна, Обезумевшие гитлеровцы бросились в трюмы...

Яростный огонь открыли зенитки с кораблей. Оранжевые трассы, видные даже при солнце, расчертили небо, образовав, казалось, непроходимые сплетения. Умело маневрируя, штурмовики вновь устремились в атаку. Теперь в их прицеле оказались две быстроходные баржи, прикрывающие борт транспорта со стороны заходящих на удар топмачтовиков.

Застрочили восемнадцать крупнокалиберных пулеметов. Их трассы веерами прошли по палубам, сметая эвакуируемую пехоту, разя расчеты зениток.

Затем в атаку на транспорт пошли топмачтовики. Вихрем пронеслись над водой, сбросили бомбы с предельно близкой дистанции.

- Работу наблюдаю, - передал Мусатов их ведущему комэску Либерману. Сделайте еще один заход.

Восемь стокилограммовых бомб - восемь прямых попаданий. Транспорт горел, корма его погружалась в воду. Либерман напомнил летчику Степанову о его задаче - сфотографировать результат.

- Готово! - ответил тот. - Кадры будут отменные!

Потом эти снимки висели в штабе и на стоянке, красовались во флотской газете.

Все самолеты вернулись на свой аэродром, хотя и с повреждениями.

Вслед за этим последовал вылет торпедоносцев. Группу в основном составляли молодые летчики, сравнительно недавно пополнившие наш полк, но прошедшие основательную подготовку под руководством ветеранов. Повел ее комэск Иван Чупров. Он же - ведущий тройки высотных торпедоносцев. Командир звена Иван Киценко возглавил четверку низких.

Над Севастополем на сотни метров поднимался густой столб дыма. Проходя вблизи него, ведущие групп потеряли друг друга из виду. Каждому пришлось действовать самостоятельно.

Поиск целей также был затруднен. Штурман эскадрильи Федор Аглотков, лежа на полу кабины, прильнул к переднему блистеру.

- Командир, что-то блеснуло слева...

Чупров довернул самолет, и они различили силуэты. Прямо по курсу транспорт в охранении двух сторожевых катеров. Зенитки открыли огонь. Аглотков с ходу произвел сброс, вслед за ним - ведомые. Приводнившись на парашютах, три торпеды начали циркулировать вокруг транспорта. Тот умело маневрировал.

- Эх, сейчас бы довершить ударом низких! - посетовал Чупров.