Где-то во времени. Часть первая. - Anthony Saimski

и сложила руки на груди, именно она была здесь главной.

— Пойдём, — хмыкнул Игорь, открывая дверцу. — Узнаем, что здесь к чему.

— Да блин... — в нерешительности протянул я, тощие ноги торчащие из подола свитера. -Тупо как-то. Может я здесь подожду?

— Иди давай, Тохан, — улыбнулся Бабах. — Чего смущаешься-то, ёптить? Тут твари пытались нам задницы отгрызть, но не смогли! А ты после этого тётку испугался?

«Володька прав, — подумал я. — Хотя, это же не ему без штанов позориться».

Тем временем Вишняков достал серую шинель, которая служила ему покрывалом, и надел прямо поверх куртки.

-Ну вот, другое дело! — радостно заключил он, пряча под неё обрез. — Никто ничего не увидит, а я всегда при оружии! Ну? Как тебе? Похож я на этого?

— Не знаю на кого, но скажи кто, — протянул я, всё ещё пребывая в нерешительности.

— Что сказать?

— Не что, а кто.

— Кто? — доверчиво повторил Вишняков.

— Бабах в пальто, — улыбнулся я.

— А... — протянул Вован. — Смешно, Тохан, ничего не скажешь. Но я про этого... Как его... Который офицеры, офицеры...

— Олег Газманов.

— Ага, точно! — радостно кивнул тот, натягивая на голову вязанную пидорку.

— Нет, Вован, ты вот это сейчас серьёзно?!

— Чего?

— Ты почему раньше не сказал, что можно шинель взять? — раздосадовано поинтересовался я. — Она же почти до пола! Я, как дурак, в свитере на голые ляжки, а ты тут есаула будешь изображать? Ты где раньше был?

Вовка хмыкнул и задумчиво почесал подбородок.

— А ведь и правда, Тохан. Но тут кто не успел — тот опоздал, как говориться!

Он хихикнул и подскочил к двери.

— Бабах, дай шинель!

— Нет, — Вишняков радостно открыл дверцу и выскочил на улицу. — Самому нужна, Бабаху прятать.

Я хотел было обложить его матом, но решил не позориться перед незнакомыми людьми. Впрочем, теперь со стороны мы выглядели как гопник в серой шинели, длинная дылда с тощими голыми ногами из-под юбки-свитера. И, конечно же, Клаус Майне уральского разлива... Так что может быть отборная ругань только бы подчеркнула уникальность нашей компании.

На улице было холодно. В ноги тут же словно вонзились тысячи острых иголок. В воздухе пахло мёрзлой землёй и костром. Я мысленно чертыхнулся и последовал за друзьями, поправляя автомат.

— Боже мой, — протянула женщина низковатым властным голосом, когда мы подошли к крыльцу. — Фёдор Михалыч, вы где их нашли?

— Они по дороге с городу ехали! — тут же оживился старичок. — Фары врубили! Вот бестолочи! Я побежал как мог! А то притащат за собой чертей этих!

Женщина сделала еле заметный жест рукой, и он тут же замолчал.

— Это правда? — она окинула нас оценивающим взглядом.

— Правда, — ответил Мезенцев.

Володька согласно кивнул. Я вжал голову в плечи, чувствуя, как тело начинает пробирать мерзкий озноб. После нагретого салона буханки находиться на улице было очень неприятно. К тому же Фёдор Михалыч и незнакомая женщина смотрели на меня как на невменяемого. И видимо только вид перекинутого через плечо АКСУ останавливал их от глупых вопросов и язвительных комментариев.

— Как же вы через город пробрались? — спросила она словно мы были на допросе. — Там же эти животные повсюду?

— Ну мы убили десяток, — хмыкнул Гарик. — От остальных на машине смылись...

— Десяток?! — у старичка округлились глаза. — Вот те на! Вы, внучки, не привираете случаем?! Десяток?!

Гарик пожал плечами. Володька хмыкнул так, словно это было само собой разумеющимся, а я осмотрелся по сторонам, начиная думать о том, что расспросами можно и в помещении заниматься.

— Ну допустим... — протянула начальница. — Со светом зачем ехали? Они же это лучше всего видят.

— Мы не знали, — пожал плечами Бабах.

— Как вы не знали? — искренне удивилась она. — Вы откуда вообще?

— Да так, проездом... — неопределённо протянул Мезенцев. — А что, здесь эти бесы вас не донимают?

— Черти, — тут же поправил его дедок. — Черти, сволочи, твари окаянные, чтобы им пусто было...

— Нет, — женщина снова сделала жест рукой, успокаивая Фёдор Михалыча. — Наши, скажем так, постояльцы, сволочам этим мало интересны. Видимо сердца уже не те, подвержены возрастным изменениям, так сказать. Наверно поэтому особенно не привлекают.

— А вы откуда знаете, что именно в сердцах дело? — тут же спросил Бабах.

— Когда всё началось, я в городе была. Видела, как они... Кушают.

«Выходит, бесы всё-таки сердца сжирают, — подумал я, чувствуя, как утренний холод всё сильнее сковывает ноги, подбираясь к самодельным порткам. — Значит город не вырванных, а выеденных сердец. Бесы, поедающие сердца... Очень символично. И, сука, очень холодно!»

— И сколько вы тут без света сидите? — спросил Игорь.

— Вторую неделю. — Начальница продолжила с прищуром разглядывать нас. — Вы солдат не встретили?

Игорь помотал головой.

— Выходит беднягам тоже не повезло...

— Проходили тут, два дня назад, — живо подключился старичок. — Один бронетранспортёр и два Урала. ВВ-шники...

Вовка вопросительно на меня посмотрел.

— Внутренние войска, — тихо пояснил я, чувствуя, что начинаю трястись, отчего даже карабины на ремне автомата начали издавать характерные тихие позвякивания.

— Мы думали это эвакуация! — дедок раздосадовано махнул рукой. — Спросили, что за зараза, а они только матом! И что, дескать, ждите...

— А ещё топливо для подотчётного ЛиАЗ-а изъяли, и были таковы. — Добавила женщина. — Тоже мне, защитники. Ещё и на крупу поглядывали, но мы не отдали. Так вы откуда, со столицы?

— Не, мы не с Москвы, — помотал головой Бабах.

— Чего?

— Москва, — протянул Вовка. — Столица...

— Что за вздор? — начальница ещё раз окинула нас взглядом и остановилась на Мезенцеве, видимо решив, что он самый адекватный. — У твоего товарища с головой что-то? Что за Москва?

— Да, вы его не слушайте, — задумчиво протянул Гарик. — Мы когда с бесами этими столкнулись...

— Чертями! — поправил дед.

— Ага, чертями. В общем Вовка немного головой ударился и путает слова теперь.

— Да, — Вишняков скроил страдальческое выражение лица и наигранно потрогал себя за шапку. — Путаю. Сильно приложило...

— Ну-ну... — протянула женщина и кивнула в