Где-то во времени. Часть первая. - Anthony Saimski

— Судя по тому, что ты там вытворял, ты ещё и ай, ди, ди, ку, ди успел ввести, — хихикнул Гарик.

— К слову, да, вам не показалось всё это странным?

— Что именно, Тохан? — Гарик сделал затяжку. — Туман? Гора трупов? Бесы, как ты их называешь. Или то, что рассвет здесь уже полтора часа не может никак наступить? Уточни, будь любезен.

Я хмыкнул и посмотрел в окно. Мезенцев был прав. Интенсивность свечения действительно не спешила прибавляться. Казалось, что сумерки стали немного светлее, но и плотность тумана усилилась. Теперь он уже густым слоем стелился между деревьями и припаркованными автомобилями, а окружающие дома и вовсе растворялись в непроглядной дымке.

Всё это начинало напоминать «Мглу» Стивена Кинга. И, учитывая финал истории, мне хотелось убраться отсюда как можно скорее. Но, после схватки с тварями медальоны больше не подавали никаких признаков активности. Впрочем, мы пришли к выводу, что на приближающихся бесов они как-то реагируют. Потому что даже Вовка, находясь на улице почувствовал схожие колебания, ещё до того, как я первый раз выстрелил внутри магазина.

— Почему мы людей не встретили, думаю понятно, — заключил я. — А вот почему эти сволочи нас даже поцарапать не смогли? Хотя до этого разобрались с огромным количеством народу?

— Ну, — Вовка почесал нос. — Мы же активно сопротивлялись.

— Думаешь тут сопротивляться было некому? Те же менты, — я кивнул на лежащий на столе автомат. — По аналогии с нашим миром, наверняка и армия есть. К тому же там охотники всякие, охранники. Где они все?

— А что, если это вторжение? — задумчиво протянул Мезенцев. — Вот представь, что эти бесы, каким-то образом появились сразу везде одновременно. Скажем, солдаты спят в казармах, и тут раз — и куча этих зверюг уже вломилась в помещение. Никто ничего сделать не успел. И так по всему миру. Может же такое быть?

— Гарик, мы из мира в мир перебираемся и на нас мохнатые крабы напали, — заключил Бабах. — Тут что угодно может быть.

— Заметили, с какой лёгкостью мы об этом говорим?

Я перекинул через спину длинную полосу изоленты и у меня перед глазами тут же промелькнула груда обезображенных тел. Казалось я даже снова ощутил на языке металлический привкус.

— Я помню у меня в детстве был пёс. Билли Бонсом звали. В честь «Острова сокровищ». Так вот, он заболел чумкой и умер. Я мелкий был совсем, может второй класс. До перестройки ещё. Я тогда три дня плакал. Никак поверить не мог, что пса больше нет. Родители валерьянкой отпаивали...

Воцарилась тишина, в которой было слышно, как потрескивает сигарета во время затяжки. Я отмотал ещё одну длинную полосу изоленты и продолжил.

— Так вот, Бонс просто умер от болезни. Его никто на изнанку не выворачивал. А тут такое. Эти твари они же клыками своими в грудину вонзаются и сердце вырывают, если я правильно понял. И это всё настоящее, реальное. Пусть и в другом мире. Я не знаю как вы, парни, а я сейчас должен где-то в уголке сидеть, колени руками обнять и плакать... Или поседеть... Или заикаться снова начать... А я вот, подгузник из наволочки смастерил, чтоб чучундра не болталась и не мёрзла... Помнишь, Гарик, там на парковке школьный рюкзак валялся...

Вовка перестал выглядывать в окна и устало опустился на сиденье-лежанку, положив на колени обрез. Мезенцев сделал глубокую затяжку и медленно выпустил дым в открытое окно.

— Ты прав, Тохан... Я не знаю почему так.

— Может это защитный механизм, психологический? — предположил Бабах.

— Кстати да, — согласно кивнул Игорь. — Сильный стресс по-разному же проявляется. Мозг, он же не дурак. Может как-то блокирует такие вот мысли, чтоб с ума не сойти.

Я тяжело вздохнул. Никто из нас не знал, почему так происходит. Можно было сколько угодно ломать над этим голову, но проще было просто смириться с таким положением дел. Но что-то мне подсказывало, что рано или поздно мы получим ответы.

— Слушай, Гарик, — нарушил я гнетущую тишину, — а как ты понял, куда этим тварям надо стрелять, чтобы одной пулей уложить? Когда в Боливара запрыгивал?

— Медальон кольнул, как ты выражаешься, — хмыкнул он. — Только очень сильно. Словно учитель подзатыльник тупому ученику отвесил. И мне тут же мысль в голову пришла, что надо в сердце стрелять. Знаешь, словно из неоткуда в голове появилась.

— Вот, — быстро кивнул я. — Я там вообще в ступор впал, а потом медальон как дал. И всё прошло...

— И где же у них сердце? — вклинился Вовка.

— Прямо за пастью. Когда тварюга её разевает, примерно по центру бейте...

«А это похоже на правду, — подумал я, прокручивая перед глазами отдельные фрагменты сражения. — Кажется всегда, когда тварь сразу же подыхала, нечто подобное и происходило».

— А как узнал, что сердце именно там? — продолжил Вишняков.

Мезенцев пожал плечами и затянулся.

— Блин, это сколько патронов можно было сэкономить, знай мы об этом заранее, — заключил я, заканчивая возиться с изолентой.

— Теперь будем умнее, — пожал плечами Игорь. — Ну а ты, Бабах? Ты-то с чего таким прытким стал?

— В смысле?

— В прямом. Уворачивался от зверюг и почти в упор их разносил.

— Так я всегда такой был. Тохан же сказал, что с обрезом надо поближе подпускать, вот я и того. Чтоб наверняка.

Володька недоумённо развёл руками.

Тем временем я закончил мастерить себе нижнее бельё. Выглядело это всё не очень, но ничего умнее нам на ум не пришло. Обмоченные джинсы и портки, как выразился Игорь, были аккуратно завёрнуты в пакет и лежали под столиком.

— Надо бы простирнуть их, — протянул я. — Одежду мы так и не нашли, а ходить мне больше не в чем.

— Вода есть, — тут же подхватил Вовка. — Ёмкость надо найти, типа тазика.

— Или до речки доехать, — предложил Мезенцев.

— Или вон, в любой дом зайти, — я ткнул пальцем в туманную дымку за стеклом буханки. — Там наверняка и вода, и тазики, и шкафы, забитые шмотьём...

— Так заперто наверняка, — рассудительно произнёс Бабах.

— А ещё, Палыч, не исключено, что там обезображенные трупы, — добавил