Антитезис - Андрей Имранов

Геннадий оперся руками на стол.

— Типичнейшая, повторюсь, история. Интересной для нас она становится позже, когда на волне борьбы с «оборотнями в погонах» под раздачу попал новый начальник ГУВД — полковник Самсонов, сменивший уволенного Мамонтова. Попал, между прочим, не зря — рыльце в пушку у нового начальника было по самые уши. И среди прочих эпизодов выплыл и этот — оказалось, то достопамятное ограбление ларечника было сделано по наводке именно Самсонова. Один из троих наркоманов был его сексотом. Зная его неустойчивую психику, Самсонов был уверен, что одним избиением все не ограничится. Также он мог рассчитывать и на то, что Мамонтов попытается покрыть убийцу — сынок-наркоман не раз до этого попадал в неблагоприятные ситуации, но, благодаря отцу, выходил сухим из воды. Расчет Самсонова оказался верен, цели своей он достиг, наглядно проиллюстрировав неуместность личных привязанностей в социальных группах, построенных по модели «собачья стая»… слушаю вас!

— У меня вопрос, — Дима услышал сзади женский голос, повернул голову и увидел встающую черноволосую девушку, — этот пример… он же не опровергает личную привязанность вообще. Не у всех же начальников сыновья-наркоманы. Будь у этого Мамонтова нормальный сын, он мог бы оставаться на своем месте, несмотря на то, что он любит сына.

— Ценное замечание. У вас все?

— Да.

— Садитесь… Вышеописанный случай просто очень характерен и вопрос вы задаете вполне обоснованный. Действительно, утверждать в общем, что личные привязанности недопустимы в собачьей стае — будет ошибкой. Они допустимы, но с одной поправкой — если член стаи желает сохранить свою позицию в иерархии, его дружба с кем-либо не должна его ослаблять. Развернув этот тезис, получим, что личные привязанности допустимы в стае только между особями, находящимися на одном уровне иерархии. И должны прекращаться немедленно вместе с изменением уровня. Я ответил на ваш вопрос?

— Да.

— Хорошо. Можно рассмотреть в этой связи негласный запрет на неравные браки в нашем с вами обществе. Вспомним, что наиболее сильно этот запрет проявлялся в средние века, когда модель «собачьей стаи» в человеческих отношениях превалировала над всеми остальными. Еще вопросы есть?

Аудитория молчала. Геннадий обвел студентов задумчивым взглядом, потом кивнул.

— В таком случае, вопрос есть у меня. Итак, шестнадцатый век, я — король и собрался жениться на прекрасной свинарке. Кто мне запретит это сделать? Приходько?

— Нет-нет, что вы, женитесь на здоровье, — подала голос та самая девушка, что недавно задавала вопрос. Студенты засмеялись. Лектор улыбнулся.

— Ценю ваш юмор, но я не это имел в виду.

— Я думаю, церковь может воспрепятствовать, — после недолгого размышления ответила девушка, — в средние века роль полиции нравов часто исполняла именно она.

— Церковь? Кто конкретно? Папа римский?

— Ну… Да.

— Очень хорошо. Допустим, я не какой-нибудь заштатный король, я действительно могущественная фигура. Я подстрою преждевременную кончину папы и посажу в Ватикане угодного мне кардинала, который высочайше одобрит мой брак. Что тогда?

Кто еще может мне помешать?

— Наверняка многие дворяне будут недовольны, — сказал кто-то за Диминой спиной.

— И что? — Геннадий вскинулся, — бунт?

— Ну… это вполне может оказаться поводом для бунта.

— Я — король! Мне не нужно доказывать легитимность своих действий, я могу, не дожидаясь бунта, просто и без объяснения причин пустить недовольных на плаху. Приходько, вы что-то хотите сказать?

— Да… я думаю, ваш кардинал недолго продержится на месте папы — вы не только себя ослабили своей привязанностью, но и его. Ему нужно либо отказаться от вас, либо он потеряет свою лидерскую позицию. Это во-первых.

— Так-так, интересно. А во-вторых?

— А во-вторых, я думаю, давление на вас будет производиться одновременно — и от дворян и от других королей и от церкви. Вам не устоять.

— Одновременно? Они что, сговорятся? И кто же будет движущей силой этого сговора? Кого мне нужно на кол посадить, чтобы я мог спокойно жениться на милой свинарке? Лукшин!

Дима вздрогнул, недоуменно оглянулся.

— Я, что ли?

— Да, вы. Итак, кто же контролирует меня, абсолютного вожака собачьей стаи?

Дима задумался. Хмыкнул.

— Конкретно — никто. И одновременно — все. Так что вам придется посадить на кол всю вашу стаю.

— Нет, подождите, — Геннадий выставил перед собой ладонь, — на прошлой лекции мы определили инертность как одну из базовых особенностей членов собачьей стаи. Чтобы заставить пошевелиться любую собаку, ее надо именно что заставить. Замотивировать и — достаточно жёстко. Так кто же обладает подобной силой, чтобы замотивировать всю мою стаю?

— Не знаю, — Лукшин пожал плечами, — система?

— Браво, — Геннадий улыбнулся и картинно хлопнул в ладоши, — именно что система. Запишите новую тему. «Социальные организации как саморегулирующиеся системы.»

Студенты завозились, зашуршали конспектами.

— Особенность саморегулирующихся систем в том, что они, как следует из названия, способны поддерживать свое функционирование без каких-либо управляющих воздействий со стороны. Различают устойчивые и неустойчивые саморегулирующиеся системы. Устойчивая система отличается тем, что сохраняет свою структуру и функциональность при возмущающих воздействиях, в то время как неустойчивая — разрушается или трансформируется в другую. Кроме того, как правило, устойчивые системы менее требовательны к качеству собственных составных элементов. Возвратимся к рассмотренной нами «собачьей стае»… На прошлом занятии я упомянул, что эффективность собачьей стаи — одна из самых низких и значительно уступает суммарной эффективности ее членов. Тогда у вас возник вопрос: почему же эта модель остается жизнеспособной и востребованной до сих пор. Я пообещал ответить вам позже. Так вот — система, построенная на рассмотренных ранее принципах «собачьей стаи», является наиболее устойчивой из всех известных на сегодняшний день. Да, КПД такой системы удручающе низок, но зато в нее можно набирать совершеннейшее отребье и она способна действовать в очень широком диапазоне ситуаций.

Геннадий сел за стол, взглянул на часы.

— По плану у меня все на этот час, но до перерыва еще пятнадцать минут, поэтому сейчас мы послушаем доклад на тему «Шут и его социальная роль». Сазонов, вы подготовились?

— Да, — с задних рядов поднялся студент и, держа в руках прозрачный файл с исписанными от руки листами бумаги, прошел к кафедре. Поднялся, повернулся к аудитории, вынул листы и положил их на стол. Кашлянул.