Антитезис - Андрей Имранов

— Ты еще всего не знаешь, — сказала Юля и грустно усмехнулась, — а может, тебе знать всего и не надо. Давай. За меня и за тебя.

«За нас», — хотел сказать Дима, но побоялся, и молча тронул своей рюмкой Юлину.

Выпили. Закусили. Семга Диме понравилась, о чем он тут же и сказал.

— Ой да ладно, — отмахнулась Юля, — а то не знаешь, как я ее готовила.

Но было видно, что похвала ей приятна. Выпили еще по рюмке, поговорили о всякой ерунде — о студенческих годах, о том, кому что нравилось. Посокрушались о Москве, которая никогда уже не станет той, что была. Посмеялись над своими же сожалениями — тоже, нашлись коренные москвичи. Потом Юля вдруг посмотрела в сторону и нахмурилась.

— Черт!

— Что? — Дима закрутил головой.

— Время. Уже полвторого, блин! Быстро доедай, трахаться и спать!

— Кх-х, — Дима поперхнулся, прокашлялся, ответил улыбкой на слегка встревоженный Юлин взгляд и принялся дочищать тарелку.

Насчет «быть понежнее» Юля не обманывала — этот раз Лукшину понравился куда больше. Да что «больше»? Когда Юля, уже доведя его до самых вершин наслаждения, вдруг слезла с него, сдернула презерватив и принялась ласкать его короткими поцелуями и касаниями языка, у него реально круги перед глазами поплыли. И, кончив, он лежал минут десять в каком-то блаженном полусне, тяжело дыша и глупо улыбаясь. И сам не заметил, как заснул.

Проснулся он посреди ночи от каких-то звуков. Вспомнил, где находится, понял, что еще ночь, и, блаженно улыбнувшись, собрался спать дальше, но расслышал тихий Юлин голос.

— Да, все нормально прошло, — сказала она кому-то. Дима насторожился.

— Что? — опять Юля, — нет, не думаю.

«А, по телефону говорит», — сообразил Лукшин. Успокоился, но фраза Юли:

— Спит, разумеется, — опять заставила его навострить уши.

— Что? Что за эякулят?

Негромкий неразборчивый голос в телефоне.

— Ну так бы и сказал, что сперма. Собрала, разумеется. Как и договаривались.

Дима насторожился. «Это она про меня?! Что за нафиг? Зачем кому-то моя сперма?». Короткий смешок.

— Я его так оттрахала, что он до обеда проспит, если не разбудить.

Скрипнула кровать. Лукшин плотно закрыл глаза и расслабил мышцы. Юля присела (судя по звукам) у изголовья, медленно погладила его рукой по лицу. Дима медленно и ровно дышал, притворяясь спящим. От руки Юли пряно пахло какой-то косметикой.

Проснулся он от немилосердных тычков в бок и воплей:

— Подъем! Утро пришло!

Открыл глаза, закрыл обратно, перевернулся набок, застонал.

— Что, голова болит? — участливо спросила Юля. Дима, не открывая глаз, кивнул.

— А вот пить меньше надо, — от притворной участливости не осталось и следа, — на!

Дима приоткрыл один глаз и обнаружил стакан, наполненный какой-то жидкостью.

— Что это?

— Алька-зельтцер. Выпей, легче станет. И пошли завтракать немедленно, через пятнадцать минут уже выходить пора.

Лукшин горько вздохнул, но все же заставил себя сесть и взял стакан.

— Одевайся и вниз, — сказала Юля и вылетела из спальной.

Спустившись, Дима добрел нетвердым шагом до кухни и поставил пустой стакан на стол. Юля возилась у плиты и, хотя мощная вытяжка высасывала из воздуха почти все запахи готовки, оставшихся хватило, чтобы Лукшин почувствовал некоторое неудобство в желудке.

— Будешь яичницу? — спросила, не оборачиваясь, Юля.

Дима сглотнул и отрицательно качнул головой.

— Нет.

— Я так и думала. На, хоть чаю выпей, — повернулась, поставила перед ним кружку, — черный, с лимоном.

— Спасибо, — Дима благодарно улыбнулся и поднес кружку ко рту.

Подул, отхлебнул, вздохнул сокрушенно.

— Чего вздыхаешь?

— Я думал, утром еще разок…

Юля хмыкнула, поставила на стол тарелку с глазуньей и вторую кружку.

— Некогда.

— Да я понимаю, — Дима снова вздохнул. Юля глянула на него искоса, потом потянулась через стол и взлохматила ему волосы.

— Не расстраивайся. Я тобой еще не наигралась, — и подмигнула.

— Это хорошо, — Дима улыбнулся, и, чтобы не выглядеть совсем уж по-щенячьи обрадованным, принялся, обжигаясь и шумно отдуваясь, пить горячий чай.

Про странное ночное происшествие он вспомнил уже только на выходе. Вздрогнул, задумался. Помотал головой, отгоняя дурные мысли «подумаешь, приснилась ерунда какая-то», но наткнулся на пристальный Юлин взгляд и понял — не приснилось. Нахмурился.

— Юля, — сказал четко и раздельно, — у меня к тебе серьезный вопрос.

Юля сжала губы, потом коротко поднесла к ним указательный палец и стрельнула взглядом куда-то вбок и вверх. Дима посмотрел туда, но, разумеется, ничего не увидел.

Ты хочешь сказать… — начал он, но увидел испуг в Юлиных глазах и вовремя поправился, не спросил, как собирался «здесь есть камеры?», — …хочешь сказать, что не готова к серьезному разговору?

— Умница, — Юля зло усмехнулась, — абсолютно не готова. И вообще, имей на будущее, что меня тошнит от любых серьезных разговоров, — последние два слова она произнесла кривляясь и с насмешливой интонацией.

— Понял, — сказал Дима, — тогда пошли.

— Пошли.

В дороге Лукшин не проронил ни слова, Юля тоже молчала, только временами бросала короткие взгляды искоса. Полдороги до университета от Воздвиженки, где Юля оставила машину, они тоже прошли молча, потом Дима не выдержал.

— У тебя дома есть камеры! — сказал он не столько вопросительным, сколько обличающим тоном. Юля пожала плечами.

— Не знаю, на самом деле, — посмотрела Диме в лицо, отвернулась, — дома я сама убираюсь, всегда стараюсь во все щели заглянуть, но пока ничего не нашла. Это с одной стороны. А с другой стороны… были случаи, которые, кроме как камерой, ничем и не объяснишь. А в мистику всякую я не верю, так-то.

— Какие случаи? — похолодел Дима.

— Неважно. Веришь, нет, но ты мне действительно понравился. Может, это просто из-за наивности твоей? Вот деньгами обзаведешься, власть почуешь и станешь обычной сволочью. Не знаю, может я и ошибку сейчас сделаю, но я тебе кое-что скажу.

Диме тоже хотелось сказать, и даже не кое-что, а очень многое, но он заставил себя молчать.

— Моя работа сидением в интернете не исчерпывается, если ты не понял. Иногда Верка мне поручает с кем-нибудь из френдов более тесное знакомство завязать, — Юля сплюнула в сторону, — так кого я только не трахала! Министров, депутатов, даже одного кандидата в президенты.

— Понятно, — кивнул Дима, — компромат собирают…

Юля фыркнула.

— Я тоже поначалу так думала. Но только поначалу. Кому нужен компромат на малоизвестного математика? А на чудаковатого художника? Знаешь такое выражение: «двойное дно»?