Чародей поневоле - Кристофер Сташефф

— Да спите маловато, — пробормотал он.— Вот я подумал, уж не лихорадка ли на вас напала.

— Нет,— Род облегченно улыбнулся и, покачав головой, обошел Большого Тома,— Не лихорадка.

— А что же?

Род упал навзничь на кровать и закинул руки за голову.

— Ты слыхал, игра такая есть, крикет?

— Крикет? — нахмурился Том,— Не-е, не слыхал.

— Когда в эту игру играют, расставляют на площадке воротца, и игроки должны в эти воротца мячик закатывать. А другие игроки должны этот мячик отбивать битой.

— Чудно как-то,— проговорил Большой Том, вытаращив глаза от изумления.— Непонятная игра какая-то, хозяин.

— Это верно,— согласился Род,— А потом еще непонятнее становится. Потом игроки меняются местами. И та команда, что нападала, переходит в защиту.

Он приподнял голову и поглядел на круглую обескураженную физиономию Тома.

— Ой, нет,— промямлил верзила и ошарашенно покачал головой.— Ну и какой же во всем этом толк, хозяин?

Род потянулся, расслабился.

— Толк какой? Да никакого. Кто бы ни выиграл, воротцам достается на полную катушку.

— Угу! — яростно кивнул Том.— Видно, здорово им достается.

— Ну так вот… есть у меня такое подозрение, что тут словно все собрались в крикет поиграть, вот только играют сразу три команды: советники, нищие…

— Дом Кловиса,— пробормотал Том.

Род удивленно вздернул брови:

— Вот-вот, Дом Кловиса. Ну и королева, само собой.

— Но тогда кто же,— поинтересовался Большой Том,— будет… вроде как воротца.

— Да я, кто же еще? — вздохнул Род, повернулся на бок, взбил кулаком подушку и устало опустил на нее голову.— А теперь спать буду. Доброй ночи.

— Господин Гэллоугласс,— прозвенел звонкий голос пажа.

Род закрыл глаза и взмолился о ниспослании ему сил.

— Чего тебе, паж?

— Вас зовут. Пора. Королева садится завтракать.

Род не без труда приоткрыл один глаз и глянул в окно. Небо на востоке розовело. Занималась заря.

Род зажмурился, сосчитал до десяти, чуть было не уснув в процессе счета. Испустив вздох столь долгий, что таким объемом воздуха можно было бы до краев заполнить бездонную пропасть, он свесил ноги с кровати и сел.

— Так что у того, кто воротца охраняет, ни сна, ни отдыха. Ну, где там моя треклятая форма, Том?

Род был вынужден признать: Катарина Плантагенет обладала неплохими актерскими данными. Более того, она знала, как оными данными пользоваться в общении со своими придворными. Еще до рассвета все стражники в пиршественном зале были расставлены по своим постам. Все лорды и леди, кто был удостоен счастья (вернее сказать, несчастья) разделить с королевой столь ранний завтрак, прибыли в зал сразу же после первого крика петуха. Катарина вошла только после того, как все расселись и обозрели накрытый к завтраку стол.

Появление королевы выглядело до предела эффектно, невзирая на ранний час. Двери распахнулись настежь. Катарина стояла на пороге, озаренная пламенем факелов. Шестеро трубачей заиграли приветственную мелодию. Все лорды и леди поднялись, а Род зажмурился (о вкусах, понятное дело, не спорят, но, похоже, народ тут более чем терпимо относился к звукам высоких октав).

Затем Катарина шагнула в зал, горделиво подняв голову и расправив плечи. Пройдя вдоль стены, она остановилась подле высокого золоченого стула во главе стола. Герцог Логир подошел и отодвинул стул. Катарина опустилась на него с изяществом и легкостью пушинки. Логир сел по правую руку от королевы, прочие придворные заняли свои места. Катарина взяла со стола двузубую вилку, остальные гости последовали ее примеру. От четырех углов зала к столу поспешили ливрейные лакеи с огромными блюдами, на которых лежали горы бекона и колбасы, маринованной сельди, белых булочек, дымились чайники и супницы.

Каждое из блюд сначала подносили Брому О'Берину, который восседал по левую руку от королевы. Бром отрезал по кусочку от каждого угощения, откусывал и жевал, а остатки укладывал на тарелку. Затем лакеи расставляли блюда. Бром, убедившись в том, что жив и здоров, в конце концов передавал тарелку королеве.

Наконец вся компания жадно набросилась на угощение, а желудок Рода ворчливо напомнил ему о том, что всю ночь напролет его потчевали исключительно глинтвейном.

Катарина ела без особого аппетита — клевала, можно сказать, как птичка. Если верить слухам, то она имела обыкновение до официальных трапез завтракать в своих покоях. Учитывая необычайную стройность королевы, можно было заподозрить распространителей этих слухов в наглом вранье.

Слуги сновали вокруг стола с кувшинами вина и блюдами с высоченными мясными пирогами.

Род стоял на посту у восточных дверей. Отсюда ему были хорошо видны Катарина, сидевшая у дальнего края стола, герцог Логир, сидевший справа от королевы, Дюрер, восседавший по правую руку от Логира, и затылок Брома О'Берина.

Дюрер наклонился и что-то прошептал своему господину. Логир нетерпеливо отмахнулся и кивнул. Затем откусил мяса, прожевал, проглотил и запил солидным глотком вина. Опустив кубок на стол, он повернул голову к Катарине и довольно громко проговорил:

— Ваше величество, я озабочен.

Катарина холодно взглянула на него:

— Мы все озабочены, милорд Логир, но должны смиряться с нашими заботами, как умеем.

Логир поджал губы, и они почти исчезли между усами и бородой.

— Моя забота,— сказал он,— о вас и о процветании вашего королевства.

Катарина сосредоточила взгляд на тарелке, старательно отрезая кусочек жареной свинины.

— Надеюсь, процветание королевства и вправду зависит от того, насколько благостно живется мне.

Шея у Логира побагровела, однако он упрямо продолжал гнуть свое:

— Я рад, что ваше величество понимает: угроза вашей жизни есть и угроза для королевства.

Катарина наморщила лоб и хмуро глянула на Логира:

— Это я воистину понимаю.

— Когда народ видит, что жизнь королевы в опасности, он начинает беспокоиться.

Катарина отложила вилку и откинулась на спинку стула. Голос ее прозвучал мягко, даже, пожалуй, вкрадчиво:

— Стало быть, моей жизни грозит опасность, милорд?

— Похоже, что это так, — осторожно отозвался Логир. — Ибо прошедшей ночью на крыше замка снова являлась баньши.

Род навострил уши.

Катарина закусила губы, прикрыла глаза. Все сидевшие за столом разом умолкли. Во внезапно наступившей тишине гулко прозвучал голос карлика:

— Баньши частенько появлялась на крыше, однако ее величество до сих пор жива и здравствует.

— Умолкни! — шикнула на Брома Катарина, расправила плечи, наклонилась и взяла со стола кубок.— Я не желаю слушать о баньши,— заявила она, залпом осушила кубок и протянула руку в сторону.— Слуга, еще вина! — крикнула она.