Чародей поневоле - Кристофер Сташефф

Но если все они умели телепортироваться, тогда почему девицы разъезжали на метлах?

Вернулся Тоби, с шумом рассек воздух при приземлении. Род ошарашенно принял из рук юноши полную кружку.

— Вот спасибо. Стало быть, вы умеете левитировать и телепортироваться?

— Прошу прощения? — непонимающе нахмурился Тоби.

— Летать умеете, говорю? Ну и еще по собственной воле можете перемещаться из одного места в другое?

— О да! — осклабился Тоби,— Это мы все умеем!

— Что — летать?

— Нет, все мы умеем по желанию с одного места перемещаться в другое. Летать умеют все юноши, а вот девушкам это не дано.

«Полозависимый ген»,— подумал Род, а вслух сказал:

— И поэтому они летают на метлах?

— Да. Они умеют приказывать неживым предметам исполнять их желания. А мы, мужчины, лишены этого дара.

Ага! Еще одна завязка! Способность к телекинезу передавалась через Y-хромосому, а к левитации — через хромосому X.

Между тем телепортироваться они умели все. И мысли читать.

Бесценное племя эсперов. И если их жизнь была хоть в чем-то похожа на жизнь тех немногочисленных телепатов, что были известны галактике…

— Простой народ ненавидит вас за это?

Юная мордашка Тоби стала мрачной и тоскливой.

— О да, и благородные господа тоже. Они говорят, будто мы заключили союз с дьяволом. Нам грозило испытание водой или сожжение на кострах, покуда к власти не пришла наша добрая королева Катарина,— Тоби обернулся и крикнул: — Эй, Бриджит!

Девушка лет тринадцати покинула своего партнера по танцу и в одно мгновение оказалась рядом с Тоби.

— Друг Гэллоугласс хочет узнать, как с нами обходятся люди,— объяснил ей Тоби.

Радостная мордашка девушки стала печальной. Она широко раскрыла глаза, прикусила губу.

Потом завела руки на спину, расстегнула пуговицы на блузке от шеи до корсажа и повернулась к Роду спиной. Спину ее исполосовали шрамы. Они алой паутиной покрывали ее нежную девичью кожу. Бриджит били семихвостой плеткой.

Она повернулась к Роду. Тоби застегнул ее блузку. Глаза у девушки были по-прежнему широко раскрыты и полны горя.

— Так меня избили,— сказала она,— только потому, что заподозрили в колдовстве. Мне тогда было всего-то десять лет.

Желудок у Рода чуть было не выскочил наружу через пищевод. Он дал ему мысленный приказ оставаться на месте, и желудок не слишком охотно повиновался. Язык опалило изжогой.

Бриджит крутанулась на месте и исчезла. Через долю секунды она уже была рядом со своим партнером по танцу — веселая и живая как ни в чем не бывало.

Род хмуро и задумчиво наблюдал за ней.

— Так что можешь понять,— сказал Тоби,— как мы благодарны нашей доброй королеве.

— Она упразднила испытания водой и сожжение на кострах?

— Она издала королевский указ, но сожжения ведьм продолжались тайно. У нее оставалась единственная возможность защитить нас, и она дала убежище всем тем из нас, кто был готов явиться сюда и просить об этом.

Род медленно кивнул:

— Ей не откажешь в мудрости.

Его взгляд вновь устремился к Бриджит, танцующей на потолке.

— Что заботит тебя, друг Гэллоугласс?

— Ведь у нее нет к ним ненависти,— рассеянно проговорил Род.— У нее есть все причины ненавидеть обычных людей, но она не ненавидит их.

Тоби покачал головой, тепло улыбнулся:

— Ни она, ни кто-то другой из нас. Все, кто явился, чтобы обрести кров в замке королевы, первым делом дают клятву жить по христианским заповедям.

Род медленно развернулся к юноше.

— Понятно,— сказал он не сразу,— Собрание добрых волшебниц и волшебников.

Тоби кивнул.

— И все ведьмы и колдуны в Грамерае таковы?

— Как ни постыдно говорить о таком, но это не так. Есть некоторые, которым было суждено пережить большие страдания, нежели те, коим подверглись мы,— те, у кого отрезали ухо или выкололи глаз, кто потерял возлюбленного или подругу, а быть может, пережил все сразу. Они прячутся на Диких пустошах, в горах, и обрушивают накопившееся зло на всех людей без разбора.

Губы Рода вытянулись в тонкую мрачную линию, уголки их скорбно опустились.

— Таких чуть более десятка,— продолжал Тоби,— Лишь трое из них — в расцвете лет, а все прочие — дряхлые старухи и ветхие старцы.

— Настоящие ведьмы и злые колдуны из сказок,— пробурчал Род.

— Воистину так, и слухов об их злодеяниях столько, что из-за них никто не замечает наших добрых дел.

— Следовательно, в Грамерае существует две разновидности ведьм и колдунов: старые и злобные, что живут в горах, и добрые молодые, что поселились в королевском замке.

Тоби покачал головой и улыбнулся, в глазах его вспыхнули огоньки.

— Не совсем так. Есть еще около трех дюжин добрых волшебниц и волшебников, кроме нас, которые не верят в обещания королевы предоставить нам безопасный кров. Им по тридцать— сорок лет, и они все очень хорошие и добрые, вот только никак не могут поверить, что здесь нам ничто не грозит.

Понимание было подобно озарению. Род откинулся назад, губы его сложились в трубочку. Он резко кивнул, наклонился вперед и сказал:

— Так вот почему вы все так молоды! Приглашение королевы приняли только те из вас, в душе которых все еще жила вера в добро! Она приобрела стайку подростков!

Тоби ухмыльнулся от уха до уха и резво закивал.

— Стало быть, взрослые волшебники и волшебницы — народ Добрый, но при этом очень осторожный!

Тоби утвердительно кивнул.

— Однако среди них нашлись одна-две, которые все же осмелились явиться сюда. Среди них была одна, самая мудрая из волшебниц, она прибыла с юга. Однако она уже слишком старая. Ей сейчас уже под тридцать!

Последняя фраза прозвучала, когда Род пил вино. Он закашлялся, захрипел, прослезился и протер глаза.

— Что с тобой, друг Гэллоугласс? — вопросил Тоби с такой заботой, словно перед ним был дряхлый восьмидесятилетний старик.

— Да нет, ничего,— с трудом проговорил Род.— Просто… пищевод и трахея утратили взаимопонимание. Мы, старики, здоровьем слабы, сам понимаешь. Ну и почему же эта мудрая колдунья не осталась здесь?

Тоби улыбнулся, излучая понимание и доброту.

— Она сказала, что, глядя на нас, начинает стесняться своего возраста, и вернулась на юг. Но если тебе здесь будет грозить беда, ты только произнеси ее имя — Гвендилон,— и она окажет такую услугу, о какой ты и не мечтал.

— Я запомню твой совет,— пообещал Род, но тут же напрочь забыл о нем, так как слишком ярко представил себе, как он, агент со стажем, призывает себе на подмогу какую-то женщину. Он чуть было опять не закашлялся, но расхохотаться не решился, памятуя о том, каким и сам был чувствительным созданием в подростковом возрасте.