Капитал Российской империи. Практика политической экономии - В. Галин

Постепенная отмена крепостного права началась в Англии еще в XV в. с освобождения крестьян из личной крепостной зависимости и замены её поземельной, и закончилась XVI в., когда путем огораживаний пастбищ крестьяне были лишены земли и превратились в батраков или мигрировали в города. О судьбе этих несчастных наглядно говорит быстрое падение естественного прироста населения Англии с 10%о в середине XVI в., до минус «-» 1%о к середине XVII гг., а с учетом эмиграции — до минус 3%о. В континентальной Европе отмена крепостного права начнется с конца XVIII в., например, в Саксонии и Чехии первые попытки — в 1771-м, Дании — в 1788 г. Однако реальное раскрепощение Европы начнется только с Французской революции — 1789 г. (Швейцария — 1798 г.). Наполеон своими победами разнесет его уже по всей Европе: Шлезвиг-Гольштейн — 1804 г., Варшавское герцогство (Польша) и Пруссия — 1807 г. (окончательно в 1823 г.), Бавария — 1808 г., Вюртемберг — 1817 г. Второе дыхание раскрепощение получит с европейских революций 1830–1840-х гг.: Ганновер — 1831 г., Саксония — 1832 г., Австрия и Чехия окончательно в 1832–1848 гг., рабство в США будет отменено только в 1863 г.

И здесь Россия вроде бы не слишком отставала от европейцев, отменив крепостное право в 1861 г. Однако это была лишь политическая отмена, окончательно, экономически, крепостное право будет отменено в России только в 1905 г., в результате Первой русской революции, когда крестьяне силой добьются отмены выкупных платежей, введения всеобщего начального образования, начала отделения церкви от государства и пр. Все эти требования содержались в петиции рабочих и жителей Петербурга, предназначенной для подачи Николаю II в «кровавое воскресенье» 9 января 1905 г.{675} Последующие реформы Столыпина дадут не только право, но и побуждение к выходу из общины.

Почему же Россия так долго медлила с отменой крепостного права?

Первые заметные антикрепостнические идеи стали появляться в России еще в конце 1770-х гг. Одним из ярких представителей этого течения был издатель и просветитель Н. Новиков. По его словам «Бедность и рабство повсюду встречалися со мной в образе крестьян». Они как «младенцы», которые «спокойно взирают на оковы свои» и требуют только «пропитания… чтобы не отнимали у них жизнь, чтобы не мучили». Помещики же, по мнению автора, «больны мнением, что крестьяне не суть человеки»{676}.

В 1762 г. в Манифест о воцарении Екатерины II, по настоянию графа Н. Панина и Д. Фонвизина будет включено положение, представлявшее собой некоторый проект конституции, ограничивающей власть монарха[54]. Проект освобождения крестьян представит князь Д. Голицын, который обосновывал свое предложение тем, что «Несколько землевладельцев до некоторой степени освободили своихъ крестьян из крепостного состояния и получили очень хорошие результаты». Но Екатерина II отклонила проект, поскольку, по ее мнению, «богатые землевладельцы, у которых крестьян многия тысячи», будут против{677}.

Мало того: Екатерина II сама раздала в крепость почти 2 млн. крестьян{678}. Екатерина запретила крестьянам жаловаться на помещиков: челобитчики и составители челобитных будут наказаны кнутом и сосланы в Нерчинск на вечные каторжные работы{679}. Екатерина выполняла практически все требования и запросы помещиков, не обращая внимания на их злоупотребления. Последние вели к усилению эксплуатации крепостных, о чем наглядно говорит сравнение роста подушной подати и оброка за время ее правления: если подать за этот период выросла на 30%, то оброк — в 2–3 раза{680}. По словам В. Ключевского, в это время «крепостное русское село превращалось в негритянскую североамериканскую плантацию времен дяди Тома»{681}.

Первым на это превращение обратил внимание М. Сперанский, который отмечал, что первоначально крепостное право в России было только крепостью к земле (Servage), но благодаря позднейшему злоупотреблению помещичьей властью оно превратилось в крепость личности, иначе говоря, в рабство (Esclavage){682}. «Из дворянского землевладения, — вторил В. Ключевский, — оно превратилось в душевладение; сам помещик — из агронома в полицейского управителя крестьян. При таком влиянии сельское хозяйство <…> получило «неправильное направление <…> и воспитывало недобрые экономические привычки»{683}.

Нелогичная крепостническая политика просвещенной императрицы очевидно объяснялась, прежде всего, настроениями, царившими в то время в обществе. О их характере наглядное представление дает замечание В. Ключевского, относящееся к Комиссии собранной со всей страны для обсуждения екатерининского «Наказа»: «В Комиссии на крепостное право смотрели не как на правовой вопрос, а как на добычу, в которой, как в пойманном медведе все классы общества: и купечество, и приказнослужащие, и казаки, и даже черносошные крестьяне — спешили урвать свою долю. И духовенство не преминуло очутиться при дележе»{684}. И Екатерина II в данном случае не выходила из общего русла, однако именно при ней было положено начало распространению просветительских идей в России: в ее царствование довольно большими тиражами издавались работы Вольтера, Дидро, Монтескье, Руссо и других французских философов, в оригинале и переводе, приобретших широкую популярность в студенческих и молодежных дворянских кругах центральных городов.

И уже сын Екатерины II Павел I предпримет первые попытки ограничить привилегии дворянства и помещичий беспредел, в частности установлением пределов барщины и оброка, запрещением обезземеливания крестьян и т.п. Однако, как отмечает В. Ключевский, «мысль, что власть досталась ему слишком поздно, когда уже не успеешь исправить всего зла, наделанного предшествующим царствованием, заставляла Павла торопиться во всем, недостаточно обдумывая предпринимаемые меры»{685}. Павел I, как и его отец, был убит.

На престол взошел его сын, любимый внук «великой бабки», воспитанный ею на идеях французских просветителей. При воцарении Александра I в 1801 г. ему будет представлено сразу несколько вариантов конституционных Манифестов и проектов отмены крепостного права[55]. Но Александр отклонит их. Мало того, он даже восстановит жалованные грамоты дворянству и купечеству, отмененные его отцом Павлом I.

Однако в первый же год его правления в правительственных периодических изданиях было запрещено печатать публикации о продаже крестьян без земли, запрещена раздача населенных имений в частную собственность, в день рождения императора был опубликован указ о свободном обращении земли для всех свободных сословий, что разрушало исключительную монополию дворянства на землю. А в 1803 г. вышел указ Александра I о «вольных хлебопашцах», предусматривавший выкуп крестьян с разрешения помещика. Но даже этот весьма невинный указ встретил яростное сопротивление землевладельцев, считавших его началом отмены крепостного права, и применялся лишь единично.

В 1805 г. в результате крестьянских волнений в Лифляндской губернии будет смягчено крепостное право для лифляндских крестьян{686}. Александр I не забудет и о конституции и в 1809 г. М. Сперанский, по его поручению, подготовит ее прообраз в виде «Плана государственного образования». На следующий год в соответствии с «планом» будет открыт Государственный совет. «План» не затрагивал ни одной привилегии высшего сословия, однако даже потенциальная угроза, которую он нес, вызвала столь жесткую его ответную реакцию, что царь был вынужден выслать М. Сперанского из Петербурга.

В 1809 г. Александр I дарует Конституцию Финляндии, а в 1815 г. — Польше. И здесь Россия находилась в числе европейских лидеров: конституция во Франции будет принята в 1814 г., в Баварии — в 1816-м, в Вюртемберге в 1819-м. В 1816–1819 гг. Александр I отменит крепостное право в Эстонии, Курляндии, Ливонии по просьбе остзейского дворянства. Правда, отменил в том смысле, что помещики полностью освобождались от ответственности за крестьян, сохраняя при этом над ними полную власть. В 1817–1820 гг. по поручению Александра I был разработан проект Конституции и сразу несколько проектов освобождения крестьян{687}. Однако ни один из них не получил развития. Почему?

Одной из причин, очевидно, могло было быть нарастающее после войны 1812 г. давление «к освобождению» снизу. В противном случае совершенно непонятным является сохранение Александром I в условиях тяжелейшего послевоенного финансового кризиса огромной миллионной армии, которая выросла за время войны, по сравнению с довоенным периодом, в 3 раза и составляла почти 2% населения разоренной страны. Кроме этого, еще несколько сот тысяч крестьян вместе с семьями было загнано в «военные поселения», которые, по мнению декабристов Трубецкого и Якушкина, должны были составить «особую касту, которая, не имея с народом почти ничего общего, может сделаться орудием его угнетения»{688}.