Новые записки матроса с «Адмирала Фокина» (сборник) - Александр Федотов

– Есть!!! – охнул Петренко, морщась от боли и двумя руками, что было силы, рванул на себя свою добычу. – Ничего себе!

С громким характерным чмоком, как пробка от шампанского, из тропических вод выстрелило вверх странное существо размером с водяную грелку.

– Во! Гоблин! – прошептал Голиков, заворожено наблюдая, как корявая рыба, усыпанная шипами и бородавками, плавно описывает дугу в воздухе и, сверкнув на солнце своей уродливой бугристой чешуёй, зависает перед самым носом Петренко.

Замерев на долю секунды в воздухе, рыбина вдруг распахнула невероятных размеров пасть, ощетинилась частоколом хищных зубов и, изогнувшись, рванулась в сторону лица своего обидчика…

Петренко отшатнулся назад, с силой дёрнув на себя леску. Крючок порвал рыбе верхнюю губу и отлетел куда-то под скорострельные пушки. Получившая неожиданную свободу рыба, хлопком расправила утыканный гигантскими иглами уродливый веер спинного плавника, перевернулась корявым брюхом кверху и рухнула вниз, пригвоздив ногу Петренко к его же собственным резиновым шлепкам.

– А-а-а-а!!! – дикий вопль старшины сорвал стаю чаек с окрестных мачт.

Рыба злорадно глядела на Петренко мутными глазами, размеренно покачиваясь на толстых иглах впившегося в ногу спинного плавника. Старшина судорожно дёрнул ногой. Существо отлетело в сторону, шлёпнулось на палубу, подпрыгнуло, оставляя мерзкую слизь на черном металле, и, блеснув в последний раз своей облезлой чешуёй, плюхнулось за борт в мутные воды вьетнамской бухты.

Из созвездия дырок в ступне Петренко лениво забили фонтанчики крови.

– Твою-ю ма-ать! – старшина медленно опустился на палубу, обхватив рукой кровоточащую ступню.

Кровь сочилась между пальцев, капли падали на палубу и тут же запекались на раскалённом металле.

– Тебе б к медику надо… – тихо проговорил Голиков, видя, как ступня друга синеет, распухает и, принимая шарообразную форму, уже не вмещается в резиновой шлёпке.

– Гадина-а-а-а!.. – Петренко протяжно застонал.

– Ядовитая, похоже … – проявил наблюдательность Голиков – Пошли скорее.

Подставив приятелю плечо, чтобы тот смог опереться, и обхватив его рукой за пояс, Голиков стал торопливо спускать друга вниз по трапу…

Корабельный медик обвёл неласковым взглядом бесформенную, распухшую ступню и уничтожающе посмотрел на Петренко:

– Рыбку решил половить?

Петренко молчал, виновато понурив голову.

– Экзотики захотелось? Жить надоело? Ты про здешнюю рыбу тю стэп слышал?

– Тю стэп?

– По-английски – два шага…

– Почему – два шага?

– Потому что после её укола только два шага и успевают сделать. Ты сколько шагов уже сделал?

Петренко захлопал глазами и сглотнул слюну…

– Пятый рыболов за неделю! – доктор рывком достал из шкафа металлическую коробку с хирургическими инструментами и с грохотом швырнул её на стол. – Совсем нюх потеряли!

– А может, попробовать просто отсосать? – испуганно предложил Петренко, косясь на сверкающе скальпели.

– Отличная идея, старшина. Молодец. Обязательно воспользуюсь твоим предложением, но потом… – вздохнул медик, набирая в шприц лекарство…

Побледневший, как мел, Петренко закрыл глаза и безнадёжно подставил доктору вздувшуюся по самое колено ногу.

Медик смачно всадил иглу глубоко в посиневшую икру:

– Ну, вот и славно. Сейчас сама отвалится…

На Петренко было жалко смотреть. Доктор рывком выдернул одноразовый шприц и бросил его в мусорную корзину:

– Ты глаза только надолго не закрывай. И держись подальше от света…

– К-к-какого света?

– В конце туннеля.

Медик сел за стол, уткнулся глазами в свою ладонь, но после недолгой паузы поднял голову и устало проговорил:

– Ладно, иди ложись… на нижнюю шконку. Жить будешь… Наверное.

Выйдя из медкаюты, Голиков медленно, как на автопилоте поплелся, по кровавым следам, на верхнюю палубу. В голове снова и снова прокручивалось недавнее происшествие, Он и сам не заметил, как снова очутился на злополучной площадке. Рыболовная снасть валялась там же, под скорострельными пушками. Голиков поднял леску. На крючке ещё болталась старая наживка. Покрутив леску, как лассо, он, не особенно отдавая себе отчёта в том, что делает, закинул крючок в воду…. Тут же последовала поклёвка. Матрос машинально со всей силы дернул леску на себя… Из тёмной, пахнущей водорослями и солью морской воды выстрелило вверх бугристое существо. Описав дугу в воздухе, оно на мгновение зависло перед лицом Голикова.

– Дежа-Вю, – промелькнуло в мозгу.

И прежде чем Голиков успел опомниться, рыбина рванулась, хлопком расправила веер игл колючего плавника, освободилась от крючка и рухнула вниз.

«Только не в ногу», – успел подумать Голиков, всем телом шарахаясь назад. Чтобы увернуться, ему не хватило совсем чуть-чуть, какого-то сантиметра. Пробив толстой, как зубочистка, иглой розовую пластинку ногтя, рыба эффектно воткнулась ему в большой палец правой ноги…

– Твою М-а-а-а-ть!!!!

Боль волнами полилась по телу. Матерясь, он упал на колено и брезгливо попытался освободиться от мокрого гада, но тут же, вскрикнув, отдёрнул окровавленную руку… Машинально облизнув пораненные пальцы, Голиков вдруг почувствовал, странный кисловатый привкус, и у него сильно защипало нижнюю губу, та, стала на глазах распухать, обгоняя по темпу посиневшие пальцы… Лицо матроса, независимо от его желания, приняло обиженно дутое выражение. А морская тварь завалилась набок и, широко разинув усеянную рядами колючих зубов пасть, ехидно уставилась на Голикова… И только теперь он заметил, что у рыбы разорвана верхняя губа… Неужели та самая?! …А рыбина, подмигнув ему на прощанье своим мутным глазом, лениво подпрыгнула на палубе и неуклюже перевалилась за борт.

Послышался негромкий всплеск.

– Ну, пля фоопще!.. – прошамкал раздувшейся губой матрос.

Когда частями деформированная физиономия Голикова во второй раз за день просунулась в дверь медкаюты, медик на секунду потерял дар речи.

– А… снасть разыскал! – вдруг радостно догадался доктор и, кивнув на отвисшую губу, добавил. – Ты эту рыбу головой бодал что ли… – но увидев убитое выражение глаз матроса, решил не продолжать. – Садись колоть будем…

Впрочем, на счет уколов медик потом признался, что и сам не знал, как и чем лечить в таких случаях. Да и никаких специальных лекарств, собственно говоря, у него в аптечке не имелось. Он вкалывал какой-то безвредный витаминный раствор больше для психологического воздействия и надеялся, что всё обойдётся. И, правда, на этот раз обошлось…

Для справки скажу, что вначале девяностых Вьетнам потребовал плату за аренду стареющей базы, угрожая, в противном случае, передать её китайцам или американцам. Из-за экономических трудностей Россия платить не захотела и летом 2001 года отказалась от аренды Камрани. В мае 2002 года весь российский военный контингент покинул вьетнамскую базу.

Писарь, боцман и дембель

– Что хуже дурака?

– Дурак с инициативой.

(Правда)

Даже если тебя съели, у тебя все равно есть два выхода…

(Девиз оптимиста)

Начальник корабельной строевой канцелярии старшина второй статьи, годок Дима Голиков сидел у себя в уютной писарской каморке. Лихо сдвинув полинялый рабочий берет на стриженный затылок, он деловито выстукивал двумя пальцами на видавшей виды пишущей машинке. В углу два карася, недавно назначенных к нему в помощники, сидя на корточках, раскладывали по аккуратным стопкам различие приказы и квитанции.

– Старшему писарю канцелярии простого делопроизводства Голикову прибыть в каюту старшего помощника командира корабля!

Дима передвинул каретку печатной машинки, прислушиваясь к голосу из репродуктора. «Новый старпом вызывает», – кивнул он карасям и неторопливо поднялся из-за стола. Взгляд его задержался на переборке. На ней висел календарь, там сверху жирными серебристыми цифрами было выведено – 1989. В этом календаре его караси аккуратно зачеркивали черным фломастером клеточки с датами. Вели счет дней оставшихся до Приказа. Сам день Приказа – 28 Марта был обведен жирным красным кружком. Все числа до этой даты уже были зачеркнуты крестиками. 28 марта было сегодня! Сегодня вышел Приказ министра обороны об увольнении в запас весеннего призыва. Его призыва! С той далёкой весны восемьдесят шестого, мама родная, прошло уже три года! Сегодня он добрался наконец до самой вершины неофициальной флотской иерархии. Из годка стал гражданским. Скоро домой… Дима улыбнулся и, выйдя из канцелярии, пошел к каюте старпома.

Старпом, капитан третьего ранга Кандыба, был переведён к ним на Большой Противолодочный Корабль (БПК) «Маршал Ворошилов» два месяца назад. До этого он служил старшим помощником на ремонтирующемся в «Дальзаводе» небольшом Сторожевом Корабле (СКР). На том СКРе он так усердно наводил дисциплину и порядок, что от его бесконечных смотров и построений взвыли не только матросы, но и офицеры. Вскоре в штаб эскадры от офицеров на него полетели жалобы.