Воспитанник Шао.Том 1 - Сергей Разбоев

— Запомните, майор, политика для нас такая же отвлеченная штука, как и вы сами. С единственной разницей, что вы ближе находитесь.

— Ты еще пожалеешь старик, — прохрипел, кривясь от боли и бешенства, Винь. Он не знал, как выдернуть стрелу, и прижимая ее, чтобы она не так болезненно качалась. — Тебе не простят.

— Глупец. Запомни: бренное тело не вечно. Побереги себя, иначе никто не пожалеет твоей горькой судьбинушки.

— Твой монастырь сожгут, проходимец. Революция еще не закончена. Я сам ратовать буду.

— Покричи, покричи, гадатель по коже. Одумаешься скорее.

Священнослужитель больше не обращал внимания на вызывающие угрозы офицера.

Глава вторая

— …Что же вы, прилежный товарищ, такое совершили, что сверхлюбезные монахи заточили вас в свое гадкое подземелье. Бр-рр-р. Это ужасно. Мне не доносили еще, чтобы они шли на такие крутые меры.

— Ничего я не делал, товарищ начальник, — фальшиво отговаривался Винь, — только требовал объяснений по поводу агента. Прицепились к документам. Контра.

— Ой, лукавишь… Ой, врешь, любознательный. За то, что без разрешения оставили столицу, вы еще получите взыскание. Но и это не причина небрежного отношения к вам со стороны отшельников. Oни примут кого-угодно и поговорят с кем-угодно. Они темные люди, потому и любят, чтобы к ним обращались почтительно. Не терпят высокомерия.

— Крысы они подвальные. Я им еще покажу, что такое офицер.

— О-о. Грозно. Хочется верить. Может, вы и сможете с ними справиться. А вот товарищ Чан боится их сверх всякой меры, — генерал снисходительно, с весомой долей иронии, посмотрел не подчиненного. Покачал головой: — Ничего вы им не сделаете. Может, только поколотите от души тени их посохов. Это не те монахи, которые молятся. Вы новый человек и многого не знаете. Хотя, уведомляю вас честно, я и сам мало знаю о них. Но не следовало вам, офицеру, входить с ними в недружелюбные отношения. Не следовало. Они злопамятны, мстительны. Им до нас легче добраться, чем нам до них.

Понимаете разницу? Надеюсь, вы еще не так здорово растравили их, чтобы в ближайшее время они поставили на вас крест. Как вы думаете?

Майор стоял красный и усердно потирал шею здоровой рукой. После слов шефа замер, странно-любопытствующим взглядом посмотрел, недоумевающе спросил:

— Как они смеют? Или наша служба ничего не значит?

— Нет, почему же, — успокаивающе заверил начальник, — наша служба много значит, но как служба. Как что-то единое целое, управленческое. Но кто поручится за вашу жизнь? Охранники не помогут. Вам лучше будет изменить внешность, место работы, жительства. Кто знает, что зреет в головах темносерых истуканов. Для них ничего не стоит во второй раз запустить стрелу вам в спину или надавить на такое магическое место, после чего вы помучаетесь изрядно, и, и…

— Н-не, неужели и впрямь они на такое способны?

— Ну, вы не отчаивайтесь так. Может, я сгущаю чего но, если в дальнейшем будете так же деревянны, то…

— Но я на государственной службе.

— Я приветствую вас, товарищ. Могу успокоить: за данным монастырем не имеется подобного, … вы понимаете. Но по другим немало фактов неуважения к ответственным лицам.

— Я не боюсь их, товарищ начальник.

— Похвально, друг мой. Похвально. Но смелость духа не дает гарантии для бренной плоти. Уясните это как-нибудь на досуге. Посмотрите, товарищ Чан ухмыляется — а я ведь доподлинно знаю, трусит он. Это потому, что он их ближе знает. Боится — и не боится в этом признаться. Не раз мне намекал. Но раз вы уже побывали там, то что вы сможете рассказать по поводу последних событий, про отшельников?

Винь серьезно выпрямился, чеканно отрапортовал.

— Хитрит настоятель. С ним невозможно разговаривать. Видите ли, он стар слушать что-либо от молодых.

— Можно, можно с ними разговаривать, — заставляя верить в свои слова, резонил шеф. — Я тоже не позволяю разговаривать со мной пренебрежительным тоном. Вообще, старайтесь быть более сдержанным с людьми, несмотря на свое звание и положение. От мести не спасают ни высокое место, ни большая власть. Подайте мне все материалы по агенту.

Винь подобострастно наклонился, отработанно, двумя пальцами пододвинул папку с бумагами.

Генерал неторопливо перелистывал страницы, майор угодливо комментировал.

— Курс обучения прошел почти полностью. Приписки к послужному делу обнадеживающие. Инертен. Неподвижен. Не обращаем вне круга задач, поручаемых ему. Приказам подчиняется слепо. Не задумывается. Жесток. Уступчив. С окружением не сходится. Угрюм. Одинок. В строю не ходит. Видимых влечений к чему-либо не выказывал. Физические данные хорошего спортсмена. Вынослив. Единственный, кто полностью выдержал все этапы подготовки на выживание. Знает рацию, тайнопись, шоферское, летное, морское дело в рамках, требуемых инструкцией. В физических способностях отмечается крепость кисти.

— Да, — задумчиво вмешался генерал, думая о чем-то более дальнем, чем бумаги перед ним, — еще тогда, почти четыре года назад, это я четко помню, правая имела за сотню. А сейчас… — генерал быстро нашел нужный лист. — Хм, не указано. Но вы, Винь, не подавайте ему руки при встрече.

— Если они все такие, то…

— Может быть, не все. Не каждый столь глупо отчужден от жизни, но и таких в Тибете хватает.

— Слышали, майор, полковник знает, что говорит. Лично с некоторыми знаком, Да и вы уже кое-кого знаете. Неприятно, правда.

Винь, словно припоминая, прижал перебинтованную руку.

— Неужели они еще так стреляют, как этот недоделанный?

Генерал усмехнулся.

— Интересно. А что здесь сказано. Немного. Всего лишь, что умеет пользоваться всеми известными марками огнестрельного оружия. На расстоянии до ста шагов не промахивается. Немного, но емко. Наверное, здесь содержится ответ, что не смогли приструнить его ни наши, ни американские агенты.

— Во время инцидентов на китайско-русской границе, — осторожно продолжал подчиненный, — сбежал с базы. Тайно миновал границу.

— Верно, майор, все верно. Но почему вы не рассказываете мне об инцидентах в лагере, на базе подготовки? Смотрите, записано: «убил сержанта». Мне пришлось видеть того громилу. Не подарочек джентльмен. Черные дни для того, кто у него в воспитывался.

Винь в который раз пожал плечами, показывая, что такие мелочи ему неизвестны.

— А что же вы, Чан, товарищ Чан? — с необидной ехидцей прошепелявил начальник.

— Инструкторы считали его уже полностью своим. Им импонировала жестокость отшельника. И на наши предостережения не обращали внимания. От занятий самообороны и нападения его освободили. Разрешили полностью уйти в стрельбу, где иногда за день расстреливал несколько ящиков патронов. Поэтому стоит дополнить, что он не просто хорошо стреляет. Mишени, расположенные по кругу, расстреливает не более, чем за четыре секунды — всю пистолетную обойму.

— Товарищ Винь, видите, вот такие подробности нужно знать, чтобы точнее характеризовать объект. Я вот смотрю и думаю, что этот субъект уже вышел на тропу, на которой придется нам плясать.

— С монахами надо говорить, — вмешался Чан.

— Товарищ Винь уже имел встречу.

Майор злобно дернул больной рукой и от боли сморщился,

— Думаю, со мной на такие крайние меры не пойдут.

— Еще бы. Если и полковников начнут иглами протыкать, чего доброго, и до меня доберутся. А я стар и не так быстро оправляюсь от ран. Товарищ Винь, продолжайте, мне нравится ваш бодрый слог.

Майор подчеркнуто докладывал:

— Только через три месяца смогли настичь след беглеца. Он был в Москве. Определил, что за ним следят, — исчез. Потом снова обнаружили в Витебске — потеряли. И вот только недавно, своею стрельбой объявил, что перешел границу. Подозревали, что подпал под влияние марксистской агитации. Но по своим интеллектуальным способностям подобное маловероятно. Под наблюдением его держали три службы.

— Недооценили вы его, майор. Кусочек не слабой породы.

— Держали его русские, за ними американцы, мы следом.

— Хотите уверить, что вы остались вне поля видимости.

— Пока нам верится в это. Во всяком случае русские не проявляли беспокойства. Какое-то мельтешение по городам. Вот уж натура пилигрима.

— Не болтайте зря. Россия — земля его предков.

— Как будто дел нет серьезней.

— Кому что. А вам следует анализировать внимательней. Не молоды, пора и мозгами иногда факты рыхлить.

Майор засопел, хмыкнул обидно в рукав, но держался.

— Никаких следов. Сатанинское отродье.

— Работали бы у меня такие, горя не знал бы. Но Винь с фальцетом правого серьезно продолжал:

— И вот на днях сообщение, что в районе восточнее Маньчжурии от русских на нашу сторону кто-то перешел границу. По данным охраны, переходу предшествовала непродолжительная перестрелка. Думали, свой. Вышли встречать — не сошелся. Преследовали. Потеряли четыре человека. Двое ранены. Там же дополнительно была создана группа преследования. Перекрыли пути. Вышли на след. В одной из горных теснин принял бой. Семеро убито, четверо ранено. Пока отсиживались, карабкались, высматривали, окружали — исчез. Следы привели к ручью.