Иногда они умирают - Наталья Турчанинова

Все тут же вздохнули свободнее и стали бодро обсуждать что-то, забыв о недавних сложностях похода.

Я оглянулся и увидел скрюченную фигуру, прижимающуюся к валуну. В серой дымке белели ее глаза, которые могли быть всего лишь запятыми апострофа над иероглифами молельного камня…

Когда мы спустились в Намаче, с гор поползли серые сумерки. Хотя казалось, с тех пор, как мы вышли, прошла всего пара часов.

– Идем в отель, – сказал Джейк.

Остальную дорогу мы прошли в молчании. Вернулись в лодж, быстро миновали холодный пустой холл с неработающим телевизором и разошлись по своим номерам.

Когда я вошел к себе, мне почудился запах табака. Как будто Уолт вновь приходил в эту комнату. Но не дождался меня и отправился блуждать где-то в недоступной мне реальности. Я сел на кровать, испытывая острое желание просмотреть свои давние записи о Кайлате. Джейк был прав, я действительно помнил много легенд, преданий и мифов, но меня постоянно посещала мысль, что я не знаю чего-то очень важного, быть может, самого главного об этой странной, мистической стране. Хотя, впрочем, это могло быть всего лишь обычное состояние ищущего человека – чем больше ты узнаешь, тем больше, тебе кажется, знаний от тебя ускользнуло.

Я бросил свой рюкзак на пол у входа и пошел умываться.

Ванные комнаты в этом отеле были довольно занятные. Из-за неправильно поставленных дверей пронести металлические ванны в предназначенные для них помещения оказалось невозможно. Поэтому строители недолго думая прорубили в стенах окна размером метр на метр и пропихнули через них внутрь всю громоздкую сантехнику. Затем отверстия закрыли мутным стеклом. Но все равно из коридора, при должном старании, реально было разглядеть, что происходит внутри. И наоборот, принимая душ, можно было любоваться проходящими мимо.

Закрыв воду, я поднял голову, мельком взглянул в «окно» и увидел смутную фигуру, торопливо удаляющуюся по коридору. В ней не было ничего особенного, но мне вдруг стало неуютно в своем номере, захотелось выйти на улицу.

Еще не понимая, в чем дело, я покинул комнату, запер дверь и отправился на поиски своих спутников.

Дик с Джейком сидели в обеденном зале за столом, о чем-то негромко беседовали и рассматривали карту, разложенную между тарелок с едой.

– Где Тисса? – спросил я, подходя.

Видимо, в моем голосе прозвучала непривычная для них резкость, потому что мужчины с удивлением посмотрели на меня.

– В город пошла, – ответил Дик, одновременно прихлебывая из чашки, – эти раковины монастырские ей покоя не дают.

– Я же предупреждал, не выходить из дома в темноте! Почему вы ее не остановили?

– Еще я за каждой вздорной девчонкой не бегал, – заворчал Джейк и начал оправдываться почти против своей воли: – Мы вроде в городе. Здесь безопасно. Ничего с ней не случится.

– Ништхур, – обратился я к сыну хозяйки, выглянувшему из кухни. – Не выпускай этих двоих, если им тоже захочется прогуляться.

– А вы куда, Рай-джи?

– Приведу девушку.

– Она ушла? Одна? – Он покачал головой и поцокал языком. – Нехорошо.

– Сам знаю.

Дик хотел мне что-то сказать, но я отмахнулся от него и почти бегом выскочил на крыльцо. Перепрыгивая через две ступеньки, стал спускаться по каменной лестнице, ведущей с верхних террас. Редкие встречные кайлатцы шарахались в стороны, уступая мне дорогу, и долго смотрели вслед. Возле каждого дома и лоджа горел фонарь, бросая круглое пятно света на дорогу. За его пределами шевелились тени.

Центральная улица была освещена лучше.

Как я и ожидал, Тисса успела прийти до того, как торговцы собрали свои сувениры, выставленные на продажу. Она стояла у открытого лотка перед одной из лавок, самозабвенно копаясь в груде безделушек, которые таинственно переливались в свете фонарей. Такая яркая приманка. Женщина-торговка, расхваливая товар, подавала девушке все новые и новые ожерелья из рога эбо, перламутровые шкатулки, статуэтки из черного дерева, и мне совсем не нравился оценивающий взгляд кайлатки, как будто иностранка сама была товаром. И так же смотрел на нее мужчина на другой стороне улицы, возле закрытых дверей еще одного магазинчика.

Я подошел и положил руку Тиссе на плечо:

– Ты купила все, что хотела?

Она вздрогнула, оборачиваясь, и улыбнулась слегка виновато.

– Рай, ты зря беспокоился. Я уже собиралась уходить. Смотри. – Она показала мне длинное ожерелье из великолепно отшлифованной бирюзы. – Красивое, правда?

– Очень. – Я крепко сжал руку Тиссы, выразительно глядя на хозяйку, которая мрачнела с каждым мгновением. – А теперь идем.

– Подожди. Мне нужен еще молельный барабанчик.

Из темноты сбоку выступил кто-то, пока еще держащийся за кругом света, я взялся за рукоять ножа, и этот невидимый некто тут же исчез.

Продавцы смотрели на меня, словно стая шакалов, у которых прямо из-под носа уводят доверчивую, беззащитную лань, но не решались возразить.

– Мне нравится этот. – Ничего не подозревающая Тисса показала на синий с золотом молельный барабанчик на подставке.

Из входа в лавку вынырнул муж торговки и, мигом поняв, в чем дело, вежливо поклонился мне, прошипел что-то жене и оттеснил ее в сторону. Я разобрал только: «Осторожно… хоть продай…» А он схватил изящную вещицу и заговорил с восторгом:

– Очень хороший! Очень красивый! Посмотрите!

С этими словами он рванул крышечку и как бы невзначай направил в мою сторону внутреннюю часть барабанчика. Я успел заметить туго свернутый серый клочок бумаги, как вдруг меня ударило сконцентрированной мощью, спрятанной в молитвенном предмете. Невидимая рука хлестнула по глазам и сердцу, стиснула легкие. Меня сильно мотнуло, но я удержался на ногах, еще крепче сжав руку Тиссы. Мне показалось, что мою душу выбило из тела, и она висит на тонкой ниточке, готовой вот-вот лопнуть.

– Рай! Что с тобой?! – Ее тревожный вскрик не дал мне с головой погрузиться в вязкую серую пелену. – Рай!

В мутном киселе, окутывающем меня, мелькнули две яркие мысли – мне нужна Тисса, а я нужен ей, без меня она пропадет. Словно выныривая с большой глубины, я заставил себя прогнать дурноту и выдернул клинок из ножен. Прикосновение к нему вернуло слух, смыло серую муть перед глазами, душа как будто тоже заняла полагающееся ей место. А торговцы, увидев оружие, тут же потеряли к нам интерес и принялись собирать товары.

– Рай, что ты делаешь? – прошептала Тисса. – Убери нож. Ты с ума сошел?

– Идем отсюда.

– Но я хотела…

– Мы уходим!

Я потянул ее за собой, и Тисса не могла не послушаться, но, следуя за мной, не стала сдерживать возмущения.

– Совсем одичал в своих горах?!

Я молчал, стараясь держаться прямо, чтобы те, кто смотрел нам вслед, не заметили моей слабости.