Иногда они умирают - Наталья Турчанинова

По небу ползли облака. Солнце то пробивалось сквозь них, разбрасывая по долине щедрые пригоршни желтых горячих лучей, то снова пряталось, и тогда холод налетал с порывами резкого ветра. Горы, окружающие Намаче, видимые этой ночью, с утра закутались в плотную белую пелену облаков, оставив на виду лишь серо-зеленые подножия. Два ворона кружили над долиной, играя в потоках воздуха, словно беззвучные, неуловимые тени.

Тшеринг стоял на верхней ступеньке лестницы, ведущей от лоджа вниз, на одну из узких улиц. Кайлатец нетерпеливо приплясывал на месте и тер нос знакомым мне жестом беспокойства.

– Доброе утро, – сказал я, подходя.

– Ты сегодня к монастырю идешь? – спросил он, машинально ответив на мое приветствие.

– Нет. Мы остаемся в Намаче еще на день. Я же говорил тебе вчера.

– А-а. – Смуглое до черноты лицо Тшеринга заметно просветлело. – Хорошо.

– Что-то случилось?

Он снял свою замызганную бейсболку, пригладил черные волосы с проседью на висках, снова нахлобучил ее и беспечно махнул рукой.

– Да говорят, молельный камень всю ночь выл. – Кайлатец показал на склон, где возвышался серый валун с белыми письменами. Тот самый, что снился мне вчера всю ночь. – Плохой знак. Предупредить о чем-то хотел. Так что ты поаккуратнее. И за иностранцами своими следи получше.

Я молча кивнул, и он вразвалочку отправился по своим делам, снисходительно поглядывая по сторонам, словно прибыл в Намаче из огромного великолепного города, не чета этому. Проводив его взглядом, я посмотрел на камень, выделяющийся на фоне неба. Молельные флажки, тянущиеся от него вниз, бились на ветру, непрестанно взывая к верховному божеству. Знаки на валуне казались сияющими отражениями белых снегов Кабхале, стоящей напротив.

Неужели нечто мистическое действительно посетило меня сегодня ночью… не считая Тиссы. Я улыбнулся невольно, вновь возвращаясь мыслями к своей спутнице, и пошел обратно в лодж.

Девушка сидела в гостевой зале одна. Солнечные лучи золотили ее волосы, на отдохнувшем лице играл румянец. Уже знакомый мне свитер с узором туго обтягивал высокую грудь и красивые руки. Мне очень захотелось сесть с ней рядом, положить ладонь на чуть тронутую загаром шею, с такой вызывающей беззащитностью виднеющуюся над вязаным воротником. Но я не стал этого делать.

На столе перед Тиссой было расставлено несколько тарелок, чашек и стаканов. Ела она с завидным аппетитом, забыв о том, что большинство блюд Кайлата ей совершенно не понравились.

– Доброе утро. – Я сел напротив. – Как себя чувствуешь?

– Гораздо лучше. Только проголодалась зверски. – Она улыбнулась мне дежурной улыбкой, приличной при встрече двух едва знакомых людей. Почти равнодушной, хотя и очень милой. Впрочем, ничего другого я не ожидал.

– Какие у вас планы на сегодня? – Я придвинул к себе порядком потрепанное меню и стал изучать его. – Можно остаться в городе. Здесь много интересных сувенирных лавок. Или я свожу вас в Кхуджун – это поселок выше Намаче, – туда ведет очень красивая дорога.

– Понятия не имею насчет остальных, – Тисса отрезала кусочек тоста из белого хлеба, – мне нужно купить кое-что. Я здесь видела совершенно потрясающие огромные раковины в серебре. Хочу такую.

Я улыбнулся, услышав нетерпеливые азартные интонации в ее голосе.

– Их делают в монастыре. Выше в горах.

– А еще молельный барабанчик, они, похоже, из бирюзы очень высокого качества, – продолжила перечислять Тисса, не слушая меня, и ее глаза светились вдохновенной жаждой обладания желанной вещью. – Очень красивые.

Из кухни выглянул старший сын управляющей лоджа, поклонился мне, подошел, чтобы забрать толстую тетрадь, в которую я записал, что хотел бы на завтрак, посмотрел на мой заказ и принялся читать его, беззвучно шевеля губами и хмурясь, а затем удалился обратно.

Вместо него вышел Темба. Очень важный и сосредоточенный. Одетый в темно-бордовые, относительно чистые штаны, кофту из шерсти эбо и полосатую шапку. Подошел ко мне и разразился проникновенной речью на никому не ведомом языке. Не исключено, что требовал причитающееся ему подношение. Я сунул руку в карман, в котором всегда носил запас сладостей, и протянул конфету. Он тут же сцапал ее, со второго раза забрался на скамью, уселся и принялся деловито сдирать обертку.

Тембе было года полтора-два, но вел он себя с большой значимостью.

– Смешной. – Тисса рассмеялась, протянула руку, собираясь погладить его по макушке, но я остановил ее:

– До головы детей можно дотрагиваться только родителям и монахам. Для остальных это табу.

– Сплошные запреты, – скривилась она, однако отодвинулась от ребенка. – Как ты вообще здесь живешь?

– Просто знаю правила.

– Ты всегда знал правила. – В голосе Тиссы звучал легкий укор, но совсем не из-за того, что ей не позволили дотронуться до мальчика. – И всегда их нарушал.

В дверном проеме кухни опять показался Ништхур, нагруженный подносом с моим завтраком, принялся расставлять на столе чашки, успевая с любопытством поглядывать на нас. Но не дождался ничего интересного и удалился. Темба поднялся на скамье в полный рост, собираясь проинспектировать содержимое моей тарелки, но в этот момент дверь, ведущая из зала во двор, открылась – вошла мать мальчика. Вежливо улыбнулась нам, погрозила сыну пальцем, подхватила его и унесла обратно на кухню. Спустя минуту оттуда донесся громкий, недовольный рев.

Тисса утомленно вздохнула и снова опустила взгляд в свою тарелку. Дальнейший завтрак проходил в молчании до тех пор, пока в помещение не ввалились наши спутники. Джейк был бодр и весел, Дик выглядел заспанным и недовольным, хотя и старался скрыть свое дурное настроение. Впрочем, оно прорывалось в раздраженных взглядах, которыми он окинул зал, цветущую Тиссу и особенно меня.

Джейк сел рядом с девушкой, обнял за плечи и небрежно поцеловал в висок:

– Сегодня ты уже лучше.

– Да, – ответила она, мило улыбаясь.

– Похоже, Райн – отличный доктор, – хмуро буркнул Дик, уселся на скамью подле меня, попытался взять из тарелки Тиссы кусок тоста, но получил шлепок по кисти и был вынужден убраться с ее территории. Покосился на мою миску, но, явно помня недавнюю стычку с болезненным выворачиванием рук, рисковать не стал и ехидно осведомился: – И как он тебя… лечил?

– Ты вряд ли это узнаешь, – ответила она снисходительно-любезно.

– Какие у нас сегодня планы, Райн? – бодро спросил Джейк, не обращая внимания на этот утренний обмен любезностями и завладев стаканом сока Тиссы. На этот раз она не отреагировала на посягательство на ее собственность, хотя я видел, как недовольно выгнулась ее бровь.