Последний в черном списке - Евгений Сухов

— Свяжись-ка с психологами, Володя, — попросил сыщик после непродолжительной паузы. — Сидеть тут и жаловаться на жизнь, как бабки старые, мы тоже не можем. Надо двигаться. Потихоньку, но двигаться.

— Будем составлять психологический портрет?

Перегудов развел руками.

— Ничего больше мне пока в голову не приходит. — Он помолчал с минуту и добавил: — Надо еще раз просмотреть свидетельские показания, а ближе к вечеру смотаюсь в Нижние Сосенки. Ну, не могло так быть, чтобы его никто не видел. Не привидение же он, в самом деле…

— Не привидение, — согласился Сабуров.

Щелкнул чайник, и стажер старательно разлил кипяток в две пузатые чашки. Затем бросил в них по пакетику чая. Себе — зеленый, Перегудову — черный. Пока чай настаивался, Сабуров вернулся к столу, придвинул к себе телефонный аппарат и, по совету сыщика, принялся вызванивать психологов.

В два часа Елизаров был уже дома. Повесил в прихожей плащ, прикрыл его своей старенькой курткой, в которой обычно занимался ремонтом машины, и первым делом прошел в комнату дочери, но Вали там не оказалось. Елизаров нахмурился и медленно прикрыл дверь в ее комнату.

Марина сидела в гостиной и просматривала газету. В последние дни это стало для нее наиболее частым времяпрепровождением. Хотя Владислав готов был поспорить, что жена и половины не запоминает из прочитанного за день.

— Где Валя? — спросил он с порога.

Марина оторвалась от газеты и сняла очки.

— Она в институте.

— В институте? — Елизаров был удивлен. — Мы ведь, кажется, с ней договаривались, что она какое-то время…

— Да, я знаю. Но Валя в итоге решила, что так будет лучше. И я с ней согласна, Влад. Невозможно спрятаться от самой себя. И нужно жить.

Елизаров вздрогнул, но Марина не заметила этого. Не заметила, что ее последняя фраза почему-то больно уколола его. Зрачки Владислава сузились.

— Ты права. И во сколько она вернется?

— Думаю, как обычно. Где-то через час.

— Хорошо, — Елизаров заставил себя улыбнуться. — Я пойду перекушу. Проголодался что-то. Не хочешь составить мне компанию?

— Нет, я сыта.

— Ну, как знаешь.

Он развернулся и направился в кухню.

— Влад?

Елизаров повернул голову.

— Да?

— Я тут наткнулась на интересную заметку в газете, — Марина спустила ноги с дивана, но вставать не стала. Поставила босые ноги на ковер и продемонстрировала мужу зажатую в руках газету. — Помнишь тех двух диспетчеров, которых уволили после катастрофы?.. Ну, когда погиб Сережа.

— Помню. И что? — взгляд Елизарова закаменел.

— Их убили. И того, и другого. Один журналист осветил этот момент небольшим абзацем в криминальной хронике. Высказывает предположение, что это мог сделать кто-нибудь из родственников погибших. На почве мести.

Ни один мускул не дрогнул на лице Владислава. Даже после того, как Марина закончила говорить, он продолжал стоять в той же позе и открыто смотрел ей в лицо. Однако мысли роем неслись у него в голове. Зачем она ему это сказала? Подозревает? Считает, что это может быть он? Проверяет его крепость духа?

Марина сидела и ждала его реакции. Нужно было что-то ответить.

— Очень может быть, — сдержанно бросил Елизаров. — И мне ничуть их не жалко. В конце концов, они были причастны к гибели нашего сына. Кстати, эта твоя заметка в очередной раз доказывает верность моей гипотезы.

— Какой гипотезы, Влад?

— Что правосудие все-таки существует… Высшее правосудие. И никому никогда не удастся его избежать. А я, с твоего позволения, пойду и поем, Мариночка.

Не добавив к сказанному больше ни слова, Елизаров скрылся на кухне и закрыл за собой дверь. Привалился спиной к дверному косяку. Затем поднял обе руки на уровень лица и принюхался. Кровью не пахло. Это хорошо. Руки Владиславу еще пригодятся. Чистые руки. Егор Старцев был лишь номером один в его новом списке…

Елизарову нужен был компьютер, но он знал, что сумеет подсесть к нему только тогда, когда все лягут спать. И Марина, и Валя.

Перегудов заглянул эксперту через плечо. Молодой человек лежал на асфальте рядом с распахнутой дверцей гаража лицом вниз. Вокруг его головы, словно ореол, расплылось грязно-бордовое пятно крови. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что парню размозжили голову. Правая рука жертвы подвернулась под тело, и от этого положение последнего находилось немного под наклоном.

Мужчина в сером твидовом костюме, расположившийся рядом с медицинским экспертом, беспрерывно делал фотографии в разных ракурсах. И не только трупа. Он фотографировал двор, гараж, распахнутую дверцу, машину внутри гаража… Перегудов отлично знал этого человека, и они с фотографом обменялись приветственными кивками.

— Ну, что там у нас, Илья Зотович?

Эксперт повернул голову.

— Вы? Слава богу, — он поднялся на ноги, и они с Перегудовым оказались лицом друг к другу. — Я ждал вас, Виктор Алексеевич. Ждал, чтобы потребовать объяснений. Помнится, не так давно, когда мы с вами разговаривали по телефону, вы сказали мне, что нашли связь между теми двумя убийствами. Обе жертвы убиты одним и тем же человеком, и насколько я тогда вас понял, трупов быть больше не должно. Верно?

Перегудов промолчал. Ему уже и так было понятно, к чему клонит Илья Зотович. Полчаса назад сыщику позвонили и сообщили, что совершенное на Смоленской убийство по многим признакам попадает под категорию того, что находится у него в делопроизводстве. Речь шла о деле по убийству Кулемина и Лерайского. Перегудов не поверил собственным ушам и до самого момента прибытия на место происшествия считал, что здесь какая-то ошибка. По его версии, новых трупов действительно не должно было быть.

Меньше чем за пятнадцать минут сыщик добрался до места. И, судя по всему, самые худшие из его предчувствий оправдались. Перегудов даже почувствовал легкий приступ тошноты.

— А если верно, то тогда объясните мне, кто это? — Илья Зотович пальцем указал на тело. — Или, вернее, что.

— Почерк совпадает? — только и спросил Перегудов.

— Совпадает — слабо сказано, — эксперт ухмыльнулся. — Почерк несомненно тот же самый, Виктор Алексеевич. То есть абсолютно идентичный. Удар тупым предметом по голове, а если вы потрудитесь перевернуть тело, то найдете на груди тот же самый знак. Латинская буква Z.

Перегудов не стал переворачивать тело. Слов эксперта было вполне достаточно. Но почему? Как это может быть? Перегудов терялся в догадках.

— Что вообще означает эта чертова буква Z? — раздраженно спросил он.

Илья Зотович удивленно вскинул брови. Видеть следователя прокуратуры в таком состоянии ему никогда прежде не доводилось. Всплески эмоций, как правило, были нетипичны для Перегудова. Но на поставленный вопрос он все же ответил.

— В разное время и в разных странах отдельно взятые преступники использовали этот знак в качестве своего так называемого тавро. И позже они утверждали, что это символ мести. Но это только предположение, Виктор Алексеевич, — напоследок предупредил эксперт.

— Значит, все-таки месть, — негромко пробормотал Перегудов.

— Повторяю, это только наше предположение. Как все обстоит на самом деле…

— Но кому месть? — следователь уже не слушал своего собеседника, погрузившись в омут собственных размышлений. — Кто этот парень, Илья Зотович?

— Кажется, о том же самом вас спросил и я, — напомнил эксперт.

— Личность не установлена? Документов при нем не было?

— Документы были, — ответил эксперт. — Водительские права. Они у старлея.

Илья Зотович кивнул в сторону молодого человека в милицейской форме, разговаривающего на некотором отдалении от гаража с двумя женщинами. Перегудов прямиком направился в его сторону.

— Прокуратура. Виктор Перегудов, — представился он и продемонстрировал старшему лейтенанту свое удостоверение.

Милиционер живо взял под козырек.

— Меня интересует личность убитого.

Старлей сунул руку за отворот форменного пиджака и выудил оттуда пластиковые водительские права европейского стандарта.

— Темный случай, — недовольно проворчал он, передавая документ в руки Перегудова. — Как выяснилось, свидетелей происшедшего вообще нет. Никто ничего не видел. Вот эти двое обнаружили тело, — он показал на женщин. — То есть они к нему даже не подходили. Увидели издалека, что он как-то странно лежит, заметили кровь и позвонили нам. По мобильнику. «Скорую» тоже они вызвали. Но она уже уехала. Чего им тут делать? Парень-то мертв. Определенно…

Перегудов всмотрелся в найденные у убитого водительские права. Широкое открытое лицо. Улыбка дерзкая, вызывающая. Девушкам такие парни наверняка нравятся. Под фотографией значилось — Старцев Егор Михайлович. Перегудов достал мобильный.