Последний в черном списке - Евгений Сухов

Гостиная, куда Марина Сергеевна привела Виктора Алексеевича, выглядела пустынной. Ничего лишнего. Все вещи были прибраны, и только стол с беспорядочно скученными на нем пузырьками с медицинскими препаратами, тонометром и пачками таблеток сразу привлек внимание сыщика. Марина Сергеевна взяла со стола один из пузырьков, откупорила его и, достав таблетку, запила ее водой из стакана, который стоял на столе. Затем она подошла к дивану и присела. Сыщик занял место напротив, в кресле. Теперь Перегудову была видна другая половина комнаты. Рядом с сервантом на журнальном столике стояли две фотографии. Черно-белая фотография с изображением мальчика лет десяти-двенадцати в черной рамке и другая — цветная, на которой тот же мальчик, только постарше, был запечатлен в объятиях молодой высокой девушки. Девушка, обеими руками обняв мальчика, прижала его к себе. На столике рядом с фотографиями лежали три надломленные спички…

— Я вынужден вас спросить вот о чем. Вчера был убит Егор Старцев… Я расследую это убийство. Этот молодой человек обвинялся… — следователь замялся, подбирая слова, но женщина его опередила.

— Я вас поняла. Можете не объяснять. Я знаю, кто это, — кивнула она.

— Марина Сергеевна, скажите, а что вас заставило забрать заявление из милиции? Может быть, у вас были какие-то опасения?

— Забрать?.. — рассеянно повторила Елизарова. — Я… Я не знаю, всем муж занимался…

— А где сейчас Владислав Всеволодович?

— Ушел куда-то…

— Простите, Марина Сергеевна… Скажите, а ваш муж сильно изменился после… после той катастрофы?

Женщина бессмысленно перемещала взгляд с предмета на предмет, затем на следователя и молчала. Перегудов только сейчас внимательно рассмотрел ее лицо. Остекленевший ледяной взгляд резко контрастировал с искаженной улыбкой, которая так и не сошла с лица Марины Сергеевны.

— Я знаю, что у вас в авиакатастрофе погиб сын. Как ваш муж пережил трагедию? — повторил Перегудов. — Может быть, вы замечали какие-то изменения в его поведении за последнее время?

Марина Сергеевна непонимающим взглядом продолжала смотреть на следователя.

— Он держится, — машинально сказала она.

— Может быть, он что-то рассказывал?..

— Нет. Он ничем не делился.

— И ничего странного в его поведении за последнее время вы не замечали? Ну, может быть, он выпивает? Или, наоборот, уходит в себя? Какие-то телефонные разговоры…

— Нет, я не видела, чтобы он пил. Ничего такого, — безучастно отозвалась женщина.

— А ваша дочь, она дома?

— Да. Она у себя в комнате.

— Скажите, среди ее знакомых есть какие-то люди, которые могли бы… Ну, знаете, вступиться, что ли, за нее?

— Ну да, у нее много друзей. Порядочные ребята. А она вот — ошиблась… — неожиданно мать всхлипнула, и Перегудов впервые заметил у нее в глазах живое выражение. — Вы, наверное, имеете в виду, мог ли кто-нибудь пристрелить этого подонка? Нет. Не думаю…

— Вы не будете возражать, если я встречусь с ней?

— Сейчас, я скажу ей.

Перегудов еще раз задержал взгляд на фотографии брата с сестрой, встал и пошел вслед за Мариной Сергеевной. Женщина тихо подошла к закрытой двери и прислушалась.

— Валечка. Валюша! — она потянула за ручку и, приоткрыв дверь, прошла в комнату.

Перегудову ничего не было слышно из коридора. Он молча стоял и ждал, когда ему разрешат войти. Через минуту Марина Сергеевна вышла из комнаты дочери.

— Только вы… Я прошу вас, не задавайте ей вопросов об этом… происшествии, — шепотом попросила женщина.

— Не волнуйтесь, — бросил он и прошел в комнату к Валентине.

Валя сидела за письменным столом спиной к вошедшему, и следователь не мог видеть ее лица. Девушка, не отрываясь, смотрела на экран монитора и одновременно быстро перемещала пальцы по клавиатуре. Ее правая рука время от времени отрывалась от клавиш и плавно ложилась на «мышку».

— Здравствуйте, — сыщик попытался привлечь внимание девушки.

— Угу, — после некоторой паузы пробурчала она и еще быстрее застучала по клавишам.

Перегудов постоял с минуту за спиной Валентины, осматривая комнату.

По-видимому, когда-то давно, когда дети были маленькими, комната, теперь отведенная повзрослевшей дочери, была детской. На стенах кое-где еще остались переводные картинки с изображениями мультипликационных героев. Наклейки в основном располагались там, где некогда наверняка стояли детские кроватки. Теперь, без сомнения, комната находилась целиком в ведении девушки. О брате напоминала только маленькая фотография в черной рамке, которую Перегудов сразу заметил, переступив порог комнаты. Фотография стояла на письменном столе, слева от девушки. Перед снимком на плоском подсвечнике возвышалась тоненькая подплавленная свечка…

Высокие потолки и довольно большая площадь комнаты позволяли разместить на одной из стенок пару тренажеров. На полу, на ковре, рядом со шведской стенкой валялись наколенники, обруч, пара женских журналов и несколько крошечных женских гантелей. Одна из стен над просторной кроватью с множеством подушек и накиданными поверх покрывала мягкими игрушками была оклеена постерами с изображениями популярных артистов, телеведущих и западных поп-звезд.

Перегудов мог довольно долго простоять так в комнате девушки, знакомясь с ее обстановкой, если бы не внезапный взрыв и звук сирены, которые отчетливо прозвучали из мощных динамиков на столе.

Сыщик перевел взгляд на экран. С первого взгляда он узнал эту компьютерную игру. Игра называлась «Мститель» и была хорошо знакома Перегудову с тех времен, когда он коротал долгие часы ночного дежурства в районном отделении милиции, будучи еще стажером.

— А вы базуку возьмите, лучше будет, — посоветовал он.

Валентина, казалось, не услышала его. На экране на первом плане виднелась фигурка загорелого мужчины в камуфляже, со свирепым взглядом и накачанными бицепсами. Человек присел на корточки и взял из деревянного ящика длинную дубинку. Многоуровневый лабиринт, по коридорам которого перемещался мужчина, весь кишел неприятельскими солдатами. Но спецназовец методично расправлялся с вражескими силами, ловко орудуя дубинкой. Одного удара по голове было достаточно, чтобы свалить неприятельского воина…

Вдруг одна из автоматных очередей ранила бойца, за которого сражалась Валентина. Тоненькая линейка внизу экрана, обозначающая запас жизненных сил бойца, уменьшилась на два деления.

— Базуку возьмите, — повторил Перегудов.

Девушка колебалась. Неприятельские солдаты продолжали штурм комнаты. Валентина с досадой издала невнятное мычание и после недолгих раздумий воспользовалась советом сыщика. Через минуту ряды противников спецназовца стали таять. Вторая линейка, на которой отсчитывались силы неприятеля, неукоснительно уменьшалась. Наконец замертво упал последний неприятельский солдат.

Справедливый воин Валентины выскочил из резервуара, в котором был заперт врагами, и изо всех сил бросился бежать вперед по коридору. Последние деления на линейке «жизни» мужчины сокращались с каждым его шагом. И вот до конца лабиринта остались считаные шаги. Наконец перед ним открылась последняя дверь, человек перешагнул одной ногой порог, победоносно вскинул руки и внезапно, пройдя на следующий уровень игры, замертво рухнул на землю.

Привычный удар гонга, возвещающий, что спецназовец прорвался на следующий уровень, не прозвучал…

Валентина и сыщик некоторое время молча смотрели на экран, пока Перегудов не прервал молчание:

— Можно я с вами поговорю?

Девушка повернулась. Следователь не мог не отметить, что в жизни девушка была еще красивее, чем на фотографии. Ее огромные, немного раскосые, воспаленные от долгого пребывания у экрана глаза с длинными и пушистыми, как и у мальчика на фотографии, ресницами строго и с какой-то глубокой затаенной болью смотрели на него.

— Валя, у вас есть друзья? — спросил Перегудов.

— Что? — не сразу поняла девушка.

— Я хотел узнать, есть у вас кто-то из знакомых сверстников, кто мог бы… Ну, знаете, вступиться за ближнего.

— Ну, есть, — с недоверием ответила Валентина.

— А где они сейчас?

— В институте.

— Вы вместе учитесь? — поинтересовался Виктор Алексеевич.

— Да.

— А вчера? Вы их видели вчера?

— Да, у нас было три пары, и мы виделись вчера.

— Три пары… Это как долго? — спросил сыщик.

— С утра до часу.

— Понятно. Я спросил потому, что вчера в двенадцать часов дня убили Егора Старцева… Ударом по голове… — начал Перегудов.

— Так ему, козлу, и надо, — зло бросила Валя. Глаза ее мрачно вспыхнули.

— Скажите, сколько…

— Может, хватит вопросов, а? — круто оборвала разговор Валентина.

— Хорошо, — согласился Перегудов. — А можно все-таки последний?