Последний в черном списке - Евгений Сухов

— А вот он правду говорит, — неожиданно сказал Саша. — Вы послушайте, послушайте, товарищ следователь. Вот мое мнение такое. Парней сначала уволили, а потом просто убрали, чтобы правду они никому не сказали. Кому нужны скандалы такие?! За такое если посадят — это самое лучшее, а то и чего пострашнее может грозить… А у нас все начальники только и делают, что себе в карман деньги кладут! От мала до велика. До самого верху. Там, совсем наверху, побольше кладут. Здесь — поменьше. Вот и разбери, кто прав, а кто виноват. Конечно, они своих не выдадут. Уволили ребят, затем избавились от них… И все — концы в воду.

— А как вы считаете, по какой причине могла произойти эта авария? Вы думаете, что то, что произошло, напрямую не связано с действиями Лерайского или Кулемина? — уточнил Перегудов.

— Да разве тут разберешь без пол-литра! Кулемин и Лерайский — оба были довольно опытные специалисты. Не могу сказать, что они не знали, что делать за пультом, — начал было Саша.

— Понятно по какой, — тут же заключил Петр. — Скорее всего, виновата та диспетчерская база или второй самолет. Только ведь правду все равно не скажут, как всегда.

— Хорошо. Ну, насчет Лерайского я понял. А что вы можете сказать насчет Кулемина? — поинтересовался следователь.

— Кулемин… Вот Кулемина я почти не знал. С Лерайским мы хоть пару раз в баре посидели после дежурства… Зинка, буфетчица наша, та, как я заметил, вообще Владика знала хорошо. Вы с ней поговорите, — посоветовал общительный диспетчер.

В это время дверь кабинета резко распахнулась, и перед собеседниками предстал респектабельный мужчина в строгом, черном в полоску деловом костюме. Оба диспетчера вскочили со своих мест и тревожно переглянулись. Мужчина тем временем бесцеремонно прошел в комнату и обратился к Перегудову:

— Это вы — представитель прокуратуры?

— С кем имею честь? — спокойно поинтересовался сыщик.

— Мы с вами сегодня говорили по телефону. Я, как и договаривались, ждал вас в два…

— А я пришел пораньше. Следствие иногда вносит свои коррективы в наши планы. А вы, стало быть, Николай Карпович?

— Давайте пройдем ко мне в кабинет, — предложил, не отвечая на вопрос следователя, директор.

— Я вообще-то разговаривал с диспетчерами. Но, если вы готовы уделить мне время прямо сейчас, я не против. В принципе, мы уже закончили разговор. Да, и еще одно, — следователь обратился к диспетчерам. — Оставьте мне, пожалуйста, свои телефоны.

Напарники одновременно посмотрели на своего руководителя.

— Не волнуйтесь, вы не делаете ничего противозаконного. Вот бумага, — следователь взял с рабочего стола чистый лист бумаги и жестом поторопил диспетчеров.

Те молча по очереди записали свои координаты на листочке и, не оглядываясь, вышли. Перегудов жестом показал Николаю Карповичу, что готов последовать за ним.

— Я посылал вам запрос вчера. По какой причине компания ничего не ответила?

Мужчины шли по узкому коридору административного здания.

— Это не мой вопрос. Я этими делами не занимаюсь, — отрывисто бросил директор и ускорил шаг, удалившись от Перегудова на расстояние, на котором невозможно было разобрать слов собеседника.

Николай Карпович пригласил Перегудова в кабинет и предложил ему на выбор кофе и чай. Перегудов отказался.

— Я вас слушаю, — начал директор, заняв свое рабочее место.

— Я, собственно, изложил уже цель своего появления… — сказал следователь.

— Если вы имеете в виду информацию по рейсу семьсот сорок три, то я вам могу сказать: двести четыре человека погибли, включая наших сотрудников, и авария произошла четвертого октября в двадцать три пятьдесят семь.

— А по какой причине произошла авария? — спросил сыщик.

— Больше к тому, что сказал, я ничего не могу вам добавить. Это закрытая информация.

— Не очень вас понимаю, — Перегудов сел на стул напротив хозяина кабинета.

— Большая доля вины лежит на диспетчерах нашей авиакомпании. Они оба понесли соответствующее наказание. И уволены. Это вся информация. Всем занимается ФСБ. Документация опечатана. Все под следствием.

— Простите. Под следствием или все же дело уже закрыто?

— Я вам еще раз повторяю, я не имею к этим делам никакого отношения. Если вас только эти вопросы интересуют, то нам не о чем говорить. Все к представителям Федеральной службы безопасности. А официальную информацию я предоставлю. Списки погибших, например. Пожалуйста, — директор, не дожидаясь ответа Перегудова, нажал на кнопку вызова на телефонном аппарате и сказал в микрофон: — Верочка, подготовь, пожалуйста, списки погибших с расшифровками инициалов… Ну да, полные. Вера, проверь все, пожалуйста. Для прокуратуры…

— А сколько у вас всего диспетчеров работает? — поинтересовался Перегудов.

— Десять, — односложно ответил Николай Карпович.

Через мгновение в кабинет вошла секретарша. В руках у нее была прозрачная папка с бумагами.

— Николай Карпович, вас просили срочно подойти на совещание летного состава, — сказала она начальнику, протянув ему бумаги. — Без вас не начинают…

Сабуров тем временем штурмовал стойку буфета в здании аэровокзала. Расставшись со следователем, Владимир вошел в зал ожидания. Голос сотрудника аэропорта, информирующего пассажиров о посадке, как раз объявлял, что чартерный рейс Москва — Стамбул откладывается на час. Пассажиры рейса быстро рассредоточились по зданию аэропорта. Довольно большая группа туристов пересекла зал ожидания и направилась в кафетерий. Все свободные места в баре оказались заняты.

Буфетчица Зинаида, женщина невысокого роста, с кудрявыми светлыми волосами, с клиентами в буфете работала одна, и поэтому, чтобы пробиться к ней, Сабурову пришлось выстоять небольшую очередь. Сабуров потеснил пару приятелей, выпивавших у барной стойки, и попытался обратить на себя внимание хозяйки буфета.

Обслужив всех клиентов, которые подошли к стойке после объявления о задержке рейса в Стамбул, она переключилась на молодого человека в летной форме. Зина откликнулась далеко не сразу. После третьего упоминания своего имени она наконец удостоила стажера мимолетным взглядом.

— Сейчас, подожди, — бросила она летчику и, не поворачиваясь к Сабурову, машинально повторила дежурную фразу: — Что будем заказывать?

— То же, что и всегда, — как ни в чем не бывало ответил Сабуров и облокотился о барную стойку.

Зина повернулась к помощнику следователя и вопросительно посмотрела ему в лицо.

— Хорошо, — неуверенно ответила она. — А что мы всегда заказываем?

— Зина! Как можно, — добродушно куражился Сабуров. — Забыли вы меня совсем…

— Извините, вас тут много, а я одна, как видите.

Она бросила косой взгляд в сторону летчика. Молодой человек, по всей видимости летчик, встал с табуретки, которую тут же занял какой-то очередной пассажир, ожидающий своего вылета, с бокалом красного вина и тарелкой экзотических фруктов. Летчик же подошел поближе к Сабурову.

— Ну, налейте мне чаю. Зеленого и с сахаром. Две ложечки, не больше, — попросил Сабуров.

Летчик, стоявший справа от Владимира, насмешливо хмыкнул.

Молодой работник прокуратуры даже не посмотрел в его сторону. Он спокойно наблюдал, как буфетчица готовит чай.

Бросив в пластиковый стаканчик с двумя ложками сахара на донышке пакетик чая, она снова переключилась на своего приятеля.

— А у вас тут весь персонал питается? — спросил Сабуров, сделав несколько глотков.

— А что вас, собственно, интересует? — включился в разговор летчик.

— Один человек, — сказал Сабуров и тут же невинно поинтересовался: — А у вас пирожные есть?

Зина молча кивнула.

— Тогда дайте, пожалуйста, еще и пирожное.

— В таком случае вам лучше, может быть, в справочную обратиться? — предложил приятель Зинаиды.

— Нет, в справочной таких сведений не дадут, — откликнулся Сабуров.

Зина поставила на стол перед клиентом блюдце с кусочком торта.

— Угощайтесь, — неожиданно предложил Сабуров, придвигая тарелку к девушке.

Зина удивленно скользнула глазами по лицу Владимира, затем перевела взгляд на летчика.

— Ну, мне вообще-то лететь пора, — недовольно бросил молодой человек и развернулся, чтобы уйти.

Стажер достал свое служебное удостоверение и демонстративно протянул его Зине. Новенький, блестящий, с нестершимся глянцем документ произвел на обоих собеседников должное впечатление. Девушка внимательно посмотрела на удостоверение, потом на друга и застыла в нерешительности. Летчик вернулся и внимательно рассмотрел документ.

— Вон как! — протянул он.

Выражение лица молодого человека изменилось. Его взгляд выражал уважение и неподдельный интерес к происходящему.

Сабуров продолжил разговор с буфетчицей, не обращая внимания на летчика, который теперь пытался выкрутиться из щекотливого положения, найти путь к отступлению и проследить за интригующим развитием событий.