Найти мертвеца - Дороти Сэйерс

— Очень похоже на Поля Алексиса, — задумчиво произнес Уимси.

— Конечно, он не представился? — настойчиво спросил Харди.

— Нет, он не назвался, но сказал, что он — профессиональный танцовщик-партнер в одном из отелей, а ведь это не жизнь, черт возьми для человека, который в своей стране должен быть князем, — а вместо этого он обязан изображать любовь к безобразной старой женщине за полпенни за раз. Он говорил мне об этом с большой горечью.

— Ладно, — сказал Уимси, — мы вам очень обязаны, мистер Брайт. Вы нам многое прояснили. Наверное, вам следует поставить об этом в известность полицию.

При упоминании о полиции мистер Брайт встревожился.

— Лучше пойти сейчас и разом покончить с этим, — сказал Уимси, резко поднимаясь. — Иначе вы не сможете выбраться из этой истории и, мой друг, ведь здесь нет ничего такого, чтобы вам беспокоиться.

Парикмахер неохотно согласился и устремил свои тусклые глаза на Сэлкомба Харди.

— Как мне все это знакомо, черт возьми, — проговорил тот, — но понимаете, старик, нам ведь надо проверить всю вашу историю Вы могли ее выдумать. Но если копы смогут подтвердить вес, что вы рассказываете о себе… об этом вашем бизнесе… то, действительно, все будет в порядке и вам обеспечен солидный чек. Но это на какое-то время задержит ваш отъезд… и вам придется избегать этой вашей… эээ… маленькой слабости. Великое дело, — добавил Сэлли, протягивая руку к бутылке с виски, — не позволять своим слабостям вмешиваться в ваш бизнес.

Он налил себе содовой и, немного помедлив, смешал еще одну порцию для парикмахера.

Суперинтендант Глейшер очень обрадовался рассказу Брайта, так же как обрадовался ему и инспектор Умпелти, который с самого начала уцепился за теорию о самоубийстве.

— Скоро мы окончательно выясним это дело, — доверительно сказал он чуть позже. — Мы проверим передвижения этого малого, Брайта, однако, скорее всего они достаточно ясны. С ним, надеюсь, будет все в порядке. Я имею в виду то, что делал этот человек в Сеагемптоне. И мы проследим за ним. Ему придется дать нам свой адрес, а также обещание оставаться в Уилверкомбе, так как он, конечно, понадобится нам для дознания. Труп непременно объявится. Не понимаю, почему мы не нашли его до сих пор. Уже пять суток он находится в воде, но так не может продолжаться вечно. Вы ведь знаете, трупы сначала всплывают, потом опять тонут, но когда начинают формироваться газы, они снова поднимаются на поверхность. Я видел их, раздутых, словно воздушные шары. Где-нибудь он должен попасться нам на глаза, вот в чем дело: сегодня после обеда мы начнем обыскивать бухту возле Клыков и вскоре, конечно, что-нибудь выясним. Я буду рад, когда мы займемся этим. Создается некоторое глупое ощущение, что расследование ведется без трупа только для того, чтобы потом взглянуть на него.

— Удовлетворены? — спросил Харди, когда Уимси возвратился до полицейского управления. Он передал по телефону в Город[48] свой материал, и отдыхал после своих трудов за легким освежающим.

— Я должен быть удовлетворен, — ответил милорд. — Единственное, что беспокоит меня, Сэлли, это то, что если Брайту пришлось бы придумать рассказ, чтобы прояснить это дело, то ему пришлось бы выдумывать точно такую же историю. Интересно, где действительно находился мистер Брайт после обеда?

— Какой же вы настойчивый дьявол, — проговорил мистер Харди. — Вы настолько увлекаетесь убийством, что вы чувствуете запах убийства повсюду. Извините, конечно.

Уимси был совершенно спокоен, но когда он отделался от Харди, то извлек из кармана листочек, озаглавленный «Расписание приливов и отливов» и тщательно изучил его.

— Так я и думал, — произнес он.

Он взял листок бумаги и вписал в список «Известно» и «Надо сделать» фамилию: Уильям Брайт. Написанное им заключало в себе содержание рассказа Брайта и разговор с полицейскими; однако левая колонка заканчивалась следующим наблюдением:

«Он утверждает, что волны, ударяясь о стену Эспланады, вызывали очень сильное поэтическое настроение. Но в полночь во вторник, 16 июня прилив не охватывал Эспланаду. Был самый разгар отлива».

А в правой колонке он записал:

«Проследить за Брайтом».

После некоторого раздумья он достал чистый листок бумаги и написал письмо старшему инспектору Скотланд-Ярда Паркеру, в котором просил сведений о большевистских агентах. Тот никогда не рассказывал о них. Ведь часто случались необычные вещи, намного страннее, чем большевистские заговоры. Между прочим, Уимси вспомнил о мистере Хэвиленде Мартине и об его банковском счете. Паркер, под предлогом получения информации большевиках, мог бы найти способ развязать язык управляющего банком. Суперинтенданту Глейшеру могло не понравиться вмешательство милорда в его область, однако Паркер был женат на сестре лорда Питера, а разве не может человек написать личное письмо собственному зятю?

Глава 15

Свидетельствуют возлюбленная и хозяйка дома

Вторник, 23 июня

Тем временем роман Гарриэт продвигался не очень быстро. Ее утомляло не только то, что касалось городских часов (или они должны называться Башенными часами?), но она также достигла той точки повествования, где согласно требованиям издателя, оплатившего права на первое издание, героиня и ее друг-детектив, как ожидалось, позволили себе удовольствие немного заняться любовью. Однако сейчас человек, разочаровавшийся в предыдущем опыте любви и который только что перенес изнуряющую сцену с еще одним поклонником, а кроме того, занимался дотошным расследованием довольно грязных любовных делишек третьей стороны, нашедшей жестокий и кровавый конец, был не в настроении сидеть и вдумчиво описывать восторги двух невинных соприкоснувшихся рук в розовом саду. Гарриэт раздраженно тряхнула головой и погрузилась в свою надоевшую работу.

«Послушай, Бетти, боюсь, что у тебя сложилось мнение, что я — нечто вроде довольно посредственного идиота».

«Хотя я не считаю тебя полным идиотом, ты все-таки дурак».

Покажется ли это забавным читателям «Дейли Мессаж»? Гарриэт опасалась, что нет. Ладно, лучше продолжать в том же духе. Девушке сейчас надо произнести что-нибудь обнадеживающее, иначе этот заикающийся от скромности молодой кретин никогда не перейдет к делу.

«Я думаю, это просто замечательно, что ты сделаешь все, чтобы помочь мне».

Здесь Гарриэт была безжалостно привязана отвратительным бременем благодарности к этой несчастной девушке. Так или иначе, но Бетти и Джек были парой ханжей, ибо оба отлично понимали, что вся работа была проделана Робертом Темплтоном. Тем не менее: «Разве есть что-то в этом мире, чего бы я не попытался сделать для тебя, Бетти! „Неужели, Джек?“ „Бетти, дорогая… думаю, ты, наверное, не можешь…“.

Гарриэт пришла к заключению, что она не может, и наверное. Она подняла телефонную трубку, прозвонилась на телеграф и продиктовала быстрое, короткое сообщение своему многострадальному агенту.

ПЕРЕДАЙТЕ БУТЛУ, ЧТО Я КАТЕГОРИЧЕСКИ ОТКАЗЫВАЮСЬ ОТ ЛЮБОВНЫХ СЦЕН. ВЭЙН.

После этого она почувствовала себя лучше, но роман был совершенно невыносимым. Что еще такого она могла сделать? Да. Она снова схватила трубку и попросила соединить ее с администратором отеля. Можно ли связаться с мсье Антуаном?

Похоже, там привыкли соединять клиентов с мсье Антуаном. У них имелся телефонный номер, по которому было возможно его найти. Что и было сделано. Не мог ли мсье Антуан познакомить мисс Вэйн с мисс Лейлой Гарланд и мистером де Сото? Несомненно. Ничего нет проще. Мистер де Сото играл в Зимнем Саду и сегодня его утренний концерт вероятно уже закончился. Мисс Гарланд, наверное, присоединится к нему на ленч. Во всяком случае, если мисс Вэйн пожелает, то мсье Антуан об этом всем позаботится, он позвонит ей и будет сопровождать ее в Зимний Сад. Это очень приятно для мсье Антуана… Что вы, что вы, напротив, это просто наслаждение для мсье Антуана… Тогда в течение четверти часа, да?

Parfaitement[49]!

— Скажите, мсье Антуан, — проговорила Гарриэт, когда их такси плавно катилось вдоль Эспланады. — Вы — человек со значительным опытом и по вашему мнению, любовь имеет первостепенное значение?

— Увы, да! Это предмет — Великой важности, мадемуазель, даже не первой важности, нет!

— Почему же тогда считают, что любовь имеет первостепенное значение?

— Мадемуазель, я говорю вам искренне, что иметь здравый ум И здоровое тело — это величайший дар le bon Dieu[50]», когда я вижу, сколько людей, имеющих чистую кровь и крепкое тело, сами портят себя, уродуя свои мозги наркотиками, выпивкой и безрассудством, это приводит меня в ярость. Оставили бы они это тем, кто уже не может помочь сам себе, ибо для них жизнь бессмысленна.