Миллионщица - Фридрих Незнанский

– А что же еще можно иметь в виду?

– Только то, что Витька конечно же подонок, поскольку – я это знаю точно – ни одна его клиентка не миновала этого испытания… Но!.. – Он накрыл своей ладонью дрожащую руку Ларисы, безвольно лежавшую на столе. – Но… Поверь, что при этом за Ивановым не числится, насколько я знаю, ни одного проигранного дела! Да и куда далеко ходить? Если бы не он, вряд ли бы на данном этапе следствия ты, родная, обошлась подпиской о невыезде, даже если бы попыталась заплатить следаку вдвое больше. Да ты бы и заплатить ему не сумела, согласись, во всяком случае так, чтобы он взял, а не схватил тебя за руку, обвинив еще и в даче взятки.

Она всхлипнула в последний раз и подумала, что насчет этого момента Красных прав: не сумела бы…

– И тебе ничуть не больно, что я… я…

– Больно!.. – перебил он. – Ты даже не представляешь, до какой степени мне это больно… Но твоя жизнь мне, ласточка, неизмеримо важнее любой боли, поверь! Именно поэтому я стерплю все… все! А ведь я знаю… говорил тебе не раз и не два и повторю еще раз: вытащить тебя из болота, в которое ты попала, заметь, по собственной глупости, кроме Витьки, не сумеет никто!

Конечно, Сергей был прав, в этом у Ларисы сомнений никаких не возникало. Но разве от этого легче терпеть так называемые «ласки» омерзительного типа, оказавшегося к тому же ненасытным? Свиданий адвокат требовал едва ли не через день, и она, проклиная его, себя и даже Сережу, покорно тащилась в его офис, успокаивая себя только одним: когда-нибудь все это кончится. Как утверждал царь Соломон: «И это пройдет…»

…Покинув адвокатскую контору, Лариса медленно катила по Садовому, покорно стоя в неизбежных даже в этот дневной час пробках, и даже если бы она заподозрила за собой слежку, «хвост» все равно не обнаружила бы: из-за этих самых пробок, благодаря которым одни и те же машины часами двигались друг за другом. Да и мысли ее сейчас занимало совсем другое. До недавнего времени Ларисе казалось, что ничего худшего, чем уже успело случиться, произойти с ней просто не может, и так уже все произошло. Но жизнь словно задалась целью уничтожить неверную жену Стулова.

Все случилось до вульгарного просто: приехав, как это частенько теперь бывало, на их с Сережей квартиру раньше любовника, она решила воспользоваться тем, что Красных опаздывал, и встретить его в самом соблазнительном виде, на какой была способна. Быстро переодевшись в полупрозрачный алый пеньюар, накинутый прямо на голое тело, задвинув легкие шелковые шторы, она нырнула в постель и, приняв одну из самых изящных своих поз, откинула легкое покрывало в ожидании Сережи. Лариса предполагала поразить его воображение прямо с порога. Красных, между тем, все не шел и не шел.

Лара начала нервничать, как всегда в таких случаях, пришла в голову мысль, что с ним могло что-то случиться. Не выдержав, она плюнула на свой замысел, вскочила с кровати и, подойдя к окну, выглянула наружу: отсюда просматривалась подъездная дорога к дому, которая в данный момент оказалась пуста.

Что могло задержать Сергея аж на полчаса?!

Уже не думая ни о каких соблазнах и прочей ерунде, Лариса вернулась к постели и бросилась на нее, руководимая отчаянием, уже готовым заполонить все Ларисино существо. И вскрикнула от боли: в ее плечо впилось что-то острое, как игла!

Подскочив на постели, она откинула подушку и – обмерла: среди шелковых простыней торчала обыкновенная, основательно потертая от долгого употребления, металлическая шпилька для волос. Чужая женская шпилька! Лариса металлическими заколками не пользовалась никогда. Сейчас она предпочитала костяные, а в бытность свою женщиной небогатой носила пластмассовые. Когда-то давно она где-то прочитала, что металлические шпильки портят волосы, которые от них начинают сечься и даже тускнеть, а своими золотистыми локонами Лариса Вячеславовна крайне дорожила всегда, отлично понимая, что они – существенная часть ее красоты…

И вот теперь она смотрела на это явное свидетельство того, что на ее ложе любви побывала чужая баба, словно на ядовитую змею, с яростно колотившимся сердцем, чувствуя, как наливается жаром ее лицо и тело. Именно в этот момент ключ в двери повернулся и слегка запыхавшийся Сергей вошел в квартиру, попав, что называется, прямиком в пламя Ларисиного бешенства. Впервые за несколько лет их романа она закатила ему настоящий скандал – с пошлой истерикой, злой и некрасивой.

Потом, когда первая волна Лариного безумия (так определил это ее любовник) схлынула и у него появилась возможность вставить в поток направленных на него обвинений хотя бы слово, он долго убеждал ее в том, что шпильку, скорее всего, выронила из своей прически женщина, приходившая сюда раз в неделю для уборки. Утверждал, что у той длинные волосы и она наверняка именно такими «штуками» их и закалывает. Лариса эту тетку не видела ни разу, нанимал и оплачивал ее Красных, ей приходилось верить ему на слово… Поэтому она твердо решила познакомиться с уборщицей, выбравшись для этого сюда специально в очередную пятницу.

Сергей и не думал возражать, и это немного успокоило Лару, хотя сомнения все равно остались. Это ж как надо изогнуться, чтобы, застилая и перетряхивая оставленную в беспорядке постель, уронить свою шпильку точнехонько между подушками? Неужели все-таки Сережа, ее Сережа, – обманщик и предатель?!

– Я, – сказала она тогда, – конечно, попытаюсь тебе поверить… Но учти: ее ты предашь или меня, Сережка, что бы со мной ни случилось – все сделаю для того, чтобы то же самое произошло и с тобой. Я не отдам тебя никому и никогда! Хотя бы потому, что именно из-за тебя я перевернула всю свою жизнь, можно сказать, сломала ее!

– Ласточка, – сказал он в ответ осторожно и совсем даже не ласково, – но ведь и моя жизнь перевернулась и сломалась одновременно с твоей! Разве нет? Разве я не лишился основной части своего дохода, а фактически еще и семьи в придачу? Ритка готова была терпеть наш роман, но не те последствия, к которым он привел, а о ее папаше я уж и не говорю. Настоящее чудо то, что меня пока не выгнали из собственной квартиры. Квартира-то как раз записана, как и все остальное, на Риту. Дома, о чем я тебе пока что, кажется, ни разу не говорил, у меня – сущий ад: со мной не разговаривает толком даже прислуга…

Он помолчал и продолжил:

– И при всем при этом я, кажется, ни разу ни в чем тебя не упрекнул, верно?

– Ты можешь жить здесь, – отрезала Лариса. – В конце концов, эта квартира записана на тебя.

– Да уж… – он горько усмехнулся. – Представляю, что будет, если Маргарита или ее папаша об этом узнают. Поверь, уж они-то тогда точно найдут способ лишить меня вообще всяких средств к существованию. Ты этого хочешь?

Лариса нахмурилась, поняв, что от темы измены и предательства они то ли случайно отошли, то ли это Красных столь ловко повернул разговор. Впрочем, стало ясно, что он будет отрицать все до последнего, даже если лжет.

– Но ведь ты сам говорил, что Виктор обязательно вытащит нас из этого кошмара, – сказала она. – А раз в итоге все наладится, почему бы тебе и не перетоптаться некоторое время, в последний раз перетерпев Ритку с ее папашей?

– Что ты имеешь в виду? – не понял Сергей.

– Ты мог бы уйти от нее и жить здесь в ожидании, когда наша ситуация разрешится! В конце концов, на то, чтобы лишить тебя, как ты выразился, «средств к существованию», им тоже понадобится время. Тогда чего ты боишься, тянешь, если так уверен, что у нас с тобой все будет в порядке?

Сергей, которому этот разговор нравился все меньше и меньше, поморщился.

– Дело не в деньгах, – сухо произнес он. – Ты что же, думаешь, что у меня нет вообще личных счетов? Просто это «НЗ», и пока я не вижу оснований ими пользоваться. Нет, ласточка, дело не в этом…

– А в чем?! Все равно уже и Стулов, и Ритка, и ее папаша, которого ты так боишься, все о нас знают. Так в чем?

– В том, что забывать поговорку «поспешишь – людей насмешишь» умный человек позволить себе не может и не должен! Я терпеть не могу поспешных, а следовательно, необдуманных решений! И не собираюсь расставаться с Ритой ценой максимальных потерь, потери должны быть минимальными. Разве твой собственный пример не доказывает именно это? Посоветуйся ты тогда со мной…

– Ах вот как?! – перебила любовника Лариса. – Забыл уже, что именно ты, пусть не напрямую, намеками, подталкиваниями, чисто, можно сказать, психологически подтолкнул меня именно к такому «поспешному» решению?!

– Дорогая, ты думаешь, что говоришь?!..

В глазах Красных сверкало возмущение, очень похожее на настоящее.

– На этот раз – думаю! – Лариса ощутила прилив злости. – Еще как думаю! И запомни: если ты меня предашь, бросишь… Если я не выкарабкаюсь из этого даже с помощью Иванова, все сделаю для того, чтобы ты пошел под суд вместе со мной! Да, твое слово будет против моего, но мое подкреплено нашими отношениями, о которых сегодня не знает только слепонемоглухой!