Миллионщица - Фридрих Незнанский

Что касается самого Иванова, о слежке он действительно не подозревал, а в данный момент и вовсе был далек от такого рода мыслей так, что дальше и находиться невозможно. С сожалением выпустив из своих объятий Ларису, он позволил ей, наконец, соскользнуть с дивана, на котором происходило предыдущее действо, и, с трудом успокаивая свое натужно колотящееся сердце, с восторгом проводил ее взглядом: Лариса, пожалуй, слишком поспешно для любящей женщины скользнула к дверям туалетной комнаты, расположенной позади кабинета адвоката и оборудованной по последнему слову техники. Там была и небольшая ванна с душем, и специальная сушилка для волос.

Немного успокоившись, Виктор Степанович поднялся с дивана, привел в порядок собственный костюм и приготовился ждать: он знал, что Ларочка будет возиться со своим туалетом долго, не меньше сорока минут. Всю жизнь его раздражала в женщинах эта их прирожденная медлительность. Но ей он готов был простить даже это… С Виктором Степановичем Ивановым произошло то, чего он боялся. Едва ли не впервые в жизни он, отличавшийся по отношению к слабому полу, можно оказать, беспримерным цинизмом, влюбился… Бывает! И вот – с ним тоже случилось.

Самое удивительное заключалось в том, что адвокат умом прекрасно понимал, что ничего, помимо неприятностей, от такого рода взаимоотношений с клиенткой ожидать нельзя, но поделать с собой тоже ничего не мог. Дело было не в самих отношениях, которые он, разобравшись в ее деле, можно сказать, сам запланировал на нужный момент, выбрать его он собирался сам, просчитав все до секунды. Дело было в том, что едва ли не с первой встречи выяснилось, что Лариса Стулова действует на Виктора Степановича почти гипнотически… Такого за всю его разнообразную жизнь с ним не случалось ни разу!

Попасть чуть ли не в рабство, пусть к очаровательной, но всего лишь женщине? Да скажи ему об этом кто-нибудь хотя бы за час до знакомства с Ларисой, он бы даже не обиделся – просто посмеялся. Увы, сейчас ему было уже не до смеха – во-первых; и вопреки всему, он был счастлив – во-вторых… «Такие вот пироги с котятами!» – пробормотал Виктор Степанович и, пройдя к маленькому бару, расположенному между двумя окнами, извлек оттуда початую бутылку водки, налил порцию прозрачной жидкости в маленькую рюмочку и выпил: водку он любил употреблять, в отличие от большинства приверженцев этого напитка, теплой.

Взгляд Иванова безразлично скользнул по залитому солнцем переулку, совершенно пустому, если не считать какого-то занюханного «жигуленка», припаркованного поодаль и совершенно не заинтересовавшего адвоката. И тут же за его спиной открылась дверь туалетной: сегодня Ларочка покинула ее необыкновенно быстро.

– Ты уже?! – приятно удивленный Виктор повернулся к Ларисе.

– Фу! Опять ты эту гадость пьешь… – она плюхнулась с умилившей его грацией в огромное кожаное кресло, стоявшее напротив бара.

– Для тебя у меня есть чудесное винцо. Налить?

– Я же за рулем! – дернула плечом Лариса.

– И я за рулем…

– Сам говорил, что эта дрянь твою реакцию даже обостряет. Я к таким счастливчикам не принадлежу. Слушай, Витя, мне нужны деньги.

Виктор Степанович слегка нахмурился.

– Много, дорогая, не могу, сама знаешь, с какой суммой мне пришлось расстаться. А сколько тебе нужно?

Лариса сверкнула глазами на Иванова и снова дернула плечиком:

– Знаешь, Сергей, которого я ради тебя бросила, никогда меня об этом не спрашивал. Тем более в такой ситуации, в которую я попала!

В ее голосе зазвенели близкие слезы, и Виктор тут же начал оправдываться.

– Ларусик! – Он подлетел к любовнице и, подняв вяло сопротивлявшуюся женщину с кресла, прижал к себе. – Как ты можешь подозревать меня – меня! – в жадности?! Я же только спросил, сколько тебе нужно, вот и все!

– Пятьсот! – Лариса поморщилась и высвободилась из рук Иванова. – Этот гад Стулов даже на бензин мне не дает теперь. Господи, и как я могла быть такой слепой и не увидеть, что у них с проклятой «нянькой» давний роман. Получается – я в его жизни всего лишь эпизод? Все, все, что нужно на содержание его чертового дома, он дает ей, а не мне… Витя, ты же был уверен, что на сей раз Стулову не вырваться, а его отпустили… Отпустили!

– Успокойся! – Он сделал все, чтобы его голос прозвучал как можно жестче. – Его отпустили – это временное явление, можешь не сомневаться: все улики против него, а как менты любят «висяки», сама знаешь. Ларусик, потерпи, осталось немного, поверь мне, совсем немного!..

– Ты и в тот раз так говорил… – Она вздохнула и, оттолкнув от себя Виктора Степановича, направилась к столику, на котором лежала ее сумочка. – Мне пора.

– А деньги? – Иванов поспешно извлек на свет бумажник и, отсчитав пять стодолларовых купюр, протянул их Ларисе.

15

Недаром еще древний мудрец сказал: «Познай себя – и ты познаешь весь мир…» «Познать» же себя, как убедилась Лариса, человек способен лишь при одном обязательном условии: если жизнь загонит его в тупик.

Скажи ей кто-то год назад, что она способна хотя бы на толику того, что она совершила, Лариса не только не поверила бы, а наверняка впала бы в ярость! Это же надо – быть любовницей сразу двоих мужчин, один из которых вызывал у нее немалое отвращение! Ну кто мог подумать? Кто?

Когда Сергей перед первой ее встречей с Ивановым полушутя-полусерьезно предложил Ларе использовать все свое очарование, чтобы завоевать симпатию адвоката («Он тот еще женолюб!» – усмехнулся он), она и не предполагала, чем в итоге завершатся ее усилия. А когда поняла, что этот побитый молью тип с намечающейся лысиной и неприлично маленькими для мужчины ногами и руками всерьез возмечтал сделать ее своей любовницей, первым делом помчалась к Сергею. Что делать, как поступить, чтобы не оттолкнуть Иванова и в то же время пресечь его идиотские поползновения?..

Реакция любовника тогда Ларису потрясла. Старательно отводя в сторону взгляд, он поначалу мямлил что-то об осторожности, о высочайшем профессионализме и «самых непредсказуемых» связях Виктора. А когда Лара прямо, в лоб, поинтересовалась, не предлагает ли ей дорогой Сереженька просто-напросто переспать с этим типом, в точности так же прямо сказал:

– А почему бы и нет?! – В голосе Сергея звучала настоящая злоба, которой прежде она за ним не замечала. – У нас что, есть какой-то другой выбор, после того что вы со своей дурой-подружкой понатворили? Знай: кроме Витьки, вытащить тебя из этого дерьма не возьмется, да и не сумеет никто!

Лариса тогда онемела, буквально окаменела, глядя в потолок, – разговор, кроме всего прочего, происходил в их квартирке, все еще оформленной на Красных, да еще и в постели, сразу после любовных утех. Ей казалось, что слова Сергея ей просто послышались, сами по себе возникли в измотанном сознании. Но он продолжил:

– Ласточка моя, неужели тебе хочется провести лучшие годы своей молодости на нарах? – Злость, звучавшая прежде в его голосе, исчезла, истаяла, теперь в нем трепетала хорошо знакомая ей, завораживающая нежность. – Ты ведь понимаешь, что тебя могут осудить по сто пятой? Ты же сама бывшая судья, должна знать и понимать, что подготовка к убийству, пусть и несостоявшемуся, никакого снисхождения со стороны твоих бывших коллег не предполагает. Более того, поскольку ты как раз их бывшая коллега, поверь, обнаружив, что фактически задета честь их мундира, постараются впечатать тебе на полную катушку. Радость моя, ты здорово расслабилась за годы брака со своим Стуловым!..

К вопросу о том, как быть с поползновениями Иванова, они в тот день больше не возвращались. Спустя неделю, во время очередного ее визита в контору адвоката, Лариса отдалась этому мерзавцу прямо в его кабинете, на, видимо, как раз с такой целью и находившемся там кожаном диване – скользком и неудобном. Отдалась, крепко зажмурившись, сцепив зубы, проклиная тот день и час, когда вообще появилась на свет.

Иванов, к ее изумлению, не только не заметил Ларисиного отвращения, но был неподдельно счастлив, с самым безумным, упоенным видом целовал ее ноги в порвавшихся под его напором колготках, бормоча что-то невразумительное, от чего она почти что растрогалась. Тем не менее на обратном пути позвонила из машины Сергею, услышав его голос, моментально впала в истерику, потребовав встречи.

Они встретились – на сей раз не на квартире, а в каком-то затрапезном кафе, где наличие знакомых полностью исключалось. Лариса тихо плакала, Красных – со всей нежностью, на какую только был способен, утешал:

– Девочка моя… Ну, считай это частью своего гонорара Витьке…

– Я что, по-твоему, проститутка, чтобы расплачиваться натурой? – вспыхнула Лариса.

– Боже упаси, разве я это имел в виду?! – Красных смотрел на нее с ужасом.

– А что же еще можно иметь в виду?