Мумия, или Рамзес Проклятый - Райс Энн

– Почему ты так говоришь?

– Властям известно, что из коллекции Лоуренса были похищены золотые монеты. Они захотят осмотреть мумию Рамзеса Великого. Уже и так очень много разговоров.

Самир заметил, как глаза Рамзеса угрожающе блеснули в темноте.

– Проклятый Генри Стратфорд, – процедил царь сквозь зубы, невольно ускорив шаг. – Он отравил своего дядю, мудрого и великодушного человека одной с ним крови! Он украл эту монету с остывающего трупа!

Самир встал как вкопанный. Шок оказался сильнее, чем он ожидал. Инстинктивно он чувствовал, что Рамзес говорит правду. Стоило ему увидеть тело друга, как египтянин сразу же понял, что дело нечисто. Это не было похоже на естественную смерть. Но Самир всегда считал Генри трусом.

Он с трудом перевел дыхание и взглянул на мрачную фигуру, стоявшую рядом.

– Вы уже пытались сказать мне это. Но я не могу поверить!

– Я видел это, возлюбленный слуга мой, – печально проговорил царь, – своими собственными глазами. Точно так же, как я видел, что ты, рыдая, бросился на тело своего друга Лоуренса. Эти сцены смешались с моими снами, которые я зрел, пробуждаясь, но помню я их в мельчайших деталях.

– Преступление не должно остаться безнаказанным! – Самир все еще не мог унять дрожи.

Рамзес положил руку ему на плечо, и они медленно двинулись к выходу.

– Генри Стратфорд знает мою тайну, – с горечью проговорил царь. – То, что он рассказывает, правда. Когда он пытался точно так же погубить свою кузину, я вышел из фоба, чтобы предотвратить преступление. О, если бы у меня тогда были силы!.. Я бы покончил с ним раз и навсегда. Мне следует забальзамировать его, закутать в погребальный саван, засунуть в разрисованный саркофаг и представить миру под видом Рамзеса!

– Это справедливо, – горько усмехнулся Самир. Он чувствовал, как слезы закипают на глазах, но легче от них не становилось. – Что же вы собираетесь делать, сир?

– Разумеется, я убью его. Ради Джулии и ради себя самого. Другого выхода нет.

– Вы будете ждать удобного момента?

– Я буду ждать разрешения. Джулия Стратфорд питает отвращение к кровопролитию. Она любит дядю, ненависть ей чужда. Я понимаю ее чувства, но моему терпению приходит конец. Генри угрожает нам, и мириться с этим больше нельзя.

– А я? Я тоже знаю вашу тайну, сир. Вы убьете и меня, чтобы сохранить ее?

– Я не прошу об услуге тех, кому собираюсь причинить вред. – Рамзес остановился. – А кто еще знает правду?

– Граф Рутерфорд, отец молодого человека, который ухаживает за Джулией…

– А, того юноши с добрыми глазами, Алекса…

– Да, сир. Его отец из тех, с кем следует считаться. Он что-то подозревает. Он способен поверить в случившееся.

– Это знание, – отрава! – воскликнул Рамзес. – Оно смертельнее всех ядов, которые были в моей гробнице. Сначала оно увлекает, потом делает человека жадным, а потом повергает его в отчаяние.

Они дошли до выхода. Дождь не прекращался – Самир видел капли на стекле, хотя и не слышал шума.

– Скажи мне, почему же это знание не отравляет тебя? – спросил Рамзес.

– Я не хочу жить вечно, сир. Помолчав, Рамзес сказал:

– Знаю. Вижу. Хотя в глубине души не могу понять.

– Удивительно, сир, что мне приходится объяснять. Вам известно многое, чего мне не постичь за всю жизнь.

– И все же я буду благодарен, если ты объяснишь.

– Мне кажется, что жить так: долго очень нелегко. Я любил своего друга и теперь беспокоюсь за его дочь, за вас. Я боюсь обрести знание, к которому не готов духовно.

Снова наступило молчание.

– Ты мудрый человек, – наконец сказал Рамзес– Но тебе не следует бояться за Джулию. Я сумею ее защитить даже от самого себя.

– Послушайтесь моего совета, уезжайте отсюда. Идут самые невероятные слухи. Скоро обнаружат пустой саркофаг. Но если вы уедете, слухи утихнут. Им просто придется утихнуть. Человеческий разум не в состоянии постичь это.

– Хорошо, я уеду. Мне нужно снова увидеть Египет. Я должен увидеть Александрию, дворцы и улицы, по которым я бродил. Мне нужно увидеть Египет, проститься с ним и принять современный мир. Но вот когда – это пока вопрос.

– Вам понадобятся документы, сир. В наши дни человек не может существовать без документов. Я подготовлю все необходимое.

Рамзес задумался, потом спросил:

– Скажи, где мне найти Генри Стратфорда?

– Не знаю, сир. Я сам убил бы его, если бы знал это. Когда ему хочется, он живет у отца. Иногда у любовницы. Лучше вам покинуть Англию побыстрее. Месть может подождать. Позвольте мне подготовить документы для вас, сир.

Рамзес кивнул, но кивок не означал согласия. Царь просто признал разумность совета, и Самир это прекрасно понял.

– Как мне вознаградить тебя за преданность? – спросил Рамзес. – Чего ты хочешь?

– Быть рядом с вами, сир. Узнать вас, приобщиться к вашей мудрости. Вы затмеваете все, что я знал раньше. Вы – самая большая тайна. Мне не нужно ничего, я хочу лишь знать, что вы уехали ради вашей же безопасности. И еще: что вы защитили Джулию Стратфорд.

Рамзес одобрительно усмехнулся:

– Подготовь для меня документы.

Он сунул руку в карман и вытащил золотую монету, которую египтянин узнал мгновенно, не разглядывая.

– Нет, сир, я не могу. Теперь это не просто деньги. Это значительно больше…

– Возьми ее, друг мой. Там, откуда я пришел, есть множество точно таких же. В Египте я спрятал сокровища, цену которым сам не в состоянии определить.

Самир взял монету, хотя и не представлял, что будет с ней делать.

– Я могу использовать ее для вас.

– А для себя? Что нужно для того, чтобы ты мог отправиться с нами?

Пульс египтянина участился. Он взглянул царю в лицо, с трудом различимое в полумраке:

– Если вы хотите, сир… Конечно, я с радостью поеду с вами!

Рамзес слегка кивнул. Самир открыл дверь, и царь беззвучно выскользнул под дождь.

Самир еще долго стоял у дверей музея, чувствуя холодные капли на лице и не двигаясь с места. Потом он очнулся, вошел в здание, запер за собой замки и прошел к центральному входу. Огромная статуя Рамзеса Великого возвышалась в вестибюле, приветствуя каждого входящего.

Фигура лишь отдаленно напоминала царя, но Самир почувствовал, что готов поклоняться ей.

Инспектор Трент сидел за своим столом в Скотленд-Ярде, погрузившись в раздумья. Уже пробило два. Сержант Галтон давно ушел. Сам инспектор смертельно устал, но никак не мог перестать думать о таинственном деле, к которому теперь прибавилось еще и убийство.

Вскрытие трупов никогда не привлекало Трента. Но посмотреть на тело Томми Шарплса его заставило одно обстоятельство. В кармане Шарплса была обнаружена золотая монета, как две капли воды похожая на «монеты Клеопатры» из коллекции Стратфорда И еще при убитом нашли маленький блокнот, где обнаружился адрес Генри Стратфорда.

Того самого Генри Стратфорда, который с воплями выскочил сегодня из дома своей кузины в Мэйфейре и утверждал, что на него набросилась мумия.

Да, это загадка.

То, что у Генри Стратфорда могла оказаться редкая древняя монета, само по себе неудивительно. Всего два дня назад он пытался продать ее, теперь об этом можно говорить совершенно определенно. Но почему он пытался расплатиться со своими долгами таким ценным предметом и почему убийца Томми Шарплса не украл монету?

Первым делом Трент позвонил в Британский музей, а потом вытряхнул Стратфорда из постели, чтобы расспросить об убийстве Шарплса.

Но картина до сих пор не вырисовывалась. Помимо монеты оставалось еще и само убийство. Конечно, Генри Стратфорд не совершал его. Джентльмен вроде него мог месяцами морочить голову кредиторам. Кроме того, он не тот человек, который способен хладнокровно вонзить нож в чью-то грудь. По крайней мере, Трент думал именно так.

Однако Генри Стратфорд не походил и на человека, способного с воплями выскочить из дома кузины и уверять, что на него набросилась мумия.