i 210de1b8c36208e1 - Unknown

рактически упала на н

есомненно г

рязную

плитку, словно она видела эту грудь впервые.

Кинси, соберись. Это всего лишь грудь!

— Думаю самое время тебе понять, насколько ты чертовски сексуальна, мисс Тэйлор.

— Но мы… мы не можем. Ты слышал хоть слово из того, что я

г

оворила о

с

охранении

проф… — она потеряла ход мыслей, потому что грубые и жесткие руки Люка начали

выписывать эротические круги по ее спине… бедрам… заднице.

— Я… я отказалась от мужчин.

— Подожди до завтра, крошка, — он провел носом по ее щеке, губы зажигали

вулканическое тепло на ее коже. — Сегодня позволь этому мужчине п

озаботиться о тебе,

это тебе нужно, — его руки сжали ее попку так, что она потеряла голову от желания.

— Я могу сама позаботиться о себе, — простонала Кинси, затем добавила: — и своих

оргазмах, — если то, что она подразумевало осталось неясным.

Она почувствовала, как губы Люка изогнулись в улыбке у ее шеи.

— Не сомневаюсь в этом, но почему ты должна это делать?

— Люк остановись. У тебя уже достаточно проблем...

Но проблемы настигли Кинси, когда г

убы Люка ж

естко з

аклеймили е

е. Его рука обняла

ее за шею, пальцы удерживали ее челюсть на месте и не давали увернуться от а

таки. Она

сдалась, в ней не осталось сил для борьбы, никакого желания быть требовательной

женщиной. Она позволила ему вести в их поцелуе, скользя внутрь своим языком и

проводя им по ее небу. Она позволила ему использовать ее.

Люк прервал поцелуй, его взгляд затуманился от странной смеси похоти и сочувствия.

— Все хорошо, крошка. В следующий раз, я жду от тебя полноценного участия, но

прямо сейчас я управляю этим поездом.

Да​

. Она так устала делать все сама, носить и брюки, и юбку. Данное себе разрешение

подчиниться возбуждало так же сильно, как и все исключительные способности Люка

Алмэйда.

Он повернулся так, что она оказалась лицом к треснувшему зеркалу, которое уже

отражало не слишком хорошо, но достаточно, чтобы увидеть неоспоримую реакцию ее

тела на этого удивительного сексуального мужчину. Соски затвердели гораздо сильнее, чем ей казалось, волосы взъерошены, как после секса.

— Тебе нужно увидеть, какая ты красивая, Кинси. Какая впечатляющая.

Скользнув шероховатой ладонью по краю ее бикини, он будто испытывал ее границы.

Она расставила ноги в стороны. Его усмешка стала возмутительно порочной.

— Хочешь руководить?

— Нет, просто сделай все правильно, Люк. Сделай хорошо.

Он прикусил мочку ее уха, нежное покалывание, отозвавшееся в чувственной плоти, затем дернул трусики от бикини, резко рывком спуская те до середины бедер, что

заставило Кинси задохнуться от контраста. Она стала влажной от о

дной мысли о

т

ом, ч

то

произойдет дальше.

Его сильное предплечье легло ей под грудь, в то время как другая рука пробралась

сквозь рыжеватые завитки волос, р

азделяя ее н

абухшие складочки, т

уда, где о

на у

же б

ыла

потрясающе горячей и скользкой. Приподнявшись, она завела руку и обняла его за шею, чтобы удержаться. Он поцеловал ее запястье прямо над бешено бьющимся пульсом.

— Вот это моя девочка, — прошептал Люк. — Держись крепче.

Он скользнул в нее пальцем.

Затем, давая ей именно то интимное давление, в котором она нуждалась, и

практическим сводя с ума, еще одним.

— Черт, ты такая в

лажная и т

угая. Т

ебе д

ействительно н

ужно это, т

ак в

едь? Тебе нужен

я глубоко внутри, крошка.

— Да. О Боже да, — каждый медленный толчок идеально создавал давление на клитор

и увеличивал закручивающуюся спираль желания внизу ее живота. Очевидное

доказательство его собственного желания упиралось Кинси в спину.

— Там, прямо там, — она схватила его руку и прижала ближе туда, где нуждалась в

ней.

Он усмехнулся.

— Кажется, ты не можешь удержаться, чтобы не начать все контролировать.

Хоть ее разум был затуманен, но она замерла. Именно это ненавидел Дэвид. Ее

выступление в роли агрессора, ее просьбы дать ей больше, чем он мог.

Было так трудно следовать правилам.

— Не останавливайся, Кинси. Если тебе что­то нужно, то скажи мне, что именно

заставляет тебя чувствовать себя хорошо, сделай это. Я в твоем распоряжении.

Мысли улетучились. Все мышцы расслабились. Желание, освободившись, затопило ее

сущность, когда его слова разрушили нить размышлений.

— Мне нужно…

— Что, малышка? Скажи мне, что тебе нужно.

Это. Ты. Все, что у тебя есть.

— Твои пальцы… Твои пальцы во м

не. Н

емного г

рубее, чем… —

О

х! О

н п

оследовал ее

инструкциям, грубая кожа его жестких пальцев потирала чувствительные складочки, когда он погружался внутрь нее.

— Вот так?

— И моя грудь. Сожми соски.

Его большая ладонь дернула купальник, а затем заменила клочок ткани, обхватив ее

ноющую грудь. Он полностью накрыл ее, оказывая нежной плоти свое немного жесткое

внимание.

— Пожалуйста, Люк, — умоляла Кинси. — Еще.

Он еще раз укусил мочку уха, ущипнул сосок и быстро подстроился под грубые, отчаянные требования Кинси. Невидимая волна удовольствия затопила центр ее

женственности, и он почувствовал еще больше влаги под своей рукой.

Откровенный взгляд мужского удовольствия на его лице говорил о его одобрении.

Он еще быстрее потер тугой комочек нервов, возводя на вершину обжигающие

ощущения. Кинси могла только изгибаться. И смотреть. И чувствовать. Его темная

кокосового цвета кожа на фоне ее золотистой еще больше подчеркивала их контраст, и в

то же время показывала, как хорошо они дополняли друг друга. Она с

тояла, заключенная

в колыбель его рук, полуодетая, в неряшливом беспорядке, который делал происходящее

более грязным, сексуальным и очень, очень приятным.

— Дай мне свой рот, Кинси.

Повернув голову она отдала себя его безжалостному поцелую. Толчки его языка

повторяли собственническое вторжение ниже и отправляли ее по спирали все выше, к

месту, которого она отчаянно хотела достичь. Где ни один мужчина не мог ее коснуться.

Причинить ей боль. Она была так близко, ее стоны стали еще громче.

— Вот так, крошка, — прорычал Люк. — Давай.

Стук. ​

Громкий звук, вытолкнувший ее из сумасшедшей сексуальной дымки.

— Эй, тут люди ждут!

— Люк, — выдохнула Кинси.

— Кончай, — он смотрел е

й в глаза таким ж

арким взглядом, что она удивилась, как э

то

зеркало уцелело. Дерзкий, решительный, подталкивающий ее к освобождению. Но то

ушло. Люди узнают, чем они здесь занимались, и ее стоны… она не могла подавить их, как бы ни пыталась.

Еще один удар в дверь и ее охватила паника.

— … давайте же, открывайте…

— Кончай, малышка.

— Не м

огу, — проговорила о

на и с

лезы разочарования п

отекли и

з у

голков е

е г

лаз. Н

оги

подкосились и она всем своим весом привалилась к нему. — Прости.

Он убрал свою руку, все еще влажную от ее удовольствия, от распухших складочек и

поднес к ее рту.

— Оближи.

О. Мой.

— Боже.

— Оближи, — потребовал он.

Это было возмутительно. ​

Он​

был возмутительным.

И все же.

Кинси поняла, что ее губы п

риоткрываются, рот наполняется слюной, и о

щутила н

овый

приятный запретный вкус. Подчинившись ему, она чередовала длинные непристойный

облизывания с нежными, как у котенка. Сочетание ее мускусного вкуса и властного

хладнокровия Люка возродило скользкий жар между ее бедер и подняло желание до

заоблачных высот.

— А теперь укуси и кончай.

В дымке чувственного удовольствия, она прикусила два пальца, которые Люк

протолкнул ей в рот. Другой рукой он нашел ее поблескивающий центр женственности, нашептывая на ухо непристойные с

лова о

добрения. В

се те и

спорченные в

ещи, которые он

хотел сделать с ней, грязные обещания, которые распаляли ее. Через пару секунд, она

выгнулась рядом с ним, взрываясь в протяжных, дрожащих импульсах удовольствия, крики ее освобождения заглушались рукой Люка. Наконец, Кинси обмякла, уверенная в

том, что он поможет ей пережить этот шквал эмоций. Они простояли не шевелясь еще

пару драгоценных, лишающих дыхания мгновений.