Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фредди углубился в лабиринт улочек, проходов и пролазов возле дальней глухой стены казарм, встал так, чтобы видеть нужный проход и стал ждать.
Сейлемские казармы
Центр репатриации
Чтобы поспеть в срок, им всё-таки пришлось бежать. Но за квартал до ворот они остановились, перевели дыхание, оглядели друг друга. И, убедившись, что всё в порядке, пошли уже быстрым, но спокойным деловитым шагом.
Без пяти восемь они предъявили в проходной пропуска.
– Нагулялись? – спросил сержант, отпирая вертушку.
– А то! – хмыкнул Фёдор, пропуская Эркина вперёд.
И когда за ними захлопнулась дверь, облегчённо выдохнул:
– Фу-у, успели!
Эркин кивнул. Он уже увидел Грега, ждавшего их, и сразу пошёл к нему.
– Ну? – Грег внимательно смотрел на него. Губы улыбаются, а глаза тревожные. – Управился?
– Без проблем, – улыбнулся Эркин. – Ты как?
– Нормально. Заклеили.
Из-под фуражки у Грега виднелся край белой повязки.
– Спрашивали? – подошёл к ним Фёдор.
– А как же. Сказал, что упал, – улыбнулся Грег.
– Ну и…
– Ну и посоветовали, чтоб в другой раз под ноги лучше смотрел. У вас всё нормально? – требовательно спросил Грег.
– Всё, всё, – закивал Фёдор. – О, Мороз, это тебя!
Через лагерную площадь – Грег, а за ним и остальные называли её плацем – к ним шла Женя. Эркин невольно расплылся в улыбке и, попрощавшись кивком с Грегом и Фёдором, пошёл навстречу ей.
– Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, – вполголоса пропел ему вслед Фёдор.
– Ничего, Федя, – Грег вытащил сигареты и закурил, – ты от него дождёшься. Посмотрю я тогда… что от тебя останется.
– Ла-адно, – ответил по-английски Фёдор и, ухмыльнувшись, перешёл на русский: – Обошлось и, слава богу.
– Ну да, ну да, – Грег глубоко затянулся. – Трёпку мы тебе устроим ещё, не боись. Если ты дурак, то мы при чём?
– Ага, – Фёдор был на редкость покладист. – Я подожду. Когда надумаете, скажете.
Улыбаясь, Грег смотрел, как Эркин подошёл к Жене, та порывисто быстро обняла его и тут же отпустила. Да, всё обошлось и, слава Богу.
– Всё в порядке, Эркин?
– Да, – Эркин улыбнулся и, дождавшись ответной улыбки, продолжил: – Всё в полном порядке.
– Ну, и как тебе город? – Женя взяла его под руку, и они вдвоём пошли к бараку. – Ты не ужинал, пойдём, хоть печенья поешь.
– Я сыт, Женя, правда. Мы там в городе поели, – с ходу выдумал Эркин.
Он и вправду чего-то совсем не хотел есть. Но Женя ему не поверила, хотя и не стала спорить.
– Ну ладно. Так какой город?
– Город как город, – пожал плечами Эркин. – Развалин много.
– А в центре?
– Мы в центр не пошли. Погуляли тут немного, и всё.
За разговором они дошли до своей казармы. И когда вошли в свой закуток, пока Эркин снимал куртку, Женя выложила на тумбочку печенье и коробочку сока.
– Вот, поешь.
Эркин вздохнул и почтительно ответил по-английски:
– Слушаюсь, мэм.
Начал, только куснул, и так сразу есть захотелось – всю бы пачку разом заглотал. Но, сдерживая себя, ел не спеша. Кусочек печенья, глоток сока. Чтобы и того, и другого подольше хватило.
– Ты когда теперь в город пойдёшь? – спросила Женя, когда он вытряс себе в рот последние капли сока и решительно завернул оставшееся печенье.
– Не знаю. Если нужно – пойду.
Эркин смотрел на неё, ожидая её слов. Женя улыбнулась, покачала головой.
– Да нет, я просто подумала… Понимаешь, я столько читала о столице, тут музеи, памятники… Я думала, если всё спокойно, выйти с Алисой, показать ей…
– Нет, – перебил её Эркин и подался вперёд, схватил Женю за руки. – Нет, Женя, я не смогу прикрыть вас, это… – у него стали перемешиваться русские и английские слова, – это белый город, Женя, у нас нет там защиты, нет, не надо, Женя…
– Хорошо-хорошо, – Женя, переплетая свои пальцы с пальцами Эркина, гладила его руки. – Хорошо, конечно, ты прав, не стоит…
Эркин перевёл дыхание и опустил голову, потёрся лбом о пальцы Жени. И замер так. Потом медленно выпрямился, глядя на Женю влажными глазами. Женя улыбнулась ему.
– Вот переедем, устроимся, там и будем гулять. Так, Эркин?
– Так, – кивнул он и наконец улыбнулся. – Там всё будет, Женя. А… а Алиса где?
– Бегает, – Женя посмотрела на свои часики. – Пойду загонять её. Ты ложись тогда сейчас.
Из-за Нюси Эркин ложился последним. И ломать устоявшийся порядок ему не хотелось, не из-за чего вроде. Но… но Нюси нет, так что пока Женя ходит за Алисой, он успеет даже потянуться немного.
– Хорошо, Женя.
Эркин взял полотенце и пошёл в уборную. Когда он вернулся, Жени ещё не было. Эркин быстро разделся до трусов и, насколько позволяло узкое пространство между двумя койками, стал тянуться. Ну, хоть просто волну по телу погонять – и то в удовольствие. Ну вот. Хоть что-то. Он легко подтянулся и лёг, накрылся одеялом.
Прежде чем войти, Нюся осторожно даже не постучала, а поскреблась о стойку и уже тогда откинула занавеску. Тётя Женя, встретив её по дороге к бараку, сказала, что он уже спит, но Нюся боялась застать его бодрствующим. Но, слава богу, он на своей койке и лежит, отвернувшись к стене. Нюся быстро сняла и повесила на место своё пальтишко, разулась и залезла на свою койку. Снова посмотрела на него. Нет, похоже, что спит. И всё же… всё же… она залезла под одеяло и уже там кое-как стащила с себя платье.
Эркин слышал её возню и лежал неподвижно. А то ему только её визга не хватает. Чёрт, как говорит Фёдор? Конец – делу венец. Значит, раз хорошо закончилось, то и всё хорошо? Что ж, правильно, конечно, так оно и есть. Он сумел рассчитаться. За прошлое, за всё и за всех. И думать об этом больше нечего.
Фредди ждал. Несколько раз уже мимо него пробегали задержавшиеся в городе обитатели лагеря, но он их пропускал, не обнаруживая себя. Не то. Этих придётся сильно заинтересовывать. Им сейчас одно нужно: незаметно проскочить за ограду и залечь на боковую. Если сегодня не получится, то… то выход один. Официальным путём, через проходную. Светиться, конечно, неохота, и парня засвечивать тоже, но… стоп, а вот это уже, похоже, то, что надо. Мальчишки, искатели приключений на свои задницы.
Фредди дал им вылезти, оглядеться, пересечь полуосвещённый проход, тянущийся вдоль стены, и, когда они углубились в тёмный лабиринт, прыгнул на них, схватил обоих за воротники и вдёрнул в закуток, где стоял. Мальчишки попробовали вырваться,
