Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Тим вернулся, Дим смирно лежал в постели, но не спал.
– Чего не спишь? – улыбнулся Тим, снимая куртку. – Спи.
– Ага, – глаза Дима хитро поблёскивали в синем сумраке. – Пап, а чего там случилось?
– Тише, Дим. Перебудишь всех.
– Ну, пап! – шёпотом попросил Дим. – Ну…
Тим укоризненно вздохнул, но присел на край койки Дима.
– Испугался?
– Да не-е. Пап, а ты мамку совсем не помнишь?
Тим покачал головой. Как отвечать на подобные вопросы Дима, он сообразить не мог и обычно соглашался с предложенным Димом вариантом. Говоря о прошлом, Дим, как догадывался Тим, не столько вспоминал его, сколько выдумывал заново.
– Это хорошо, что не помнишь, – задумчиво сказал Дим. – Значит, это не помеха.
– Помеха? – переспросил Тим новое русское слово.
Как и большинство в лагере, он говорил теперь на смеси русских и английских слов, радостно ощущая, что русских становится всё больше.
– Ну, не помешает, – объяснил Дим.
– Чему?
– Мы с Катькой одну штуку придумали. Здоровскую! Вот увидишь.
– Спи, придумщик, – засмеялся Тим и встал.
– Ладно, – не стал спорить Дим и повторил: – Вот увидишь, – повернулся набок, сворачиваясь клубком под одеялом и мгновенно засыпая.
Тим поправил ему одеяло, быстро разделся и забрался на свою койку. Ну вот, ещё один день закончен. Ладно. Что бы там Дим ни придумал, это будет… безобиднее того, что устроили Сашка с Шуркой. Полезли дураки, и едва кровью всё не кончилось. Странная, конечно, история. Киллер, а промахивается. А если стрелял впритирку, почему Грега ранил? Устроил такой шухер, заложника брал и только для того, чтобы Мороза на разговор позвать. Глупо как-то. Ну, о чём с ним Мороз говорил, это их дело, конечно. Но какие дела у спальника с киллером? А везучий парень Мороз: первый раз в город вышел и сразу в такое дерьмо вляпался. Ну, а его и Дима это не касается, пусть спальник сам разбирается. А у него – Тим невольно вздохнул – свои проблемы. Дим стал часто мать вспоминать. Говорит и смотрит, будто ждёт: подтвердит отец или опровергнет. Кого проверяет Дим, себя или его? Ему нечего сказать Диму, он даже выдумать ничего не может. Семьи у раба нет. Если только тебе кого-то в дети дадут, или тебя кому-то. А взяли в телохранители – и этого лишили. У телохранителя никого и ничего нет. Только хозяин. И то… Нет, не хочется об этом. Хорошо, что Дим ничего о рабстве не знает, не понимает, бегает с другими детьми, играет, болтает только по-русски, всюду успевает сунуть нос, а потом выдаёт:
– Пап, а почему где чёрт не справится, туда бабу пошлёт?
И не сразу поймёшь, а поняв, всё равно не знаешь, что ответить.
Тим улыбнулся, не открывая глаз. Спасибо Старому Сержу, Сергею Са-вель-и-чу, да, так правильно, за подсказку и помощь. Конечно, останься они там, ни ему, ни Диму жизни бы не было. Даже не в цвете дело. А хуже. Он летом выехал проверять отрегулированную машину и увидел на улице того… который командовал расстрелом лагерников и посылал его в ров, проверить и добить… а теперь в штатском, сидит, пиво пьёт, сытый, довольный… Вот тогда и понял, что надо бежать. А то ещё на Старого Хозяина нарвёшься, а это конец. И ему, и Диму. Тим на секунду, на долю секунды представил: он идёт по улице с Димом и встречает Старого Хозяина… и покрылся холодным потом. Он слишком хорошо знает, что бы за этим последовало. Холодный взгляд светлых бесцветных глаз, холодный ровный голос, слова… и приказ. Приказ убить Дима.
Тим рывком сел на койке, едва не свалившись вниз. Весь мокрый, впору полотенце брать. Сидел, слушал ночной шум казармы и обсыхал. Засаднило в горле, покурить бы сейчас или попить. Но что за одним, что за другим надо идти в уборную. Уговорились в семейном бараке ночью курить только в уборной. А спускаться – беспокоить Дима, и уйдёт он, а Дим проснётся… Сейчас уже реже, но хоть раз за ночь, но Дим просыпается и сразу: «Пап, ты здесь?». Услышит тишину и испугается. Нет уж, нужно перетерпеть. Хуже приходилось.
Высыхая, пот стягивал кожу. Тим растёр ладонью грудь и лёг. Ладно. Врачей он прошёл, психолога тоже. Теперь… да, теперь ему в справочную. Психолог посоветовал не спешить, а как следует разузнать об областях – в России не штаты, а области и края. Шофёры везде нужны, так что надо выбирать климат и другие условия. Хороший совет можно и приказом посчитать. Дим здоров – уже легче. Конечно, далеко на север забираться не стоит, слишком холодно. А Дим хоть и без ограничений, но всё-таки слабенький, да и расходы на зимнюю одежду большие будут. Но это всё надо ещё как следует обдумать. Лучше не спешить.
Графство Эйр
Округ Кингслей
Коттедж № 3715
Проснувшись, Андрей ещё полежал неподвижно, закрыв глаза и напряжённо прислушиваясь. Пока не выяснишь, кто и что вокруг, показывать, что проснулся, нельзя.
Лёгкие быстрые шаги, стук костяшками по дереву и молодой женский голос:
– Вставай и выходи. Он уехал.
И опять шаги. Уже удаляющиеся. Вдалеке стукнула дверь. Да, ушла на кухню.
Андрей открыл глаза, потянулся под одеялом и откинул его. Сквозь плотные белые шторы комнату заливает белый свет. Значит, даже не утро, а день. Однако дал он храпака. В изножье кровати тёмно-красный, почти бордовый халат, а раньше его не было. Значит, пока спал, заходили, а он и не почувствовал. Возьмём на заметку. Так, и шлёпанцы стоят. Отлично.
Андрей встал, всунул ступни в шлёпанцы, надел халат и, завязывая на ходу пояс, вышел в гостиную.
– Элли!
– Я на кухне, – откликнулась она.
Андрей вошёл в маленькую, очень светлую и уютную кухню, шумно понюхал воздух.
– Запахи…! Обалдеть!
Элли обернулась к нему от плиты, невольно улыбнулась.
– Иди, приведи себя в порядок, и будем есть.
– Завтракать? – уточнил Андрей.
– Нет, – засмеялась Элли. – Уже ленч.
Андрей провёл тыльной стороной ладони по своей щеке.
– Однако… Я мигом, Элли.
Она кивнула.
– Хорошо. У меня будет вот-вот готово, – и уже ему в спину крикнула: – Всё, что нужно, в ванной.
В ванной Андрей, кроме уже привычных мыла и полотенец, обнаружил на полочке у зеркала бритвенный прибор и на табуретке одежду. Трусы, рубашка, брюки, носки, под табуреткой стояли лёгкие полуботинки. Так-так, и что сие означает? Изменение условий содержания…
…Он сидит
