Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

любят. Решили переехать, а имена оставили прежние. Нет, они и крестились и по документам теперь Савелий и Лукьян, а откликаются на Сола и Люка. Специально подбирали, чтоб не менять.

– Если ты не занят сейчас, – продолжал Жариков, – мне бы поговорить с тобой.

– Сделаю Чаку руки и приду. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул Жариков. – Я пока пообедаю как раз. Успею?

– Да, Иван Дормидонтович, – Крис лукаво улыбнулся. – Я не буду спешить.

Жариков охотно рассмеялся, и Крис побежал к корпусу, где когда-то выделили целый отсек для спальников, а теперь лежали Чак и Гэб.

В столовой Жариков от окна раздачи сразу выглядел Аристова. Тот задумчиво, явно думая о чём-то, не имеющем никакого отношения к еде, хлебал суп. «Ничего, Юрий Анатольевич, – улыбнулся Жариков, переставляя к себе на поднос тарелки, – я вам сейчас подсыплю… перчику».

Жариков взял свой поднос и решительно пошёл к Аристову.

– Свободно?

– Садись, Ваня, – Аристов на мгновение повёл на него очками и снова ушёл в раздумья.

Жариков, не торопясь, со вкусом устроился напротив.

– Юра, у тебя информация есть?

– О чём? – рассеянно спросил Аристов.

– Да всё о том индейце, – невинно пояснил Жариков.

Аристов поперхнулся супом.

– Ванька, ты опять?!

– Что значит, «опять»? Я ещё даже не начинал.

– Чего не начинал?!!

– Мстить, Юра. Я обещал тебе ужасную месть? Обещал. А я своё слово всегда держу.

– Ваня, тебе вредно столько работать. У тебя навязчивые мысли появляются. Смотри, маньяком станешь.

– Откуда у хирурга столь глубокие знания в психологии?

– Так, – неопределённо ответил Аристов, явно собираясь опять уйти в свои мысли, – С академии помню.

– Конечно-конечно, – закивал Жариков, – в пустой голове случайные знания долго держатся.

Под зловеще внимательным взглядом Аристова он закончил винегрет и перешёл к супу.

– А вот когда информации много, когда её надо систематизировать, осмыслить… Тут хирургия не поможет, привыкла она, понимаешь, отсекать и выбрасывать. Ну да ладно. Перехожу к главному блюду, – Жариков ел и говорил одновременно, освоив это искусство ещё в детстве. – К мести. Сейчас я задам тебе вопросы. Немного. Но ты на них не знаешь ответов, а я знаю. И уйду. А ты будешь корчиться от сознания своего невежества. Если, конечно, столь сложные и возвышенные чувства тебе доступны.

– Ты закончил? – зловеще спросил Аристов.

– У тебя котлета стынет, – невинно ответил Жариков. – Итак, вопросы. Вопросы о парнях.

– Заткнись! – тихо сказал Аристов. – Они и так хлебнули, без твоих… выкрутасов.

– Верно. А ты хочешь знать, что именно они хлебали? Чем их напоил… доктор Шерман? Слышал о таком?

Аристов настороженно кивнул.

– Самого его нет. Убит, когда ликвидировали питомники и Паласы. Но… – Жариков жестом присяги отсалютовал Аристову вилкой, – но ничего бесследного нет. Итак, вернёмся к вопросам. Спальники делятся на элов и джи. У нас примерно десяток джи, остальные – элы. Вопрос. Почему такое соотношение? Кстати, а что такое «эл» и «джи», ты знаешь?

– А ты?

– Я-то знаю.

– Ванька! Я же просил не лезть к парням! Ну, ты же… ты-то должен понимать, что больно им…

– Стоп-стоп, Юра. Во-первых, лечить симптом бесполезно. Оставшийся очаг всё равно даст рецидивы. Аксиома, – Аристов кивнул, и Жариков продолжил настолько серьёзно, что не поверить ему было невозможно. – Клянусь, ни одного вопроса об этом я им не задал.

– Та-ак. Значит… – Аристов сосредоточенно нахмурился, – ну, допустим… а что ещё ты о них знаешь, а я нет?

– Почему они не бреются, Юра? – очень спокойно спросил, доедая кашу, Жариков. – Почему от одного вида шприца заходились в истерике? И… Ну ладно, – Жариков залпом выпил стакан компота. – Всего, Юра, я, конечно, не знаю, но ты знаешь ещё меньше. И дальше будешь не знать.

– Это кто ж тебя так просветил?

– Вот, Юра, – Жариков встал. – Ты сам задал последний вопрос. Корчись и страдай. А я пойду. У меня ещё дел невпроворот.

– Нет, постой…

– Потом, Юра, потом. Ты пока покорчись, пострадай. Русской душе страдания полезны. Судя по классике. А вечерком как-нибудь я тебя немного просвещу, так и быть. Если прощу, конечно.

И Жариков поспешил к выходу. Аристов рванулся было следом, но тут же сел обратно и стал ожесточённо доедать свой обед. Ну… не стервец Ванька, а? И так без него паршиво, так он ещё добавляет. Психолог называется. Ну ладно, с ним посчитаться ещё можно. Лишь бы он парней не тревожил. Крис и так ходит мрачнее тучи, нервный стал, дёрганый. Навалил парень на себя выше меры и психует. Так этот… псих-олух будто не замечает, нет, чтобы помочь парню…

Крис вбежал в отсек, быстро переоделся в дежурке. Сола и Люка не было. Они наверняка у Гэба, слышно, как тот кричит. Проходя по коридору, Крис заглянул в палату. Точно.

– Тебе чего? – на мгновение повернул к двери голову Люк, удерживавший ноги Гэба.

– Массаж Чаку сделаю.

– Катись, – напутствовал Люк, наваливаясь грудью на бьющееся в судорогах тело.

Крис покачал головой и пошёл дальше.

Чак лежал на кровати, равнодушно глядя в потолок пустыми глазами, и, когда вошёл Крис, даже не шевельнулся.

– Привет, – весело сказал Крис.

Чак беззвучно шевельнул губами, но голову повернул. Крис переставил стул, сел, закатал рукава халата, достал из кармана тюбик с кремом, промазал себе ладони. Чак молча следил за его приготовлениями. После того случая, когда его рука как-то легла на ноги Гэба, он ещё не раз пытался двигать руками. Но не получалось.

– Давай руку.

– Надо, так бери, – вяло огрызнулся Чак.

Крис улыбнулся его фразе, как удачной шутке, и взял его правую кисть.

– Ну, поехали.

Чак вздохнул и отвернулся. Он уже отчаялся и даже смерти не ждал. И нажимать на заветные точки, чтоб хоть так пальцы пошевелились, не просил.

Крис, напряжённо сведя брови, ощупывал ему подмышечную впадину.

– Не щекочи, – наконец не выдержал Чак. – Что ты там… вшей, что ли, ловишь?

– Границу ищу, – ответил Крис.

– Какую ещё границу?

– Чувствительности. Чувствуешь, где я тебя трогаю?

– Ну?

– А здесь? Ты не подглядывай только, отвернись.

– Отстань, – безнадёжно попросил Чак.

– Ну? Так, а здесь?

От внезапного щипка Чак чуть не подпрыгнул.

– Охренел?! Больно же!

Крис фыркнул.

– Третьего дня я тебя выше щипал, ты не дёргался.

– Врёшь, – недоверчиво нахмурился Чак.

– Не хочешь, не верь, – пожал плечами Крис, кладя поверх одеяла его правую руку. – Сейчас левую сделаю.

Чак молча ждал, пока он перенесёт стул и снова устроится.

– А здесь… тоже? – нехотя выдавил Чак.

– Чего тоже? – Крис сосредоточенно разминал ему локоть.

– Ну, граница сместилась?

– Сейчас проверим.

На этот раз Чак ждал щипка, ждал долго, уже решил, что на левой чувствительность вовсе потеряна, и вдруг