Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

Впрочем, в этом лесу мало, кто мог чувствовать себя уверенно. С одной стороны, он напоминал Эргемару неплохо знакомую ему тайгу северной Горданы — в нем преобладали высокие деревья, похожие на сосны, только с более темной сине-зеленой хвоей и странными пальчатыми веточками, — однако при этом он постоянно преподносил сюрпризы.

Безобидные на вид кустарники оказывались от корня до кончиков листьев покрытыми крохотными незаметными крючочками, которые цеплялись похуже любого репейника. Кусты эти росли часто, и их приходилось или обходить, или попросту вырубать под корень — на радость их преследователям, бесплатно получающим лишний знак.

Ни кровососущих насекомых, ни пиявок в этом лесу не водилось — или же беглецы были им не по вкусу, — но на привалах им не было житья от крохотных ящерок, сползавшихся отовсюду буквально сотнями и тысячами. Эти тварюки длиной с палец, окрещенные проглотиками, не знали страха ни перед чем и, похоже, искренне считали себя хозяевами леса. С необычайной нахальностью они карабкались по одежде людей, прыгали с веток и старались буквально вырвать изо рта любой мало-мальски аппетитный кусок. Особенно сильно это не нравилось женщинам, так что любой обед или ужин (по утрам проглотики были не так активны) превращался в нервотрепку.

Наконец, лес словно постоянно играл с ними, загадывая загадки, на которые не было ответов. Он был полон различных таинственных звуков, но стоило людям подойти поближе, как они тут же стихали, и только высоко в кронах деревьев изредка слышалась какая-то возня. Они часто видели разрытую опавшую хвою, но не имели ни малейшего представления, кто в ней рылся. Они чувствовали на себе взгляды любопытных глаз, но не видели их обладателей.

При этом, с по-настоящему серьезными опасностями им еще ни разу не приходилось встречаться. Животных крупнее надоедливых крысо-собак здесь, похоже, не водилось, кусты цеплялись за них своими длинными плетями, но не грозили им шипами и колючками, а в толстом слое опавшей хвои и листьев не таились кривые корни, о которые можно было бы споткнуться и сломать ногу.

В целом, идти было не слишком утомительно, но шли они все равно совсем не быстро, в очередной раз подтверждая широко известное правило о том, что караван всегда движется со скоростью самой медленной повозки. Причем, проблема была не только в неважных ходоках, которые не могли все одновременно поместиться на двух гравитележках. Правило о непременном употреблении только кипяченой воды оказалось одним из тех благих намерений, которые не выдерживают столкновение с реальной жизнью, и утолять жажду им, как правило, приходилось из родников и ручьев, к счастью, в изобилии попадавшихся у них на пути. Однако местная вода не всем пришлась по вкусу, и добрая треть отряда жаловалась на понос. Из-за этого каждые полчаса приходилось делать короткую остановку, и страдальцы с видимым облегчением разбегались по окрестным зарослям, следя, чтобы поблизости не оказался кустарник с крючками на листьях.

Кроме того, определенные неудобства им доставляла местная фауна. Вот, как сейчас…

Истошный визг, громкое недовольное шипение, выстрел — естественно, в молоко, и из-под ног людей стремительно выскакивает толстая темно-серая крапчатая ящерица длиной почти с руку и исчезает в кустах.

— Укусила! — плачет одна из женщин. — Она меня укусила!

— Полноте, милочка, — слышен успокаивающий голос Эрны Канну. — Дайте вашу ногу… Смотрите, штанина цела, никакого даже следа нету. Она просто коснулась вас и тут же удрала.

Все еще рыдающую женщину подводят к гравитележке и кто-то, не дожидаясь напоминания, тут же освобождает ей место. Еще минута, другая, и караван снова отправляется в путь — до следующей задержки.

— А интересно, — главный повар Лилсо оценивающе-профессиональным взглядом задумчиво смотрит вглубь леса, где только что скрылась наделавшая шороху ящерица. — Сколько на этой твари было мяса?…

— Думаешь, нам надо разнообразить наше меню? — со смехом осведомляется Эргемар, хотя ему и не совсем до смеха.

— Думаю, — Лилсо тоже не намерен шутить. — Вот только сколько понадобится таких ящериц на семь десятков народу?…

Лилсо грустно вздыхает и поправляет рюкзак, вернее, большой узел с лямками, сшитый из маскировочной ткани. Вздыхает в ответ и Эргемар. Разговор о еде как-то напомнил ему, что до обеда еще очень и очень далеко.

Однако в этот раз обеденное время пришло несколько раньше обычного. Примерно через час местность начала понижаться, из земли стали то и дело вырастать невысокие камни, поросшие мхом, или целые ноздревато-серые скалы, а затем они вдруг оказались на краю огромного болота.

Картина была странной и даже жутковатой. Впереди лежало широкое плоское пространство, покрытое, как толстым ковром, сплошным слоем серо-зеленого мокрого мха, из которого торчали редкие невысокие деревья, похожие на перевернутые воронки. Примерно, на высоте полутора метров ствол раздувался, расширяясь книзу, а возле самой земли разделялся на несколько кривых узловатых плетей, то нырявших в мох, то снова выныривавших из него буграми и надолбами воздушных корней. Кое-где пятнами рос невысокий синеватый камыш с темно-серыми метелками на концах стеблей, в других местах поблескивала темная вода. Над болотом стлался серый, низкий и какой-то липкий туман, еле заметно текущий под слабым ветром.

— М-да, — произнес в пространство, ни к кому особо не обращаясь, Даксель. — Кажется, приехали. Надо бы разведать, что там по сторонам, а пока — привал.

Разведчики вернулись к концу обеда и прибыли с неутешительными вестями. Болото тянулось вправо и влево, по крайней мере, на несколько километров, и обойти его было совсем не просто. Зато группа, отправленная на поиск тропы через болото, сообщила, что оно вполне проходимо, и, примерно, через километр вода исчезает совсем, а на горизонте виднеется что-то, похожее на кромку леса. Это воодушевило всех и, покончив с едой, колонна беглецов осторожно двинулась вперед.

Как и говорили разведчики, лужи и заросли камыша скоро пропали. Под ногами у людей оказался сплошной ковер мха — мягкий и слегка пружинящий, словно натянутая ткань. Стелящиеся и переплетшиеся между собой веточки, своей плотностью напоминавшие войлок, были усеяны небольшими светло-коричневыми шариками; под подошвами ботинок они превращались в беловатую кашицу. Деревья-воронки с торчащими из-под мха воздушными корнями исчезли, уступив место странным плотным шарообразным кустам с мясистыми глянцевыми листиками. По сторонам время от времени появлялись какие-то крупные массы, но низкий стелящийся туман мешал их разглядеть. Иногда из тумана доносились неясные чавкающие звуки, но определить направление или расстояние никому не удавались.

Постепенно все разговоры стихли. Люди жались друг к другу и к гравитележкам, держа оружие наготове и напряженно вглядываясь в сгустившийся туман. Видимость в нем составляла никак не меньше ста метров, но почему-то все боялись потеряться и отстать. Непривычное окружение действовало на нервы, а в мягком мху, в котором ноги утопали почти по щиколотку, не оставалось никаких следов. Казалось, если остановиться и лечь, в нем можно утонуть без следа.

Верхушки деревьев, внезапно появившиеся над кромкой тумана, вначале вызвали у всех вздох облегчения, сменившийся удивленным разочарованием. Это был не тот лес, по которому они шли уже шесть дней и к которому успели привыкнуть. Прямо из мха вертикально вверх поднимались тонкие узловатые стволы, на высоте четырех-пяти метров превращающиеся в плотное переплетение кривых веточек, похожих на лианы. Кое-где сверху опускались длинные плети, некоторые из них дотягивались до мха и утопали в нем.

Несколько минут все молчаливо стояли у кромки этих странных зарослей, не решаясь идти вглубь.

— С ума сойти, — вдруг тихо сказал Млиско. — Весь этот лес — это на самом деле одно и то же дерево! Я пару раз видел нечто подобное в центральном Заморье. Но там туземцы не дают им разрастаться, а это… Ему может быть не одна тысяча лет!

Тем не менее, странный лес не производил впечатления опасности. «Стволы» поднимались из мха достаточно редко, изнутри не доносилось никаких странных звуков, и Даксель первым ступил под густой полог.

Ну, а что еще было делать — не поворачивать же назад?

Через некоторое время Эргемару начало казаться, что они идут по какому-то бесконечному залу с торчащими в беспорядке колоннами или по огромной пещере, пробираясь среди сталактитов и сталагмитов. Ветви вверху сплелись между собой уже так плотно, что почти не пропускали свет, и в лесу стояла туманная полутьма. Вокруг стояла какая-то торжественная тишина, и только время от времени где-то по углам слышался легкий шорох, словно дуновение ветерка.