Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

«Однако сейчас я взяла перо с определенной целью. Тебе будет интересно, что подвигло меня на это действие.

Я ездила проведать Мэгги в прошлой понедельник; у нее родилась малышка, так что ты в очередной раз стал дядей. Это красивая девочка; ее назвали Анжеликой. Я полагаю, что имя глупое, но она очень миленькая и родилась с пятном в виде земляничного листа на груди, что является хорошей приметой. Домой я отправилась уже вечером; по дорогое мой мул наступил ногой в кротовую нору и упал. В результате мы с ним оба охромели, и я не могла ни ехать на нем, не идти пешком.

Это произошло на Олдернской дороге, как раз через холм от Барлиггана. Обычно я не ищу общества Лаогеры МакКензи (она вернула себе прежнее имя, а я дала всем понять, что не желаю, чтобы она использовала имя Фрейзеров, так как не имеет на него прав), но это было единственное место, где я могла получить еду и убежище, ибо надвигалась ночь, и собирался дождь.

Расседлав мула, я оставила его щипать траву возле дороги, а сама похромала добывать еду и кров для себя.

Я подошла к дому со стороны огорода и натолкнулась на беседку, которую ты построил. Теперь она вся увита плющом, так что я ничего не видела, но поняла, что в ней находятся люди, так как слышала голоса.

Начался дождь, не очень сильный, но, вероятно, из-за стука капель, они не услышали, как я кричала. Я подошла ближе, еле передвигаясь, поскольку ушиблась, падая с мула, и моя правая лодыжка болела, и только хотела позвать снова, как услышала из беседки звуки самого непристойного hochmagandy».

— Hochmagandy? — я вопросительно посмотрела на Джейми.

— Блуд, — ответил он кратко.

— О, — сказала я и пододвинулась, чтобы заглянуть ему через плечо.

«Я тихо стояла и думала, что делать. По голосу я узнала в женщине Лаогеру, которая пустилась во все тяжкие, но я понятия не имела, кто был ее партнером. Моя лодыжка вздулась, и я не могла уйти, так что мне пришлось слушать все это непотребство.

Если бы это был человек из наших, я знала бы об этом, но я не слышала, чтобы она кого-нибудь привечала, хотя некоторые пробовали за ней ухаживать. В конце концов, у нее есть Барлигган, и она живет как лэрд на деньги, которые ты ей присылаешь.

Я была вне себя от гнева и еще больше потрясена, когда поняла его причину. Я была в ярости из-за тебя, как бы это ни было глупо в данных обстоятельствах. Однако, обнаружив в себе такие эмоции, я должна была неохотно признать, что не все мои чувства к тебе умерли».

Здесь текст прерывался; возможно, Дженни отвлеклась по каким-то домашним делам. Письмо продолжалось с новой датой на следующей странице.

«18 сентября 1771.

Я иногда вижу во сне маленького Иэна…»

— Что? — воскликнула я. — При чем тут маленький Иэн, кто был с Лаогерой?

— Хотел бы я знать, — пробормотал Джейми. Кончики его ушей побагровели от прилива крови, но он не оторвал глаз от страницы.

«Я иногда вижу во сне маленького Иэна. Обычно я вижу его здесь в Лаллиброхе среди повседневной жизни, но иногда мне сниться его жизнь среди дикарей. Если он все еще жив. Я пытаюсь убедить себя, что сердце поведало бы мне, если бы это было не так.

Я опять возвращаюсь к тому слову, с которого начала — „брат“. Ты мой брат, также как маленький Иэн — мой сын; вы оба моя плоть и кровь. Если потеря Иэна тревожит мои сны, то потеря тебя не дает мне покоя днем, Джейми».

Он на мгновение перестал читать и сглотнул, потом продолжил спокойным голосом.

«Я занималась бумажными делами все утро, споря сама с собой, закончить ли письмо к тебе или бросить его в огонь. Но теперь все счета приведены в порядок, письма написаны всем, кого я могла вспомнить; облака ушли, и солнце светит в окно сквозь шпалеры роз, посаженных матерью.

Очень часто в моей жизни мне казалось, что мама говорит со мной. Но теперь я и так знаю, что она могла сказать мне, поэтому я не брошу это письмо в огонь.

Ты помнишь, не так ли, когда я разбила кувшин со сливками, запустив его в тебя, потому что ты меня разозлил? Я знаю, ты помнишь этот случай, потому что рассказывал о нем Клэр. Ты взял вину на себя, но отец узнал правду и наказал нас обоих.

Сейчас я бабушка уже десять раз; мои волосы стали седыми, и тем не менее мои щеки горят от стыда, а желудок сжимается в кулак, когда я вспоминаю, как отец поставил нас на колени возле скамейки.

Ты орал и визжал, как щенок, когда он порол тебя, а я едва могла дышать и не смела посмотреть на тебя. Потом настала моя очередь, но я была так переполнена эмоциями, что не чувствовала ударов. Без сомнения, читая эти строки, ты с негодованием заявляешь, что отец просто пожалел меня, потому что я была девочкой. Может быть, это так или нет, но я скажу, что Иэн очень мягок со своими дочерями».

Джейми в этом месте фыркнул.

— Да, ты угадала, — пробормотал он, потер нос пальцем и возобновил чтение, постукивая пальцами по столу.

«Но потом отец сказал, что ты получишь еще одну порку за ложь, потому что правда есть правда. Мне хотелось вскочить и убежать далеко-далеко, но он приказал мне остаться. Он сказал, что если ты заплатишь за мою трусость, будет справедливо, если я разделю эту плату.

Ты знаешь, что ты не издал ни звука во второй раз? Я надеюсь, ты не чувствовал удары на своей заднице, потому что я чувствовала их все до одного.

В тот день я поклялась, что никогда снова не буду трусихой.

И теперь я понимаю, что было трусостью с моей стороны обвинять тебя из-за маленького Иэна. Я всегда знала, что означает любить мужчину, будь он мужем, братом или сыном. Опасное дело — вот что это такое.

Мужчины идут, куда нужно, и делают то, что необходимо, и не дело женщин просить их остаться или упрекать их за то, что они такие, какие есть, или за то, что они не вернулись.

Я знала это, когда провожала Иэна во Францию с березовым крестиком и локоном моих волос, завязанных в узелок любви, молясь, чтобы он вернулся ко мне душой и телом. Я знала это, когда дала тебе четки и отправила в Леох, надеясь, что ты не забудешь ни меня, ни Лаллиброх. Я знала это, когда молодой Джейми плавал к Тюленьему острову, когда Майкл сел на корабль и уплыл в Париж, и я должна была это знать, когда маленький Иэн отправился с тобой.

Но я была благословенна в этой жизни: мои мужчины всегда возвращались ко мне. Возможно, немного покалеченные, немного побитые временем, хромые, израненные, но они возвращались. И я привыкла к этому, считая, что так и должно быть, но я была не права.

Я видела много вдов после Восстания. Я не могу сказать, почему я решила, что меня не коснутся подобные страдания, что я не потеряю никого из моих родных, кроме моей крошки Кейтлин. Потеряв ее, я стала больше бояться за Иэна, поскольку понимала, что он последний ребенок, которого я могу родить.