Лев - Конн Иггульден

рубанул кописом по рукояти вражеского меча – перс взвыл от боли и обронил на пол оружие вместе с пальцами. Перикл ухмыльнулся, обнажив испачканные кровью зубы.

Эта схватка в помещении, а не на открытом воздухе, напоминала сон. Первоначальный план изменился в тот самый момент, когда они обнаружили, что ворота просто открыты. Павсаний со спартанцами атаковал охранников, перерезав их еще до того, как они поняли, что происходит. Застигнутые врасплох, персы не оказали никакого сопротивления, позволив гоплитам беспрепятственно пересечь внутренний двор и подняться по ступенькам. Крепость была городом сама по себе, со множеством комнат, коридоров, галерей. Ничего подобного они не могли даже представить. Перикл не понимал, где оказался и какую роль играет в штурме. Он только надеялся, что их главные силы не распылены, не втянуты в десятки мелких стычек и не отвлечены на то время, пока основной гарнизон крепости готовится обрушиться на них, как зимний буран.

Перикл не устал, как устали те, кто сражался против него. Стражники, с которыми они столкнулись, были, вероятно, последними в этой части крепости и, предположительно, самыми старшими – в их бородах белела седина, на шее и запястьях висело золото. Двигались они все медленнее. Перикл обрушил на них град ударов и, пригнувшись, чтобы укрыться за щитом, резанул стражника по лодыжке. Тот упал со страшным криком. Перикл опустился на колено, чтобы закончить дело, но другой перс навалился на его щит сверху. Молодость, сила и крепость духа помогли устоять и сбросить врага.

Кимон тяжело выдохнул, едва избежав смертельного удара, но перс, с которым он сошелся в схватке, оказался умелым и опытным воином. Зацепив щит грека, он отвел его в сторону и сделал выпад, целя в грудь. В последний момент Кимон успел увернуться, и клинок прошел по ребрам. Рана вспыхнула, как от огня, но это был не худший вариант. Ответным прямым ударом он свалил перса на пол. И вдруг все закончилось. В наступившей тишине они замерли в напряженных позах, готовые отразить нападение, если оно последует.

Стражники лежали неподвижно, и Кимон с Периклом прошли дальше – усталые, перепачканные пылью и кровью, настороженные. В соседней комнате они обнаружили троих – двух женщин и мужчину. Мужчина был в шелках и роскошной накидке, но стоял перед женщинами с обнаженным, украшенным драгоценными камнями мечом. Судя по его потемневшему от ярости лицу и цепкому взгляду, которым он скользнул по грекам, оценивая их раны и состояние, сдаваться перс не собирался.

Кимон посмотрел на Перикла и лишь теперь увидел, что за его юным другом тянется кровавый след. Рана была серьезная, хотя сам Перикл об этом не догадывался. За ними в комнату вошли еще два гоплита и, не дожидаясь приказа, встали, подняв мечи против единственного врага.

В коридоре какой-то келейст или триерарх подозвал другую группу. Он просунул в комнату голову и вопросительно посмотрел на Кимона.

– У нас тут вот это.

Голова исчезла, и из коридора донесся громкий топот.

– Опусти свой меч или будешь убит, – громко и отчетливо, словно разговаривая с ребенком, произнес Кимон.

Лицо перса выдало замешательство. Похоже, он не понимал греческого. Зато греки выучили несколько слов на персидском.

– Тешлам? – спросил Кимон, неуверенно пробуя странное слово.

На приказ сдаться это походило плохо.

Мужчина нахмурился, но меч не опустил. Перикл почувствовал, что его захлестывает волна головокружения, и, чтобы сохранить равновесие, сделал шаг вперед, как будто его толкнули сзади. Перс выкрикнул какие-то слова, и Кимон, подняв щит, приготовился сразить его.

Одна из женщин протянула руки в просительном жесте.

– Пожалуйста… остановись, – сказала она на ломаном греческом. – Мой брат не знает греческий. Мы сдаемся.

За этим последовало обращение на персидском к мужчине. Оглянувшись через плечо, он бросил в ответ что-то сердитое. Женщина продолжала смотреть на него, но уже молча, как будто ждала. Наконец мужчина с гримасой отвращения отбросил меч, который скользнул по выложенному плитами полу под ноги Кимону.

– Царский двор… Ахемениды… – снова заговорила женщина.

Несмотря на странный акцент, Перикл ее понимал.

– Ты награждать… если не делать плохо…

Перикл посмотрел на нее внимательнее. В комнате как будто стало светлее. Окно на противоположной стене выходило на восток, и ветерок колыхал занавески. Он потерял представление о времени и о направлении, сама комната каким-то образом была связана с кровью и убитыми. Снова накатила дурнота. Пол был выложен каменными плитами, в большом, идеально отполированном серебряном зеркале отражался он сам. Восходит ли солнце? Да, рассвет.

Перикл лишь теперь по-настоящему посмотрел на женщину, и то, что он увидел, его поразило. Ее огромные темные глаза глядели на него. Рот… Ему пришлось напомнить себе, что он женат. Легкое многослойное голубое одеяние скрывало очевидную молодость и красоту. Сам воздух был пропитан ароматами, если только это не распускались под утренними лучами цветы. Перикла повело в сторону. Он сделал еще шаг и пошатнулся.

– Твой друг… думаю, он упадет, – сказала женщина. – Пожалуйста, не убивай нас… если он… Мы пленники. Я даю слово… клятву… как дочь Ахеменидов.

Кимон посмотрел на Перикла:

– С тобой все в порядке?

Мужчина, бросивший меч, заговорил тем же сердитым тоном, что и раньше.

Кимон взглянул на него и обратился к женщине:

– Скажи брату, пусть молчит, или я убью его.

Она тут же передала приказ. Перс злобно сверкнул глазами и провел ладонью по волосам, но промолчал.

– Свяжите их, – распорядился Кимон, повернувшись к двум гоплитам.

За спиной у него Перикл грохнулся на полированный пол.

* * *

Аристид тихо порадовался про себя, когда его военный корабль незаметно вошел в узкий залив. У каменного причала действительно стояло на якоре судно. На палубе царило оживление. Едва только его корабль остановился поперек залива, как швартовые канаты полетели на причал, а гребцы оттолкнулись от него веслами.

В следующее мгновение все изменилось – персы заметили греческий корабль, заблокировавший выход из пролива.

Аристид подумал о спартанце и улыбнулся, решив, что при встрече непременно напомнит ему об этой ошибке. Он придерживался того мнения, что не бывает напрасных уроков.

Теперь нужно было решить, что делать дальше. Проскользнуть мимо греческого корабля и выйти в открытое море персы не могли – им просто не хватило бы места. Они оказались в ловушке, из которой не было выхода. Аристид услышал приказы на персидском и нахмурился – неприятельское судно возвращалось к причалу. Тот, кто командовал им, понял, что положение безнадежно. Но, возможно, они еще не отказались от своих планов. Конечно, при свете дня убежать было труднее, но Кипр – огромный остров, и тот, кто