Гордая любовь - Робин Хэтчер

– Я надеялась, ты относишься к нему так же, – тихо предположила Лайнет.

– Неужели это заметно?

Лайнет похлопала Либби по колену.

– Я люблю Пита вот уже двадцать лет и с первого взгляда узнаю женщину, которая любит мужчину.

– Лучше бы ты ошибалась.

– Почему?

– Потому что он не собирается здесь оставаться. Он возвращается в Виргинию. Скоро он должен уехать.

– А почему бы тебе не поехать в Виргинию вместе с ним?

Либби почувствовала холодок страха.

– Я не могу оставить «Блю Спрингс». Здесь мой дом.

– Я чувствовала то же самое, покидая Айову. Ведь там я выросла. И там я встретила и полюбила Пита. Там находилась наша первая ферма, – голос Лайнет стал еще тише, – и там похоронен наш единственный ребенок. – Она снова повернулась к Сойеру, играющему во дворе со щенком. – Но Питу очень хотелось поехать на Запад, и я поехала с ним. Теперь здесь наш дом. И я никогда об этом не жалела. – Женщина перевела взгляд на Либби. – Ты могла бы поступить так же.

«Но ты ни от кого не пряталась, – хотела сказать ей Либби. – Тебе не нужно было бояться, что тебя разыщет твой отец».

Она была в полной безопасности здесь, в «Блю Спрингс». Детективы, посланные отцом, не смогли ее здесь отыскать. Она до сих пор слишком хорошо помнила, что происходило после того, как она ускользнула из Манхэттена. Чикаго. Сент-Луис. Сан-Франциско. Детективы отца настигали ее в каждом из этих городов.

Но в Айдахо они найти ее не смогли. Они не сумели отыскать «Блю Спрингс».

«А что, если Ремингтон любит меня, захочет на мне жениться и увезти в «Солнечную долину»? – спросила себя Либби. – Поеду ли я в этом случае?»

Пульс девушки учащенно забился, в душе вспыхнула надежда, но она постаралась сразу же подавить ее. Отец не остановится и перед таким препятствием, как ее замужество, и несмотря ни на что увезет ее в Манхэттен. Она знала о случаях, когда отец и по меньшему поводу, а то и вовсе без повода лишал людей состояний, полностью ломал их жизнь. Точно так же он поступит с Ремингтоном. А может, обойдется с ним еще хуже.

Нет, она не могла покинуть «Блю Спрингс». Даже если Ремингтон попросит ее об этом, а он, видимо, и не сумеет попросить.

Либби снова печально покачала головой.

– Не думаю, что он пригласит меня поехать с ним, так что не так уж и важно, хотела бы я этого или нет.

Девушка сделала большой глоток прохладного напитка из стакана, впервые с момента своего приезда в Айдахо чувствуя, что попала в ловушку. Она с горечью осознала, что отец по-прежнему продолжает контролировать ее жизнь, даже не имея возможности разыскать ее.

Нортроп Вандерхоф одержал еще одну победу.

Нортроп распахнул входную дверь роскошного дома, расположенного всего в нескольких кварталах от его конторы. Мгновенно появилась служанка и взяла его шляпу и трость.

– Скажите Эллен, что я хочу, чтобы она немедленно пришла в гостиную.

– Миссис Прайн нет дома, сэр, – тихо проговорила служанка.

– Нет дома? – Он недовольно воззрился на девушку. – Где же она?

– Я… Я не знаю, сэр.

– Сегодня четверг. Она знает, что я всегда по четвергам прихожу на обед.

– Да, мистер Вандерхоф. Я знаю, сэр.

Он направился к гостиной.

– Тогда пришлите ко мне мальчиков.

– Сию минуту, сэр.

Нортроп сразу же подошел к буфету, открыл графинчик и плеснул себе бренди. Держа бокал в руке, он окинул взором комнату, внимательно рассматривая толстый ковер на полу, большие, написанные маслом картины в позолоченных рамах, развешанные по стенам, несколько обтянутых красивой материей диванчиков и кресел. Гостиная была светлая и очень яркая, совершенно не похожая на выдержанные в приглушенных тонах комнаты «Роузгейт». У него не было твердого мнения относительно того, как Эллен обставила свой особняк, но, поскольку он бывал здесь два, самое большое три раза в неделю, Нортроп не видел особого смысла задумываться над этим.

Открылась дверь, и Нортроп повернулся навстречу входящим сыновьям.

Корнелиусу уже исполнилось двенадцать лет, и он, естественно, был выше ростом, чем брат. Он унаследовал каштановые волосы отца, хотя Нортроп уже давным-давно поседел. Этот мальчик мало чем напоминал отца или мать. Корнелиус был на редкость домашним ребенком, худым как щепка и очень скромным. Ничто так не выводило Нортропа из себя, как испуганный вид Корнелиуса, буквально отскакивающего назад, когда отец повышал голос. Слава Богу, мальчик, несмотря на все свои недостатки, не был дурачком – только это и казалось его положительной чертой.

Вард, которому через две недели должно было исполниться десять, был полной противоположностью брату. Невысокий и смуглый, с личиком чересчур хорошеньким для мальчика, он был к тому же очень шустрым и драчливым ребенком. Казалось, им руководят только чувства, размышлять он не умел. Безрассудность Варда постоянно раздражала его отца.

– Вы хотели нас видеть, сэр? – спросил Корнелиус, как только братья бок о бок вошли в двери гостиной.

– Да. Входите и садитесь. – Нортроп указал на два стула. Как только они выполнили указание, Нортроп широкими шагами пересек гостиную и остановился перед сыновьями, сцепив руки за спиной. – Мальчики, я решил, что вам пришло время покинуть этот дом и поступить в закрытую школу… Как вам известно, вы мои сыновья, но я не женат на вашей матери. Ваши, школьные приятели, без сомнения, уже дразнили и обзывали вас из-за этого. Обстоятельства вашего рождения – не ваша вина, это правда, но вы знаете, что люди постараются заставить вас страдать именно по этой причине. Однако деньги позволяют заставить людей забыть о многом, даже об обстоятельствах вашего рождения и незамужнем положении вашей матери. Вы, может быть, и незаконнорожденные дети, но станете очень богатыми людьми, если будете поступать, как я вам велю.

Корнелиус внезапно побледнел, а к щекам Варда прилила кровь.

– Мои сыновья не могут расти, держась за юбку матери. Вам пора выйти навстречу этому миру, самим сражаться за свою жизнь. – Нортроп тяжелым взглядом посмотрел на Варда. – Но я имею в виду – сражаться с умом, – он приложил указательный палец к виску, – а не кулаками. Вы меня поняли?

Корнелиус тяжело сглотнул, так что у него подпрыгнул кадык, и согласно кивнул. Глазки Варда сузились, губы его сжались в упрямую тонкую линию.

– Вард? – требовательно спросил Нортроп.

– Мы не оставим маму одну.

– Вы сделаете, как я вам говорю.

Мальчуган вскочил на ноги.

– Вы не сможете нас заставить!

Нортроп едва не вышел из себя, но сумел сдержаться. Похоже, мальчику следовало бы почувствовать на спине мужской ремень. Именно так будут обходиться с ним в случае непослушания в школе, которую Нортроп выбрал для своих сыновей.