Клиника жертвы - Мария Воронова

Я радуюсь переменам во мне, хотя и понимаю, что происходят они помимо моей воли. Словно тектонические плиты смещаются в моем сознании, и я не могу управлять этим процессом. Наверное, психиатры хлопают в ладоши, читая мои откровения…

Я помню, что, начиная эту интернет-исповедь, преследовала цель помочь таким же, как я. Ведь ошибки тоже благо, если на них кто-то учится. Поэтому я тщательно проанализировала все, что со мной происходило последнее время, чтобы найти, образно говоря, толчок, приведший к сдвигам в моем самосознании.

Но в моей жизни ничего не менялось. Абсолютно ничего: дом – работа. Последние два месяца муж меня даже не бил. Разве только… Да нет, не может быть, впрочем, судите сами: я стала свидетельницей победы над мужем-беспредельщиком. Чужим мужем, конечно. Есть, оказывается, люди, готовые заступиться за женщину. И это так замечательно!

– Артур, свари, пожалуйста, супчик на завтра, – попросил Нейман, – а я на занятия по самообороне.

– Давай-давай, педагог, – донеслось из комнаты.

– Не понял сарказма. Думаешь, ты один на всей планете владеешь навыками рукопашного боя?

Многозначительное молчание было ему ответом.

– Нет уж, ты скажи. – Разгорячившись, Владимир Валентинович прямо в ботинках прошел к Артуру. – По-твоему, я не могу научить женщин приемам самообороны?

– По-моему, нет, – протянул Старобинец, не отрываясь от ноутбука. – И не обижайся. Если бы я открыл кружок по аварийному погружению и всплытию, кем бы ты меня назвал?

– Логично. Но с другой стороны, я не готовлю из них головорезов вроде тебя. Просто учу, как сопротивляться, если на тебя напали.

Артур зевнул слишком длинно, чтобы это выглядело натурально, и захлопнул компьютер.

– Ладно, так и быть, – проворчал он. – Пойдем в твое общество сопротивления злу насилием имени Льва Толстого. Посмотрим, что можно сделать в этой богадельне.

Только в раздевалке, увидев Артура, невыносимо прекрасного в черных морпеховских штанах и тельняшке, Нейман раскусил коварство друга.

– Ах ты, гад! Узнал, что Лариса занимается в моей группе, и внедрился! Обучать женщин, щас! Хвост перед ней распускать собрался, павлин хренов!

Старобинец расхохотался.

– Только попробуй к ней приставать! Братик, ей нравится заниматься в моей группе, и я очень обижусь, если ты вынудишь ее уйти.

Нейман думал, что услышит в ответ шутку или грубость, но Артур неожиданно серьезно посмотрел на него:

– Володя, зачем ты так? Ты сам влюблен, почему же не веришь мне, что я хочу только иногда быть с ней рядом? Поверь, я могу позволить себе безнадежность.

В зале Старобинец моментально захватил власть. Не успел Нейман договорить: «любезно согласился провести занятие», как был не очень-то любезно препровожден в последний ряд.

Но и из этой обидной позиции пришлось признать, что Артур ведет занятие гораздо лучше его самого.

Бедные женщины так выложились! Нейман тоже притомился и, тяжело дыша, с ненавистью смотрел на свеженького Артура. Тот даже не запыхался, хоть бегал, прыгал и отжимался больше всех.

– Так, дамочки! – начал он зычным командирским голосом. – Запомните: единственное ваше оружие – это ноги! Ноги и горло!

– Мы ноги еще не проходили, – засмеялась Дора.

– А-а-тставить разговоры! С этой минуты забудьте о приемах самообороны! Вам они не помогут! С вашим уровнем подготовки от приемов столько же пользы, сколько от незаряженного пистолета. Если на вас напали, – заложив руки за спину, Артур промаршировал перед строем в зловещем молчании, – повторяю, если на вас напали, у вас есть только два пути: бежать или убить. В драке вы обречены. Убить вам нечем, поэтому развернулись и побежали в людное место. Кричите все, что угодно, кроме «помогите»! Лучше всего – «пожар»!

– А если мы не успеем убежать? – застенчиво улыбаясь, спросила Лариса.

И Артур поплыл! Моментально забыв свою роль жестокого командира, он смотрел на нее и глупо улыбался.

Она действительно была очень хороша, румяная и слегка растрепанная после интенсивной нагрузки. Под строгим спортивным костюмом угадывались немного тяжеловатые бедра, но это была полнота, приятная мужскому глазу.

– Следующее занятие начнем с кросса, – наконец опомнился Артур.

– Хорошо. Но если на меня нападет кто-то вроде вас и я не смогу убежать, что делать? Сдаваться сразу?

Старобинец задумался, а вернее, просто выдержал эффектную паузу.

– Смотрите на меня. Представьте, что я напал на каждую из вас. Какое мое самое опасное оружие?

Женщины загомонили, как дети, отвечающие на вопрос с подвохом:

– Физическая сила?

– Владение боевыми искусствами?

– У вас с собой нож?

– Пистолет?

Потом раздалось хихиканье, ясно свидетельствующее, что если не слова, то мысли некоторых дам вышли за рамки пристойности.

Артур покраснел и рявкнул:

– Отставить разговоры! Запомните раз и навсегда: мое самое опасное оружие – это ваш страх передо мной! Вы сами даете его в мои руки! И вам решать, что вы мне дадите! Все остальное – вторично! Побеждает всегда дух!

Лариса подняла руку, как школьница:

– Можно спросить?

Артур благосклонно кивнул.

– Допустим, я вас не боюсь, – сказала она с той же застенчивой улыбкой. – Но вы же не станете от этого слабее, верно?

Повисла неловкая пауза. Артур старался держать себя в руках, но влюбленность как дым – ее не спрячешь. Все давно заметили, как он смотрит на Ларису. Теперь наконец это стало ясно и Ларисе. Растерянная, она отступила, опустив глаза. Да, верно говорят, что чужая любовь заметна еще до того, как ее осознали сами влюбленные. Вдруг и Неймана давно вычислили? И смеются над его запоздалой любовью к Кристине, может быть, даже вместе с самой Кристиной…

– Всем сесть, – скомандовал Артур.

Нейман послушно опустился на низкую скамейку рядом с Дорой и подмигнул ей. После того как Глеб отказался помочь Насте, Дора боялась, что многолетняя дружба даст трещину. Но Владимир Валентинович на принцип не пошел. Да, он разочаровался в Комиссарове, но Дора была ему дорога, пожалуй, не меньше Глеба.

Без видимых усилий Артур стащил верхний мат с высокой стопки и постелил его в центре зала.

– Лариса, подойдите сюда.

Она встала рядом с ним, слегка сутулясь от смущения. Заложила прядь волос за ухо.

– Посмотрите на меня, – попросил Артур. – Вы меня боитесь?

Она улыбнулась.

– Я спрашиваю, вы меня боитесь?

– Нет.

– Вы верите, что я не причиню вам вреда?

Она кивнула, по-прежнему улыбаясь.

– Тогда скажите вот что: Владимир Валентинович ставил вам удар?

– Ну, в общем…

– Короче, про корпус говорил?

– Да, говорил.

– Хорошо. Я сейчас нападу на вас, а вы меня ударите так, как он учил. Договорились?

Артур изобразил что-то вроде танца влюбленного шимпанзе. Нейман подумал: если бы гопники нападали именно так, преступность стремилась бы к нулю. Единственное, чем рисковала возможная жертва, – умереть от смеха.

Встречный тычок Ларисы полностью дискредитировал Владимира Валентиновича как педагога.

– Не годится! Никуда не годится! Лариса, вы боитесь сделать мне больно. Это тоже страх!

– Да, Лариса, не стесняйтесь, – заметил Нейман, поудобнее вытягивая ноги. – Майора Старобинца пытались уложить на лопатки гораздо более подготовленные люди, чем вы. Как видите, безуспешно.

– Я один говорю! – рявкнул Артур. – На будущее: за выкрики с мест десять отжиманий. Итак, Лариса, вы меня не боитесь. Вы знаете, что победить вас я не смогу ни при каких обстоятельствах. Но я на вас напал! Я хочу вам зла! Защищайтесь изо всех сил!

Этот удар был получше! Настолько получше, что Артур отлетел и приземлился спиной на мат. Шокированная собственной силой, Лариса бросилась поднимать его, лепеча извинения. А негодяй Артур, вне всяких сомнений разыгравший это падение, лежал и наслаждался.

Остальные спортсменки веселились, в руках у некоторых Нейман заметил мобильники. Наверное, завтра эпизод пойдет в Сеть. Черт, ну и жизнь настала, живешь как голый! Никакой приватности. Мало того что тебя снимают во всех общественных местах, ты в любую минуту можешь стать героем интернет-ролика, сам того не желая. Парадокс, но при такой открытости люди ухитряются совершать не меньше грязных делишек, чем во времена неймановской юности.

Наконец Артур вскочил, выгнув спину эффектной дугой.

– Видите? Лариса не испугалась и победила меня! Запомните, нападающий может быть в сто раз сильнее вас! Но тот, кто нападает на слабого, всегда будет побежден! У него нет духа! Он гнил! Ну, то есть гнилой, – пояснил Артур, на секунду сбившись с пафосного тона. – И, как гнилой орех, расколется от первого ответного удара!

Да, я меняюсь. Так странно и так смешно, но, кажется, переходный возраст настиг меня только сейчас. Я могу ошибаться, но всю жизнь я помню себя такой, как была до недавнего времени. Рассудительным и ответственным существом. Не помню, чтобы я когда-нибудь верила в Деда Мороза, всегда знала, что подарки – дело рук родителей. Я даже в куклы не играла, с юных лет понимая, что это всего лишь куски пластмассы (большей частью ядовитой, как говорила мама). Пожалуй, прощание с детством для меня заключалось в прощании с книгами. Точнее, не с самими книгами, а со способностью погружаться в создаваемый ими волшебный мир. Сначала это чудесное свойство утратили картинки. Они перестали быть воротами в страну моих фантазий. Я стала видеть просто рисунки, часто не самого лучшего качества. У меня отличный глазомер, я мгновенно определяю нарушение пропорций в фигуре, и если художник случайно нарисовал одну руку чуть длиннее другой, мне сразу это становится ясно. Да, с натяжкой я могла поверить в существование волшебника, но волшебник с руками разной длины – такого точно не бывает. Чтение же еще долго оставалось моей страстью. Утратив способность погружаться в мир книги, я до сих пор помню это захватывающее чувство. Стоит снять с полки томик, как ты становишься влюбленной в лучшего мужчину на земле. Или распутываешь запутанное дело. Или терпишь лишения в какой-нибудь сточной канаве, смутно догадываясь, что в конце концов все будет хорошо. Ты ведь уже читала эту книгу раньше… Но в глубине души ты веришь, что в этот раз она может кончиться иначе.