Клиника жертвы - Мария Воронова

– Не обращайте внимания на беспорядок, – улыбнулась Кристина. – Наш вечер не должен был закончиться здесь ни при каких обстоятельствах, поэтому обстановка сугубо рабочая.

– Не тревожьтесь. – Владимир Валентинович замялся: у Кристины не было ни одной пары мужских тапок.

Как приятно, черт возьми!..

Хозяйка быстро нашла выход из положения – бросила ему под ноги влажную тряпку, такую свежую, что Нейману стало жаль вытирать об нее ноги.

– Не беспокойтесь, – повторил он. – Я столько раз проводил инспекции, что у меня навсегда пропала охота к такого рода деятельности. Мне очень нравится у вас, а на всякие мелочи я обращать внимания не буду. Дело житейское. Тем более есть такое понятие: «адмиральский случай», не слыхали?

Кристина покачала головой. Она была грустна и задумчива, видно, неожиданная встреча произвела на нее тяжелое впечатление, и Нейман говорил и говорил, пытаясь ее отвлечь.

– Это, например, если вы готовитесь к проверке, вылизали корабль с носа до кормы, а потом еще раз с кормы до носа и забыли только какую-нибудь фигню в маленьком второстепенном ящичке, который никогда и никому не попадается на глаза в обычной жизни. Что вы думаете, высокая комиссия первым делом открывает именно этот ящик!

– Я думаю, чем вас кормить. – Кристина распахнула дверцу холодильника и задумчиво смотрела в его ледяные глубины. – Йогурт и фруктовый салат вряд ли заменят вам ресторанный ужин, которого вы лишились по моей милости!

Заявив, что в свой профессиональный праздник каждый подводник приобретает некое сходство со скатертью-самобранкой, Нейман достал телефон. Последнее время они с Артуром пристрастились заказывать пиццу на дом – вкусно, быстро, а главное, хлопот никаких. Оба боролись с этим позорным явлением, клянясь друг другу, что отныне и навсегда… А вечером все повторялось: ну что, звоним?

Владимир Валентинович набрал знакомый номер и заказал ужин. Бутылку хорошего вина ему в ресторане сунул Глеб.

– Ну, раз так, – проворчала Кристина и достала нарядные столовые приборы.

Владимиру Валентиновичу очень понравилось, что она не забыла даже такой мелочи, как кольца для салфеток. Вообще по обстановке в доме чувствовалось, что Кристина из семьи «с историей». Несмотря на обещание, Нейман постоянно натыкался взглядом на старые вещи, не имеющие, наверное, антикварной ценности, но бережно передаваемые из поколения в поколение. Среди них попадались предметы, вовсе вышедшие из употребления, угол письменного стола, например, украшали бювар и пресс-папье. Благодаря этим вещам квартира хранила уютную память о предыдущих обитателях, и, наверное, Кристине было не так в ней одиноко.

Он откупорил вино. Кристина пригубила чуть-чуть, она немного злилась, как всякий человек, чувствующий себя виноватым. Включив простенькую магнитолу, с преувеличенной серьезностью тронула ручку настройки.

– Дисков нет, – сообщила она. – Видите, капраз, я не кулинарка и не меломанка: самая неподходящая кандидатура для праздничного вечера! Любая женщина сгорела бы со стыда, оттого что ее гость вынужден сам заказывать ужин, а мне, видите, хоть бы что!

– Может быть, ваше общество поэтому так мне приятно. – Нейман улыбнулся и освежил бокалы.

Кристина пропустила комплимент мимо ушей.

– Что оставить? Мне стыдно, капраз, но я так и не изучила ваших музыкальных вкусов. Может быть, «Ретро-FM»?

Он засмеялся:

– Если вы намекаете на возраст, то мне надо слушать уже «Античность-FM».

– Не скромничайте, – сердито бросила она. – Тактика прикинуться немощным старичком нам известна. Просто скажите, что вам хотелось бы слушать фоном.

Он пожал плечами:

– Я, в общем, тоже не меломан. Помню, раньше нам молодые лейтенанты привозили записи ленинградского рок-клуба, мне нравилось. А потом перестройка, то-сё… и на открытых пространствах большинство рокеров очень быстро сдулось. Как и многие другие диссиденты, они могли горячо и искренне творить о том, как их запрещают, а когда запреты пали, других тем и не нашлось… Я не говорю о корифеях, конечно.

Кристине, кажется, его вкусы пришлись по душе. Она сказала, что где-то в компьютере у нее есть Цой, но для фона он не годится.

– Да, лучше уж «Комбинацию» или этот, как его, «Ласковый май», помните? Хотя вы тогда были совсем малышкой.

– Ничего подобного. Восьмой класс, самый возраст!

– Вообще любопытно вспоминать те времена. Пусть они не дали человечеству великих произведений искусства, все же это был ветер свободы. Он нанес много мусора, но и расшатал этот бетонно-стальной монолит, который назывался советским искусством. Наше поколение много надежд возлагало на этот ветер, но сейчас, кажется, все опять застывает, только на сей раз не в бетоне, а в каком-то лаке, что ли…

– А любимая песня у вас есть? – спросила Кристина серьезно.

– Есть. Вы наверняка ее знаете: «…и солнце всходило, и радуга цвела. Все было, все было, и любовь была».

– Да, хорошая песня, только очень грустная.

– Почему?

– Как же… все было, и прошло. – Кристина невесело улыбнулась.

– Но было же! Не каждому человеку так везет, чтобы у него все было. И любовь была! Воспоминания, Кристина Петровна, дорогого стоят. Я считаю, все, что с нами было, остается навсегда.

– Очень жаль, что остается, – протянула она.

– Ну, это только для нас, грубых мужчин, – поправился он. – У прекрасного пола все иначе. В вашей системе координат нет времени, вы всегда живете сейчас.

– Вы считаете, это плохо?

– Нет, наоборот. Но вам тяжелее утешаться воспоминаниями.

– Да, это верно. Если нам плохо сейчас, значит, было плохо всегда. Зато и наоборот: раз сейчас хорошо, значит, всю жизнь так было.

Тут приехал гонец из фирмы, знакомый Нейману студент. Увидев постоянного клиента по новому адресу, он неожиданно тонко для своего простецкого вида усмехнулся и намекнул на специальную скидку, но Владимир Валентинович быстро расплатился и прогнал негодника.

Употребление фаст-фуда на семейном фарфоре со всеми приличествующими церемониями неожиданно сблизило их. Нейману вдруг вспомнилась бабушка, ее обеды с обязательными тарелками под пирожок, ну и сам пирожок, конечно. Идеально треугольной формы, ровно-золотистый, как фотомодель после солярия.

У Кристины Владимир Валентинович словно прикоснулся к прошлому, будто заглянул в то время, когда бабушка была еще жива.

Сидя на противоположных концах стола, они вели светскую беседу. О том, что пицца очень вкусна, не чета своим замороженным собратьям из супермаркета. Что такой ужин можно доставить и на станцию «Скорой помощи» в случае чего, если медики сильно устанут и захотят не только поесть, но и положительных эмоций.

Из дальней комнаты к ним вышла Кристинина кошка, изящная длинноногая сиамка с ярко-синими глазами. Наглого ханжества Нельсона в ней не было совсем – настоящая дама, привыкшая к всеобщему восхищению.

– Это же ваш портрет в мехе! – восхитился Владимир Валентинович. – Фантастическая красавица и так похожа на хозяйку…

– Но характеры у нас абсолютно разные, – со смехом перебила Кристина. – И скажу по секрету, если выбирать, мне бы хотелось быть такой, как она. Принципиальной лентяйкой, убежденной в своем божественном происхождении…

Сиамка сдержанно описала восьмерку вокруг ног Неймана и удалилась. «В такой аристократической атмосфере кошка поневоле выросла воспитанной особой, – подумалось Владимиру Валентиновичу. – Не то что мой безродный хулиган. Культуры у него никакой».

И еще ему подумалось, как хорошо было бы расти детям в этом доме…

– Вам, наверное, любопытно, из-за чего вы лишились законного празднества?

Нейман поморщился.

– Отставить самоедство! Напротив, Кристина Петровна! Если бы тот человек не причинил вам зла, я был бы ему даже благодарен. Этот вечер для меня – поистине подарок судьбы…

– Уже подарок? – Кристина недоверчиво нахмурилась.

– Да-да, – засмеялся Владимир Валентинович. – Уже. Каплю вина?

– Да, пожалуйста.

Жидкость убывала в бутылке медленно. Кристина пила символически, только для того, чтобы обозначить атмосферу праздника, и сам Нейман тоже больше делал вид. Ему было слишком хорошо сейчас, чтобы портить все алкогольным дурманом.

– Я могу рассказать, если хотите. Пожалуй, так будет лучше, а то вы станете додумывать и нафантазируете бог знает что.

– Да, мне хотелось бы знать, что произошло у вас с тем человеком, но не из любопытства. Я даже не знаю, как это объяснить… Мне просто хочется быть частью вашей жизни. Ну то есть, – Нейман смутился, а Кристина слушала спокойно и внимательно, не перебивая, – не просто сослуживцем или приятелем, а настоящим другом. Чтобы вы делились со мной своими бедами.

Она кивнула. Его всегда поражала в ней способность понимать серьезные вещи. Как бы неуклюже он ни говорил, Кристина никогда не понимала его слов превратно, не пользовалась ими для пустого кокетства.