Крепость на дюнах (СИ) - Романов Герман Иванович

— Хм, а почему катером?

— Радиограмму ведь перехватить можно, а любую шифровку «взломать» — было бы время и умельцы, а немцев не стоит недооценивать — боком уже нам это выходит. В Либаве даже партизаны есть, что севернее, что на юге — несколько отрядов и групп, комсомольцы — у них вожак Имантс Судмалис дерзкий парень, и быстро решения принимает, даром что латыш.

— Тогда шансы есть — два десятка орудийных стволов серьезного калибра и полторы сотни станковых пулеметов, с кого угодно задор выбьют. Не каждая дивизия столько имеет, — Дедаев покрутил головой. — А что с летчиками будет?

— С Батского аэродрома перебазируются на Малый в городе, и на «Южный». На последнем капониры соорудили, кочки срыли и ямки засыпали — людей ведь много работало.

— Оприходовали, значит, площадку.

— Так ее еще два года тому назад разровняли, аэродром хотели сделать. Да рукой махнули, а нам все пригодится, тем более два лучше одного. На крайний случай в Виндаву последние «чайки» улетят — у нас их ровно полтора десятка истребителей осталось, да дюжина в ремонте. Два Р-5 к ним, У-2, четыре «гладиатора» и «бульдог». На последнем наш лучший латыш на разведку постоянно летает, вот и сейчас сел. От Тельшая на северо-запад колонны идут, пыль столбом в воздухе стоит. Численностью в батальон каждая, думает, что подкрепление на Скуодис.

— Вчерашний контрудар свою роль сыграл — хоть полк лишний на себя оттянули. И то хлеб!

— Ты войска уводи быстрее, время дорого.

— Уже уходим, торопимся. Заслоны оставил с автотранспортом, два батальона с артиллерией, да разведбат. Одну бригаду вперед автотранспортом выброшу, вторую железной дорогой перевозим, а моя дивизия ногами путь измерять станет, и лишь изредка в кузовах грузовиков. До Салдуса шестьдесят километров, а от него до Риги вдвое больше. Дня за два дойдем, бензина запас подготовлен — флот расщедрился.

— Поспешай, Николай Алексеевич, даст бог — в Риге увидимся…

Двинск

Командир 56-го моторизованного корпуса

генерал инфантерии Манштейн

Такого подлого удара от судьбы генерал Манштейн никак не ожидал. Немного опоздали в своем стремительном броске германские танки. Всего несколько часов, на долгом пути от границы до Двинска в триста километров. А может даже минуты, но и они сыграли свою зловещую роль. А ведь его корпус немного опоздал, вместо утра нагрянул ближе к вечеру — преодолев за сто десять часов огромное расстояние, на которое в прошлой войне германской армии потребовалось два месяца.

Всего-то на каких-то жалких двенадцать часов, но русским этого хватило. Мостов через Западную Двину не существовало — ни шоссейного, ни железнодорожного. Только обломками громадных «зубов», едва торчащих из речной воды, высились изуродованные остатки мостовых опор — большевики взрывчатки не пожалели. Да виднелись опрокинутые в реку мостовые фермы — конструкции буквально изогнуло.

— А где диверсанты из «Бранденбурга» — им ведь раньше удавалось проводить захваты мостов целыми, хотя разрушенных было, а это следует признать, гораздо больше.

— Обе группы погибли, герр генерал, — вытянулся перед ним офицер в небольшом чине гауптмана, то есть капитана, прикомандированный к штабу корпуса от Абвера, для координации действий диверсионных групп.

— Как это случилось?

— Большевики многому научились за эти дни, и предприняли чрезвычайные меры, как по охране мостов, так и делают дублированную систему их подрыва. Они извлекли должные выводы.

— Это плохо, теперь может и не быть столь стремительных прорывов…

Генерал Эрих фон Манштейн задумался — ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Опытный офицер Генерального штаба прекрасно знал, что любая наступательная операция питается в глубину до определенного предела — таковым считали триста, максимум пятьсот километров. А там настоятельно требуется оперативная пауза — войска необходимо насытить всем необходимым от горючего, запчастей до продовольствия, подвести боеприпасы с маршевым пополнением, а обратно в тыл направить раненых солдат и офицеров, увезти всю поврежденную технику, которую невозможно исправить в полевых мастерских.

Такое одними грузовиками сделать непросто. Вернее, можно, но тогда затраты станут неимоверно дорогими. Автотранспорт быстро изнашивается, ему нужен дорогостоящий ремонт, и главное — прожорливые двигатели жрут массу дорогостоящего бензина. Нефти в рейхе добывается ничтожное количество, она поступает из Румынии, и совсем немного из Венгрии. Однако поставок не хватает, потому в германии не от хорошей жизни задолго до начала войны наладили производство синтетического топлива из угля. По качеству продукт выходил значительно хуже, чем из нефти, а стоил в три раза дороже. И его было не так уж и много, гораздо меньше, чем доставляемой из румынских скважин нефти. А чтобы доставить тысячу литров бензина на фронт, до которого тысяча километров, нужно потратить на этот вояж одну тонну горючего — а это всего чуть больше заправки одного танка.

Нет, в экстренной ситуации быстро меняющейся обстановки на театре военных действий такое допустимо, приносит эффект, так что даже старенькими «тетушками» Ю-52 можно по воздуху доставлять горючее, но только самое короткое время. На дальние расстояния, от самых границ Восточной Пруссии, такие перевозки уже нерентабельны из-за растраты ценных ресурсов. К фронту перевозки должны осуществляться исключительно железнодорожным транспортом — в вагоне или на платформе можно перевезти до сорока пяти тонн, а в грузовике две, максимум три. К тому же паровозы употребляют исключительно дешевое топливо — уголь, которого в германских шахтах добывается больше, чем в Англии и России вместе взятых.

Но как все доставить к линии фронта, если большевики варварски уничтожают всю железнодорожную инфраструктуру, от мостов до водокачек?! Для спешного восстановления потребуется несколько недель самого энергичного труда, если не пара месяцев!

Запасы в корпусных и дивизионных автоколоннах заканчиваются, нужно их восполнять. Так что придется, воленс-ноленс, сделать паузы и подтянуть тылы. А заодно дождаться прибытия мотодивизии СС «Мертвая голова» — третьего соединения его 56-го корпуса. Так что дней пять-семь уйдет, но кто сказал, что это время нужно терять?!

Нет, никоим образом. Мостов нет, но есть понтонные парки — навести понтонный мост через такую узкую реку как Западная Двина не проблема, это не полноводный Днепр, который потребует привлечения всех сил группы армии. А тут хватит и корпусных частей с участием, понятное дело, и дивизий. Форсировать реку десантными подразделениями пехоты под прикрытием стянутой к участку форсирования артиллерии и нанесением бомбардировок с воздуха. Это сломит волю к сопротивлению, и противник будет быстро вытеснен с занимаемого плацдарма. Далее создаются по периметру крепкие оборонительные позиции, причем крайне желательно, чтобы будущая переправа не находилась под воздействием вражеской артиллерии, а потому границы захваченного плацдарма нужно всячески раздвигать.

Затем за сутки саперы наводят переправу и за несколько суток на противоположный берег реки перебрасываются уже не батальоны — дивизии. А после накопления достаточных сил, плацдарм «вскрывается». Во вражеской оборонительной линии, словно гигантский нарыв лопается. И все — цель достигнута и его корпус рвет дальше на северо-восток, оставляя за спиной понтонный мост, по которому спокойно идет доставка необходимых грузов. Дойти можно до реки Великой, а там, на пути города Остров и Псков, прикрытые бетонными дотами «линии Сталина» — до них весной 1918 года дошли германские войска, но сейчас это можно делать гораздо быстрее — танки и авиация изменили характер войны, породив блицкриг.

Занятый собственными мыслями, Манштейн в тоже время выслушивал весьма занимательный рассказ капитана из военной разведки. А он был весьма познавательным — противник действительно научился многому и действовал крайне решительно.

— Группа обер-лейтенанта Кнаака подошли к железнодорожному мосту под видом отступающих русских солдат, миновав оцепление — проверка документов велась обычными пехотинцами небрежно. Это внушало надежду на успех предприятия — тем более сам Кнаак был ранен во время проведения подобной операции под Кедайняем, и окровавленные повязки на нем выглядели уместно. Зато у самого входа на мост стояло настоящее оцепление из целой роты солдат с петлицами советской авиации. И что самое скверное — на отдалении были пулеметные танкетки и броневики. От мысли захватить мост, обер-лейтенант, видимо, решил отказаться и попытался направить своих «бранденбуржцев» южнее, пройти к шоссейному мосту по берегу.