Крепость на дюнах (СИ) - Романов Герман Иванович

— А сам мехкорпус в каком состоянии?

— Полторы сотни танков — Лелюшенко свои дивизии в бригады свел по собственному решению с первого дня войны. Да для усиления один полк мотопехоты — всего десять тысяч личного состава — обычная моторизованная дивизия. Для трех других, оставшихся на месте, стрелковых полков повозки с лошадьми по всей округе собирают. К тому же они без оружия — таких на корпус 17 тысяч человек набралось.

Кузнецов мог только вздохнуть — целая дивизия в резерве стоит, но без винтовок, пулеметов и автотранспорта. Так что ее прибытия раньше первого дня июля не стоит.

— Завтра твои 16-я и 67-я дивизии рубеж должны занять — так что поспешай, Николай Алексеевич. В резерве у тебя 202-я дивизия, потрепанная сильно. Хотел в полки влить по батальону Рабочей гвардии, но они мосты охраняют — в Риге нездоровые настроения, возможно выступление айзсаргов. Так что и части НКВД тебе помочь не смогут, их свели в дивизию. И то она только по названию — два полка, оперативный и по охране железных дорог, да конвойный батальон. Не больше трех тысяч личного состава, с танковой ротой, есть броневики, батарея «полковушек».

— Со мною 12-й погранотряд, пополнен до двух тысяч за счет мобилизованных комсомольцев и активистов, и сводный батальон НКВД и милиции. От них пользы будет больше, чем от рабочих — тем в дивизии воевать сподручнее. Да и порядок в городе пограничники наведут быстро и охрана у мостов куда надежнее станет.

— Учти, твой корпус отдельный, подчинен штабу фронта напрямую. Три стрелковых дивизии, две полнокровных, возводятся укрепрайоны на флангах и центре — протяженность позиций всего сорок три версты. Корпусной артполк придам еще, части НКВД в тылу будут, да моряки Рижской ВМБ. Танковый полк для проведения контрударов отдам, хотя в нем машин меньше, чем в довоенном батальоне, — командующий внимательно посмотрел на Дедаева и резковато спросил:

— Удержишь Ригу?!

— Немцы в той войне в нее два года лбом долбились — с тремя дивизиями при нормальной плотности фронта и с резервами — обязательно удержу! Вторую линию обороны восстановить надобно срочно, с нее контрудары проводить возможность появится.

— Сам решай — эвакуация из Риги не объявлена, задействовать на строительстве можно массу народа, лишить айзсаргов подпитки. ЦК компартии Латвии в городе, никому не позволил уехать — так что деваться некуда. Тут окружные склады — боеприпасов до осени хватит, экономить не придется. Поддержка авиации будет обязательно, с залива корабли обстрел проводить смогут. Прибудут резервы — дам и тебе дивизию-другую!

— Только за Икскюлем смотреть надобно — немцы там ударить могут, как в прошлую войну, и обойдут Ригу!

— Могут, — Федор Исидорович помрачнел, — сосед слева у тебя прежний, генерал Фадеев, ему и держать Икскюль — а в его 10-й дивизии меньше пяти тысяч, хотя половину артиллерии вывели.

— У меня в «южном отряде» стрелковый и саперный батальоны, с легким артдивизионом из его дивизии. Да два стройбата, пехотой ставшие. Вот их и верну обратно — бойцы там побед вкусили, в боях побывали, да части потерь не понесли. Лучше самому отдать, но быть уверенным за фланг, чем потом прорыв там ликвидировать. Так что от девятитысячной дивизии будет куда больше пользы.

— Верное решение, — Кузнецов удивился — редко кто из командиров вот так, не по приказу, отдал бы свои части «соседу». Поделился бы боеприпасами или вооружением, передал бы несколько мелких подразделений и считал бы свою помощь оконченной.

— А вот добровольческие формирования нужно немедленно в состав дивизий вливать, чтобы они окончательно не обескровились и боеспособность потеряли. Пока идут постоянным потоком пополнения дивизии воевать будут — в ротах еще есть, кому учить новобранцев. Да, потери среди них неизбежны, и большие. Но пусть будет так, чем формировать совершенно «сырые» части — для их сколачивания потребуется время, которого у нас просто может и не быть…

— Его уже нет — немцы уже завтра выйдут к твоему оборонительному рубежу. Так что поспешай…

Либава

Комендант 41-го укрепрайона

дивизионный комиссар Николаев

— Немцы потопили пароходы «Вента» и «Амати», а ведь я на них надеялся забрать часть гарнизона, — начальник Либавской ВМБ капитан 1-го ранга Клевенский был мрачен. — Бомбят и обстреливают непрерывно, долго не выдержим. Я и так рассредоточил суда по гавани с потухшими котлами, чтобы их за неисправные приняли — но все равно уже десяток перетопили, если лихтеры с землечерпалками посчитать.

— Сколько хоть осталось в исправности?

— Восемь больших пароходов, от одной тысячи двухсот тонн водоизмещения, до трех тысяч. Даже если половину утопят, оставшихся судов хватит для проведения эвакуации. Части прикрытия и личный состав береговых батарей снимут корабли ОВР и «морские охотники» — на них больше тысячи двухсот бойцов можно будет принять, если потребуется.

Николаев кивнул — за эти пять дней Клевенский практически эвакуировал с базы все, хоть как-то представляющее ценность и вывел большую часть боевых кораблей и пароходов, ушли собственным ходом и на буксирах все подводные лодки, что ремонтировались или находились в Либаве.

Потери при переходах составили от бомбардировок вражеской авиации три транспорта, лихтер и две землечерпалки. Была торпедирована из-под воды и погибла малая субмарина типа «М». Немецкие торпедные катера отправили на дно два парохода торпедами и расстреляли из автоматических пушек буксир во вторую ночь войны. Из этого дерзкого нападения моряки сделали выводы, обзаведясь, по выражению Клевенского, «тюлькиным флотом». Попросту вооружили находящимися на хранении орудиями подходящие для боевого использования небольшие суда. И сделали это при помощи завода за чрезвычайно короткие сроки — ушло от суток до двух непрерывных работ. Впрочем, в гражданскую войну на реках и озерах за несколько дней также появлялись вооруженные флотилии, главное чтобы на судах имелись команды и пушки для вооружения.

Так что единственный в гавани тральщик «Фугас», что продолжал вываливать в море мины, ставя заграждения, получил вскоре поддержку. Небольшой, всего в 330 тонн водоизмещения, пароход, стал сторожевым кораблем с двумя 76 мм зенитками Лендера. Орудия — наследство бывшей буржуазной Латвии, которое она получила в закрома после мировой войны. Еще три больших буксира и малый портовый ледокол водоизмещением от 90 до 160 тонн, вооружили двумя-тремя «сорокапятками» в морском варианте 21К. Добавили новейшие ДС в качестве зенитных пулеметов, щедро полученных от округа и армии. Они уже приобрели в войсках скверную репутацию из-за своей «капризности» и частых поломок. Так что Николаев эти три десятка пулеметов сбагрил с легкой душой, доверяя надежным и проверенным временем «максимам». А флотские почему-то обрадовались подарку — в руках курсантов, что составляли расчеты на кораблях, ДС работали вполне нормально, почти без поломок и не вызывали нареканий. Видимо все дело в технической «подкованности» моряков — та же самозарядная винтовка СВТ-40 получила от них самые хвалебные отзывы. А многие красноармейцы именовали ее не иначе как «капризной Светкой», потому что оружие требовала постоянного ухода и его невольно сравнивали с безотказной трехлинейкой, конструкции Мосина образца 1891/1930 года.

— Когда минировать заводы начнешь, Михаил Сергеевич?

— Сегодня ночью, как раз последние работы на «Тосмаре» выполнят, и рабочие на позиции уйдут. Учти, Серафим Петрович, немцы могут ночью на штурм пойти.

— Не думаю, они еще сюда не всей дивизией стянулись — с утра передовые отряды только подошли. Ты по калибру прикинь, по которому по нам бьют — легкие гаубицы 105 мм, и не больше дивизиона. Беспокоящим огнем назвать можно, но не больше — на нервы давят. А вот с утра серьезный калибр в дело пустят — у них два дивизиона 150 мм орудий, двадцать четыре ствола. Вот тут нам туго придется на второй день массированного обстрела, поверь как инженеру. А «восточный сектор» накроют 105 мм гаубицами — нашим полевым укреплениям их огня за глаза хватит — от блиндажей и дзотов щепки в разные стороны полетят.